- Я люблю тебя, Скай, - сказала она и ушла.

- Я тоже люблю тебя, - сказал я ей вслед, но, кажется, она не услышала.

Вздохнув, я хорошенько стукнулся лбом о подоконник, что очень меня отрезвило. Потирая ноющую от удара голову, я закрыл окно, скинул рубашку, плеснул на себя воды из стоящего рядом кувшина и в одних штанах пошёл открывать дверь Граю. Если, конечно, там есть ещё, что открывать.

Всю ночь я не могла уснуть, думая обо всём сразу. Вспоминала, как всё происходило в его комнате, в лесу, вспомила другие моменты, проведённые со Скаем. За пять лет их набралось очень много.... Я думала о будущем, надеясь вызвать у себя приступ предвидения, но в итоге вызвала только приступ рыданий.

Голова к утру разболелась так, что мне захотелось выброситься из окна.

Я даже его открыла, посмотрела наружу, вспомнила, как Скай, убравшись в моей комнате, вылез в это окно и спустился вниз по стене. Скай....

Вспомнив и его поцелуи, я передумала прыгать и решила одеться. Как это ни прискорбно, придется всё же обратиться за помощью к Дишан. Свою «Зверскую Обезболивающую Настойку» она никому не доверяет готовить. А кроме неё мне сейчас вряд ли что поможет.

К тому же у неё такой интересный веселящий эффект....

Я не был вполне собой доволен. Следовало лучше продумать свои ходы, а не полагаться на импровизацию. Всё же на меня, как и на других столичных нобилей, повлияло это слегка презрительное отношение к провинциалам. Сокол верно сказал, мне бы стоило сделать его своим другом. И, конечно же, Киран.

Маленькая ан-кей нужна мне. Её предсказание, сперва показавшееся мне тарабарщиной, позже сбылось с необыкновенной точностью.

К счастью, я запомнил его строки наизусть, ещё в тот раз, когда мы потешались над ним с моими друзьями.

Так что позже, когда события, указанные в них, стали происходить, я вспомнил....

Тогда был праздник, Первый День Весны. Гуляния во дворце устроили пышные, с поистине королевским размахом. Как любит повторять мой отец: «Когда люди веселы, они обычно не в меру болтливы. А болтливый заговорщик - мертвый заговорщик».

Подарки, преподнесенные мне придворными, доставили в мои покои. Меня они, в большинстве своем, совсем не заинтересовали. Кроме великолепно украшенной бутылки вина, явно привезённой издалека. Я велел открыть её, и уже собирался опробовать напиток, когда вдруг увидел на этикетке три маленькие черные молнии. Строки предсказания сами всплыли в моей голове. Сперва я только посмеялся про себя, но затем решил всё же проверить. Маленький стеклянный шарик, сплав каких-то хитрых элементов, плюхнувшись в бокал, почти сразу потемнел.

- Святые ан-кей, - вспомнил я присказку своей нянюшки.

Родом она была из деревни, выжившей во времена засухи, судя по её рассказам, только благодаря вмешательству ан-кей.

Следующая мысль была куда более разумной: если моя охрана, вымуштрованная и дотошная, пропустила ко мне отравленное вино, отравленным может быть и что-то ещё. Я посмотрел на вторую присланную мне в подарок бутылку, но следующая строчка была «вторая здесь - пуста», так что я вызвал начальника моей личной охраны и перевёл своё внимание на остальные подарки. Отравленная одежда, отравленные притирания, отравленные книги... обо всем этом я слышал достаточно, чтобы принять решение.

- Все чёрное - проверить на яды, выяснить, кто прислал отравленные подарки, - велел я Нарверу. - А потом сжечь. Даже то, в чём яда не найдете. Затем найти отправителя, - я кивнул на бутылку с вином, - и тоже... сперва, пытать, конечно. Затем судить, казнить и... тоже - сжечь.

Нарвер кивнул, и занялся проверкой вместе со своими подчиненными. Я же, в сопровождении телохранителей и свиты, как ни в чем не бывало, отправился на праздник.

- Скаюшка уехал на рассвете, - сказала мне Дишан, едва я появилась в дверях её кабинета.

- Я знаю, - кивнула я.

От этого движения боль в моей голове неуклюже заворочалась, и для мыслей там сразу стало мало места.

