Для разговора меня пригласили в комнаты принца, что явилось для меня полной неожиданностью. Я как раз пытался разобраться, что именно написано в учебнике механики, когда пришел посыльный.

Вообще, я начну изучать механику вместе со всеми только осенью. Сейчас - пора общего ознакомления с правилами Академии, а также прохождения различных тестов. Не знаю, правда, что именно они пытаются узнать, задавая мне вопросы типа: «что было в начале: дерево или семя?». Может, надеются, что я, как истинный ан-кей, накарябаю в ответ какое-нибудь пророчество? Или, может, найду способ переместиться в начало времён - чтобы узнать доподлинно?

Как бы то ни было, но после всех этих бессмысленных тестов мне ужасно хотелось какой-то умственной активности, поэтому я взялся читать выданные нам учебники. По большей части, всё, что в них было написано, я уже знал. Ведь я, в отличие от прочих ан-кей, таким вещам, как счет, письмо, история и этикет обучался с детства. Учебник механики я выпросил в библиотеке сам, и теперь мучился, пытаясь продраться сквозь бессмысленные отвлечения, вставляемые в текст некоей Бетан-деа.

Получив приглашение от принца, я с радостью отбросил этот ужасный учебник, и отправился на встречу с Его Высочеством.

Комнаты, отведенные принцу, мне показались довольно убогими. Хуже, чем даже в доме моего отца. Может, у Академии совсем с финансами туго?

Зато Его Высочество показался мне воплощением истинного аристократа. Держался он с достоинством, полагающимся особе королевской крови, но, вместе с тем, достаточно дружественно. Его предложение поехать с ним во дворец меня сперва насторожило. Но после того, как Его Высочество объяснил, что ему требуется кто-то, кто сможет служить ему консультантом в вопросах взаимоотношения с ан-кей, я испытал настоящий душевный подъем. Конечно, я, может, и сам ан-кей не очень понимаю, но, как верно заметил принц, мне всё же проще найти с ними общий язык, так как я - один из них.

Что касается обучения - я и сам уже понял, что первые полгода мне можно пропустить. Ан-кей очень быстро обучаются, поэтому у них не занимает много времени освоение общих дисциплин, но первое полугодие всё же уйдет именно на то, что я уже знаю.

По некоторым намекам принца я понял, что могу, показав свою полезность Его Высочеству, рассчитывать на куда лучшую жизнь, чем та, которую мне уготовил Род Медведей. Окрылённый этой надеждой, я вышел из здания Администрации, дошел до рощи, взобрался там на удобную ветку раскидистого дерева и попытался осмыслить полученную информацию.

Привычки лазить по деревьям раньше у меня не наблюдалось, но я очень любил сидеть на козырьке чердака, глядя с высоты на дворовую жизнь. Здесь я мог наблюдать разве что за муравьями, но некоторая возвышенность моего положения мне нравилась.

Погода была на удивление приятная, после всей этой слякоти и сырости наконец-то засияло солнце. Ветерок был всё ещё прохладный, но терпимый, поэтому я приятно проводил время, сидя на вязе, пока меня не отвлек какой-то шум.

Оглядевшись, я с удивлением обнаружил, что шум производит... передвигающаяся по земле на четвереньках Киран. При этом она что-то пыхтела себе под нос. Волосы её были взлохмачены, одежда пребывала в беспорядке... гипс, покрывающий её левую руку, стал черно-зеленым.

- «Это Волна», - подумал я, и почувствовал, как по спине прокатился холодок.

Раньше я не имел дела ни с одной из ан-кей, кроме моей матери, а ей Волны были не свойственны. Поэтому мне было не понятно снисходительное отношение обитателей крепости к «накатам» ан-кей, которые здесь деликатно называли «особенностями».

Для меня их Волны выглядели, как настоящее сумасшествие. И те несколько раз, когда я вынужденно становился свидетелем странного поведения девушек ан-кей, я, скажу честно, испытывал некое чувство опаски и неприязни.

