Быстро снял майку и джинсы — рельефное тело, не перекаченное — чувствуется сила, исходящая от него. Посмотрел на меня снизу вверх. Возможно, он хотел, чтобы я сказала «нежнее» или «мне больно». Но я точно хочу продолжения, и именно так. Да, ощущалась боль, но уже все прошло. Было не страшно, наоборот, даже чувствуется, как приятное тепло растекается внутри, обволакивает низ живота. Безумно и страстно я хочу большего.

Он подхватил меня на руки и понес в спальню. Оказавшись на кровати, я посмотрела вверх, на свое отражение — мои горящие глаза выдавали все — демоны изо всех сил рвались на свободу.

— Что с тобой происходит? — спросил Скил.

Раздвинул мне ноги, стал двигаться не спеша, входить не до конца. Мне этого не хватало, инстинктивно пыталась двигаться ему навстречу, чтобы усилить проникновение. Но он не позволял, от этого низ живота сводило спазмами. Я жаждала большего, чуть ли не хныкала, но темп оставался одинаковым. Мышцы на моих бедрах мелко задрожали от изматывающего, томящего напряжения.

— Еще немного, пожалуйста.

Он не давал мне испытать оргазм и остыть. Бесконечно и долго. Беспристрастно Скил наблюдал, как я пытаюсь ускорить движения наших тел, еложу, кусаю покрывало. Но он сильнее меня, все мои попытки заранее обречены на провал. Извиваюсь, но не могу ничего сделать. Руки связаны за спиной, даже коснуться самой себя я не могу.

— Пожалуйста, — прошу, почти молю. Даже скулю. Чувствую, как мокро у меня между ног. Безумное, изматывающее напряжение. Желания, чёртового пикового удовольствия. На глазах от сладкой муки невольно выступила влага.

— Только одно хорошее движение, прошу. — Отдавалась полностью ему, дрожала под ним и молила его со скулящим стоном.

Болезненное удовольствие.

Он не реагировал. Продолжал так же. Планомерно. Для такой выдержки, наверно, нужен столетний опыт. И все равно, я мельком отметила, как он глубоко дышал, иногда переходя на полурык, как алчно впивался в мои бедра пальцами, как с жадностью и похотью смотрел на меня. Я чувствовала, как пульсирует его член внутри меня.

От меня требуется единственное — дать ответ на вопрос. На один простой вопрос, который он задал.

— Дэйв — сын Эммы.

После этих слов он сразу полностью вошел в меня, член больно ударил по матке. Но за незначительной, хоть и острой болью последовало долгожданное наслаждение. Я, кажется, задыхалась и кричала одновременно. Ускользали пространство и время.

Целует? Кусает? Клыки оставляли красные полоски на моей коже, горячий язык слизывал выступающие капельки крови. Скил ласкал меня, мое еще дрожащее тело, и я вздрагивала, когда язык касался особенно чувствительных зон. Он двигался во мне, и возбуждение нарастало с новой силой. Ласки перешли на шею, порезы от клыков остались на животе, груди. Я знаю, что он, вероятно, хочет, поэтому произношу:

— Я знаю, на что шла и с кем, — выразительно подчеркивая интонацией «с кем».

— Хотела вампира — получай, принцесса. — Клыки рвано впиваются в яремную вену. Боль — как нужное, необходимое дополнение. Он одновременно ласкал грудь, гладил шею, касался губ. Я податливо, медленно беру палец в рот, облизываю, пока он мной насыщается и слизывает остатки крови.

— Мы занимались сексом. С теми милыми безобидными бдсм-игрушками, — я все-таки сказала это, хотя с трудом давались слова, прерываясь стонами, а голос дрожал от желания.

Он перевернул меня, развязав ремень, сковывающий руки. Я встала в коленно-локтевую позу, послушно выгнулась. Он потянул меня за волосы, отчего я запрокинула голову назад. Я с трудом продолжаю.

— Игра в наказание.

«А не извращение ли рассказывать парню во время секса, как ты отдавалась другому час назад?»

Он вошел в меня размашисто, резко, приятно, отчего новая волна похоти разлилась внизу живота. Огладил ягодицы, слегка ударил, горячий шлепок обжег кожу. Потом наваливался всем телом, и под его весом я легла на кровать. Скил спросил, почти прошептал со злостью и иронией прямо на ухо:

— Плохо наказал?

