Когда масштабы этой замены приобрели черты глобальной необратимости, то тесно повязанная с антисталинской оппозицией предыдущая «гвардия», не нашла ничего более умного, как начать строчить подлые доносы на своих же боевых товарищей. В общем-то, это было общей установкой антисталинской оппозиции - в случае арестов клеветать на ни в чем не повинных людей, дабы скрыть свою вину по принципу, чем больше посадят, тем быстрее прекратят репрессии против настоящих оппозиционеров. А иные и вовсе дали деру на Запад, в том числе и к Троцкому. А это уже приводило не только к неизбежной, по соображениям безопасности, консервации агентуры и многих агентурных линий, но и к массовым отзывам агентуры и разведчиков на Родину, где с ними уже разбирались по законам безопасности именно разведки. А они куда более жестки, чем даже тогдашнее уголовное законодательство СССР. К примеру, все хорошо знают о побегах на Запад таких предателей, как Натан Маркович Порецкий, Вальтер Кривицкий (Самуил Гершевич Гинзбург), Орлов-Фельдбин Лейба Лазаревич и некоторых других. В результате их предательства под угрозой расконспирации и ареста оказали не десятки, а сотни агентов, доверительных связей и оперативных контактов разведки, а также разведчиков и десятки особо секретных операций разведки. Один только Кривицкий сдал британской разведке свыше 100 агентов, разведчиков и оперативных контактов советской разведки, включая даже тех, которые были задействованы в инфраструктурных сетях, то есть в системах связи. Когда доклад британской контрразведки МИ-5 о результатах опроса Кривицкого попал в Москву - спасибо великолепной «кембриджской пятерке» - то на Лубянке просто за голову схватились. И что после это должно было делать руководство разведки и руководство страны?! Ведь даже «кембриджская пятерка» оказалась чуть ли не на грани провала. Естественно, что разбирались, и разбирались порой очень круто. И не только в смысле жестокостей. Порой из-за этого актуальной информации даже самых честных, ранее ни в чем не подозреваемых агентов не верили, потому что одним из методов разведывательной деятельности является использование выявленных агентов противника втемную как канал дезинформации. В британской разведке, к примеру, существовал отдел «ХХ», который занимался подобными делами. Слава Богу, что там был наш человек - Виктор Ротшильд, друг практически всей «кембриджской пятерки».

Я не оправдываю жестокости и суровое отношение к подобным случаям того времени. Я всего лишь пытаюсь привлечь внимание к исключительной сложности разведывательной деятельности, особенно последствий провалов, предательства и побегов. Вот еще один небольшой пример. Еще в 30-х гг. в США была сформирована прекрасная, мощная, обладавшая громадным, всепроникающим агентурным аппаратом нелегальная резидентура, которую, до осени 1939 года, возглавлял легендарный впоследствии советский разведчик-нелегал Исхак Абдулович Ахмеров. Осенью 1939 года он вместе со своим замом Норманом Бородиным был отозван в СССР. Как правило, при упоминании этой истории, едва ли не все не без удовольствия начинают тыкать в адрес Берии, что вот, мол, пришел свирепый вепрь, начал издеваться над лучшими кадрами разведки. Но никто не хочет замечать того, что из-за предательства Кривицкого нелегальная резидентура Ахмерова была поставлена на грань провала. Ведь предатель сообщил английской и американской спецслужбам ряд подробностей о тех лицах, которые использовались Ахмеровым. Более того. Опубликовал даже книгу якобы своих мемуаров. Якобы - потому, что накатал этот опус не он, а агент британской разведки Исаак Дон-Левин. Что же до Берии, то он сам был классным разведчиком, и ему ничего не оставалось делать, как отозвать Ахмерова и Бородина, а по прибытии, на время проверки, понизить их в должности. К слову сказать, это вполне рутинная практика в подобных случаях. Когда же проверка закончилась и особенно после начала войны, Ахмеров вернулся в США, и на протяжении всей войны передавал такую уникальную информацию, что только ахаешь, когда знакомишься с ней. А заодно и гордишься таким асом. Ведь порою дело обстояло донельзя комично - о том, что он должен спланировать и предпринять, Рузвельт нередко узнавал значительно позже Сталина. Как ныне принято говорить, почувствуйте разницу! Кстати говоря, именно Ахмеров является одним из самых главных прототипов легендарного киногероя Штирлица, так как именно он обеспечил документальное разоблачение проводившейся англосаксаксами разведывательной операции «Санрайз» - об установлении сепаратного мира с гитлеровцами.