- Я... мы... вчера попрощались.

- Целовались? - быстро спросила Дишан.

Сперва я в ужасе замерла.

- «Как она узнала?» - подумала я, чувствуя, как внутри всё леденеет.

- Нет! Нет, не целовались, не обнимались и не держались за руки! - закричала я. - Это все гнусные инсинуации! Плоды твоего воспалённого мозга, объятого желаниями разума человека, алчущего, но не способного достичь цели! Порождения твоего подсознания, набитого скрытыми страстями, как тайник сладкоежки - сахарным печеньем!

- «О, Источник, что я несу? Кажется, я сейчас цитирую Дишан её собственную лекцию по душевным заболеваниям».

- Всё с тобой ясно, - смеясь, пропела Дишан. - Не волнуйся, я всё понимаю. Скай такой... приятный мужчина.

- Нет! - закричала я ещё громче, понимая, что меня заклинило на отрицании, но не способная остановиться. - Тебе ничего не понятно, Дишан! И для тебя Скай - вовсе не приятный мужчина! И ты не думаешь о нём, ты о нём не вспоминаешь, он тебе вообще не интересен! - тут у меня перехватило дыхание и я, наконец, остановилась.

- Диагноз ясен, - ухмыльнулась Дишан, сверкая на меня своими черными глазами.

Тут до меня внезапно дошло, что она впервые за все время нашего знакомства позволила мне громко и решительно высказываться, перебивая её.

- А ещё... у меня голова болит, - жалобно добавила я.

- Так-так... - Дишан подошла ко мне, пощупала мой лоб, зачем-то по очереди оттянула мне веки и внимательно осмотрела каждый глаз.

- Это расплата, Киран.

- А?

- Это расплата за твою нерешительность! Почему, будучи самой своенравной... - тут её взгляд упал на остатки ракушек, которые её ученики не смогли отодрать от шкафов, - одной из... самых своенравных ан-кей Академии, почему ты до сих пор здесь? Почему ты сейчас не следуешь за Скаем, наплевав на все правила, а вместо этого ждешь, когда Олеакхен вцепится в тебя, как коршун, и уволочет в столицу?

- Но....

- Нет, Киран. Сейчас, уже, конечно, слишком поздно, - Дишан вернулась к своей обычной манере общения. - Но в будущем тебе ещё придется пожалеть о том, что ты сделала всё по правилам, а не так, как тебе на самом деле хотелось.

- Голова, - напомнила я ей, чувствуя, как настроение, и без того нерадостное, стремительно ухудшается.

-Ах, да, конечно, - Дишан подошла к своему столу, открыла ящик и достала маленькую бутылочку из грязно-серого стекла.

 «Цвет утренней головной боли», как говорит Дишан.

Я уже успела начать мечтать о том, как я выпью жидкость из этой бутылочки, головная боль исчезнет, и я пойду... ещё посплю, наверное. Но тут, словно желая проиллюстрировать слова Дишан о грядущих сожалениях, в кабинет вошёл Его Высочество Олеакхен.

Увидев его, Дишан почему-то быстро спрятала бутылочку в скрытый карман платья, подошла ко мне справа, обняла одной рукой за плечи и гордо вскинула подбородок. У меня возникло ощущение, будто мы сейчас с ней начнем декламировать стихи о воле народа или что-то в этом роде.

- Ваше Высочество, - пропела Дишан вместо этого и присела в изящном реверансе, принуждая и меня кое-как скрючиться перед принцем.

- Дишан-деа, Киран-деа, - кивнул нам принц.

Я порадовалась, что мое лицо опущено вниз, и он не может увидеть, как меня перекосило при его обращении ко мне. Ну не хочу, не хочу я быть взрослой уважаемой деа! Хочу стать обратно Киран-кей, и чтобы всё было, как раньше.

- Рады Вас видеть, Ваше Высочество, - заверила его Дишан за нас обеих.

- Я также рад видеть вас, дорогие деа, - сказал принц, и Дишан наконец меня отпустила.

При этом она незаметно сунула мне в руку бутылочку с настойкой. Меня это очень порадовало, хотя, в общем-то, она мне была уже не нужна. То ли от неожиданного явления принца, то ли ещё из-за чего, но моя головная боль уже прошла. Надо запомнить на будущее.