— Теперь все иначе. — Как ни странно, только сейчас я могу произнести то, что наболело: — Я вижу в нем черты матери, я вижу, как Дэйв упивается властью надо мной, и мне страшно, как тогда, помнишь?

Да, он все понял, принц стал кошмаром, хуже любого монстра. Скил с нежностью провел по моей спине, обводя шрамы. Иллюзорные раны, оставленные в доме Эммы, начали зарастать под его лаской.

— Я сбежала.

Скил же точно знал меру, не упивался властью, не желал её доказать, не хотел подчинять. Он просто был сильнее — и наоборот, словно сдерживал себя.

Теперь двигался иначе, немного снизив темп, наращивая амплитуду, и следом кончив с полустоном-полурыком. Затем лег рядом и посмотрел вверх на наше отражение в зеркале.* Сейчас он был без вампирского оскала, видимо, преобразился, испытав пик удовольствия. На его губах немного моей крови — как ни странно, выглядит это сексуально.

— А поговорить за чашкой чая религия не позволила?

«Демоны ликуют, ведь они добились, чего хотели».

— Можно сказать и так.

Ощущаю себя удовлетворенной и, наконец-то, чувствую долгожданное спокойствие. Я ненормальная.

— Поставишь чайник? — как ни в чем не бывало спросила я.

— Сначала промой рану. — Посмотрев в зеркало, я увидела словно разгрызенную хищником шею, из которой сочилась струйка крови и стекала между грудей. Множество сетчатых царапин и порезов остались на коже. Не страшно. Не пугает.

Выходя из комнаты, он произнес чуть тише:

— Умеешь отдаваться.

Это был комплимент?

После горячего душа я наложила повязку на шею. Надев белый махровый халат и пушистые розовые тапочки в виде кроликов, я прошла на кухню, где действительно меня уже ждал остывший чай.

— Спасибо за чай, — сказала я, не притронувшись к нему.

— Спасибо за чай?

— Да, вкусный чай, — я говорила не о чае, и он понял это.

Я села на стул, подтянула ноги к груди, отпила из чашки — пить хотелось безумно.

— И снова она — порядочная девушка.

— Почти, — уточнила я и прицельно посмотрела ему в глаза.

Было уютно и комфортно, свет светильника слабо очерчивал силуэты кухонной мебели. Я чувствовала себя в безопасности, от этого теплое спокойствие мягко заструилось во мне.

Неожиданно раздался звонок в дверь. Противной трелью заскрежетал по ушам.

Это, скорее всего, был Дэйв. Мое сердце пропустило удар.

— Откроешь?

— Мне страшно, — честно, без утайки поделилась я.

— О, женщины, странные существа! — вздохнул Скил, и с сарказмом закончил: — В квартире с монстром вам не страшно. А вот принцев на белых конях вы боитесь.

— Ты не монстр тогда, а дракон, — усмехнулась я в ответ.

Раздался очередной звонок.

— Я открою. Только не оставляй нас наедине, но и не вмешивайся. Я сама разберусь.

— Я в тебе не сомневаюсь.

Как только я медленно, словно не решаясь, открыла дверь, Дэйв сразу обнял меня, словно поймал, схватил в железные удушающие объятья. Сжал в тиски, пытаясь раздавить.

— Моя девочка, что случилось, ты почему убежала? — сейчас мне опять хочется убежать. — Что у тебя с шеей?

— Большой, огромный пёс, — сказала я на автомате, первое что пришло в голову.

Белый окрас, желтые глаза, смотрит сейчас телевизор.

— Я, наверное, перешел черту, верно? Я не хотел, больше так не играем, — прошептал он мне на ухо.

Я немного отступила, задыхаясь, прошла в зал, он следом за мной. Я так хочу быть с тем Дэйвом и снова в нем растворяться, но не могу, как только я его вижу, вижу в нём и Эмму. Я пугаюсь. Но я его люблю! Раньше думала, что это так. Не хочу его терять. Любовь же все побеждает? Или нет. Или это не любовь?

«Ты его предала, как ты можешь даже думать о слове „любовь“, шлюха? Уже забыла, перед кем ноги раздвигала полчаса назад?»

«Совесть, спасибо, что проснулась так поздно, самое время. Спасибо еще раз, как всегда не опоздала». За мной наблюдал Скил — та, кем он совсем недавно обладал, сейчас в руках другого. Возможно, сработали инстинкты хищника, который, завладев жертвой, не хочет ее отдавать. Не так сразу. Чувствую это по его пристальному взгляду. Все мужчины по натуре хищники.