О вкладе таких агентов и разведчиков, как «Старшина», «Альта», «Ариец», «Кент», «Дора» и других, очевидно, нет нужды говорить. Об этом и так написано очень много. Лучше поговорим о малоизвестном и неизвестных. В деятельности советской разведки накануне войны особенно выделяются несколько обстоятельств.

Во-первых, советской разведке удалось добиться потрясающего успеха в своевременном разведывательно-информационном освещении генезиса «Плана Барбаросса». Информация о генезисе планов агрессии вообще является одной из самых засекреченных в мире разведок, потому как прослеживается весь интеллектуальный путь от возникновения предварительной идеи и самого замысла до разработки конкретного плана нападения. А ведь в военном деле это имеет чрезвычайное значение, так как позволяет вычислить алгоритм мышления стратегического командования противника, что впоследствии, при отражении агрессии, автоматически создает условия для Победы. Когда знаешь, как мыслит противник, причем знаешь на всю глубину его мышления, то не представляет особой трудности вычислить наиболее вероятные его действия в том или ином случае. Советская разведка, к слову сказать, дважды за период с конца 1936 по 22 июня 1941 года добывала подобную информацию. По своей сути это уникальный рекорд, который достоин занесения в Книгу Рекордов Гиннеса, потому как, откровенно говоря, не припомню в истории разведслужб что-либо подобное. В своих книгах о войне я детально показал, как это происходило.

Во-вторых, за счет оригинального маневрирования силами и средствами советской разведке удалось добиться фантастически редчайшего успеха, когда тактическая по своей природе разведка погранвойск НКВД СССР в последние три недели перед войной сыграла выдающуюся роль стратегической разведки. Именно она, разведка погранвойск, дважды смогла установить, причем документально, даты начала выдвижения войск ударных группировок вермахта на исходные для нападения позиции. Подчеркиваю, что ни одна из разведслужб, как институты системы обеспечения внешней безопасности страны, не смогла добиться такого успеха. К глубокому сожалению, в нашей исторической литературе о войне этот, без преувеличения величайший подвиг погранразведки практически никак не освещен. А то, что мне удалось собрать - мизер.

В связи с погранразведкой должен отметить еще одно важное обстоятельство. Со времен мемуаров Жукова, в нашей исторической литературе о кануне войны сложилась малопонятная «традиция» утверждать, что-де на нашу сторону перебежал только один перебежчик, и то в ночь перед нападением, да и тому якобы не поверили, и даже якобы расстреляли. В действительности же все обстояло как раз наоборот. Прежде всего, отметим, что только по тем данным, которые фигурируют в открытой литературе, есть все основания говорить как минимум о 24 перебежчиках с той стороны. Причем не все они были военнослужащими вермахта. Часть из них были польскими гражданами-патриотами, хорошо относившимися к СССР. Более того, зачастую именно эти граждане сообщали куда более ценную информацию, чем даже военнослужащие вермахта. Кстати говоря, окончательно точная дата и точное время начала выдвижения войск ударных группировок на исходные для нападения позиции была установлена именно с их помощью. Далее. Никто их не расстреливал. Напротив, их очень подробно опрашивали, именно опрашивали, а не только допрашивали, а всю информацию немедленно сообщали в Москву. Некоторые из них были завербованы советской погранразведкой для ведения разведывательной деятельности против гитлеровцев.