Теперь, глядя на Киран, я почувствовал только опаску. Может потому, что сама Киран была мне приятна. Но я все равно не хотел, чтобы она меня увидела, начала шипеть и кидаться на вяз, или что-то в этом роде.

Я подумал, что сижу слишком низко и, стоит ей поднять голову, как она меня увидит. Так что я осторожно встал на ветке и начал карабкаться выше, стараясь не шуметь.

Когда снизу до меня долетел безумный смех Киран, я замер и представил, что меня здесь нет.

В общем, это была абсолютно дурацкая идея. Мало того, что мне пришлось встать на четвереньки, не смотря на гипс, чтобы иметь возможность лучше различать, какие там листья у травы - резные или не очень, так я ещё и испачкалась, запыхалась и почувствовала себя полной идиоткой.

Кажется, свежий воздух благотворно подействовал на мои объятые «страданием по Скаю» мозги. Так что для меня становилась всё более и более очевидной мизерность вероятности того, что я найду эту проклятую траву именно в этой роще, причем имея настолько смутные представления о том, как она выглядит. Тем не менее, остановиться я не могла. Кажется, люди называют это «ан-кеевским упрямством». Ну, и ещё «ослиным».

Рассердившись от этой мысли, я начала бормотать под нос детскую считалочку:

Кто на свете всех умней?

Кто на свете всех ценней?

Всё умеет, и всё знает,

И людей всегда спасает?

Кто предскажет непогоду,

Красоту вернет уроду,

От болезней защитит,

О войне предупредит?

Их все любят - стар и мал,

Все их ценят за Талант,

Берегут и уважают,

От «опасных» сберегают.

Кто же это - знаешь ты.

Кто же это - это мы!

Ан-кей, ан-кей, ан-кей!

Любимчики людей!

Закончив стишок, я рассмеялась. Помнится, именно после того, как я его сочинила, Дишан стала относиться ко мне с особенной симпатией.

Подумав об этом, и поняв, что именно благодаря стишку мы с Дишан стали почти подругами, я снова рассмеялась, поднявшись с четверенек на колени, прикрыв глаза и высоко запрокинув голову, подставляя лицо солнцу. Выходит, сблизились мы на основании нашего ан-кеевского тщеславия.

Отсмеявшись, я ещё немного постояла на коленях, откинувшись немного назад. На мои закрытые веки падали солнечные лучи, проходящие меж листьев, и весь мир казался состоящим из одного света. Приятное ощущение тепла на моем лице показалось мне ласковым прикосновением этого светящегося мира, и на душе стало легче. Я радостно улыбнулась и открыла глаза. То, что я увидела, меня поразило.

На дереве прямо передо мной... сидела огромная летучая мышь! Точнее, сперва мне так показалось.... Приглядевшись, я поняла, что это - одетый во все чёрное человек, а затем по длинному хвосту... то есть, по волосам, собранным в хвост, узнала Дирана. Он, фактически, висел на дереве, обняв ствол руками и ногами и, кажется, даже не дышал.

Опешив, я раскрыла рот и так стояла, пытаясь понять, что происходит.

«...На юге же Фимстии по-прежнему существует община Природников. Их ни в коем случае не следует путать с Естественниками, так как идеи, которые они проповедуют совершенно различны. Природники - очень мирные люди. Смысл своей жизни они видят в единении с природой, которого достигают путем следования строгим правилам и выполнениям обрядов. Один наиважнейших для них обрядов, которые они практикуют, это обряд «Древо Жизни».

Для выполнения обряда человек находит дерево, которое кажется ему особенным, залезает на него и обнимает ствол. Его задача - почувствовать течение древесных соков как течение своей крови, объединить их, мысленно слиться с деревом. Для того, чтобы ритуал прошел успешно, человек издает звук «ммм», не раскрывая своего рта. Ритуал длятся до тех пор, пока человек не почувствует, что стал един с выбранным деревом.

Считается, что такой ритуал дарует человеку спокойствие и силы для выполнения важной миссии».

Слова из лекции по культуроведению словно сами собой всплыли в моей памяти, как ответ на незаданный вопрос.

- «Послушал лекцию, и решил попробовать», - поняла я.