Она что-то тихо говорила Ворону, поглаживая кошку по голове. Кошка щурила блестящие в сумерках глаза и, казалось, раздумывала: принять ласку или поцарапать? Решившись, наконец, она дернулась и, зашипев, вывернулась из рук девушки.

- Ай! - вскрикнула та, разворачиваясь ко мне лицом, вслед убегающей кошке.

И тут я узнал её, это была младшая из ан-кей.

Разозлившись на себя за такую глупость - как идиот любовался какой-то полоумной -  я быстро подбежал к Ворону и резким рывком вскинул себя в седло. Не стану больше терять ни секунды.

- С дороги! - рявкнул я на ан-кей. И, не сдержавшись, почесал зудящее седалище.

Она посмотрела на меня внимательно, совсем, по-видимому, не испытывая страха. Затем шагнула ближе ко мне и протянула какой-то листок.

Я поглядел на неё со всем презрением, на какое был способен. Учитывая, что я только что почесал задницу в присутствии пусть и сумасшедшей, но дамы, взгляд вышел не очень выразительный. Проклятое воспитание, въевшееся в самые мои кости!

В этот момент из лагеря донесся шум. Я вздрогнул, а пигалица ан-кей и бровью не повела. Она все так же стояла, глядя прямо на меня своими большими глазами, выражение которых я никак не мог разобрать. И протягивала мне листок.

Ругнувшись сквозь зубы, так, чтобы она не услышала, я выхватил у неё клочёк бумаги и посла Ворона вперед.

Жеребец не очень-то этому обрадовался. Он уже предвкушал сытный ужин и долгий отдых, а тут я, вместо этого, требую, чтобы он куда-то скакал. Тем не менее, он не ослушался. Сперва неохотно, затем быстрее и быстрее, он понес меня прочь от лагеря.

Я оглянулся - погони не было. Тем не менее, останавливаться я не собирался. Мне предстояла долгая ночная скачка, без седла, с зудящим задом, на голодный желудок и без сна.

Берхи задери этих ан-кей!

Я стояла, глядя во след ускакавшему гвардейцу. Кажется, я только что отдала пророчество по адресу. В момент, когда он почесался, меня словно озарило. Ворона я, правда, так и не увидела. На всякий случай я оглядела ветви ближайших деревьев, но никого не нашла. Может, он пролетал над нами? И даже не каркнул, бессовестный!

Впрочем, условием ведь было, чтобы воин увидел ворона, а не я, так что всё в порядке. Зад чесать, он, похоже, будет в полном соответствии с посланием. Хи-хи.

Ситуация, впрочем, скорее необычная, чем смешная. Взять хотя бы, этого кота. Спрашивается, откуда он тут взялся? Или, может, он дикий? Тогда удивительно, что он дался мне в руки. Впрочем, я спасла его от коня: когда я пришла, тот хотел наподдать коту копытом.

В общем, странный кот, странный конь и совсем уж странный воин. Вот куда он понесся на ночь глядя? Хотя... у меня возникло смутное подозрение, что я только что наблюдала бегство преступника. Может, он что-то украл?

Одни вопросы, никаких ответов. Нет-нет, я не собираюсь их искать. Хватит с меня одного дурацкого пророчества, которое ещё и доставлять пришлось.

Хотела со зверюшками пообщаться? Считай, пообщалась. А теперь иди спать, спать иди.

Следящий у меня особого доверия не вызвал. Он казался человеком, давно и прочно уставшим от собственной службы, но продолжающим её нести за неимением никаких других идей.

Он задал много вопросов, некоторые из которых были абсолютно бессмысленными. Лично мне было кристально ясно, что моё убийство заказал кто-то из кузенов. Для дяди Сикрадира слишком топорно.

Как бы то ни было, на все его вопросы я ответил, даже на те, которые казались мне наглыми или тупыми. А затем, не взирая на его просьбу остаться в поместье «до выяснения обстоятельств», отправился домой. Пора было, наконец, проведать мать и сестрёнку.

Понимаю, что это нападение может быть лишь первым из возможных, но и в этом случае, как подсказывает опыт, лучше не сидеть на месте, а быстро передвигаться. «Бешенного зайца сокол не бьёт», как говорит Грай-дон.

Исчезновение листика бумаги с пророчеством прошло незамеченным для Дишан. Про него она и думать забыла. Но вот про меня и моё здоровье она помнила.

- Жаль, конечно, выкидывать твоё художество, - сказала она, разрезая гипс огромными ножницами прямо по рисунку, - но его лучше снять до прибытия во дворец.

Я не стала с ней спорить, хотя как раз собиралась подновить лаковое покрытие. Я не хотела, чтобы рисунок стёрся в дороге, даже специально лак взяла с собой из МиКа. Теперь он мне не понадобится.

-К ан-кей там относятся неплохо, - продолжала Дишан, осторожно ощупывая мою руку, - но совсем не так, как в Академии. Так что лучше выглядеть сильной и уверенной в себе. И подчеркивай, что ты особенная. Впрочем, с этим у тебя проблем не будет.

Убедившись, что с моей рукой всё в порядке, и она почти не болит, Дишан зафиксировала мое запястье плотной лентой и надела сверху бархатную перчатку с обрезанными пальцами.

Я подождала немного, но больше никаких действий с её стороны не последовало.

- А вторая перчатка у тебя есть?

- Что? Зачем это? Ходи в одной.

Я сначала подумала, что она шутит, но потом поняла, что это, видимо, один из способов подчеркнуть мою неадеква...  в смысле, неординарность.

Пробормотав под нос что-то среднее между пожеланием спокойной ночи и пожеланием, чтобы я ни во что больше не вляпалась, целительница легла спать.

Я тоже устроилась поудобнее, прямо на одеяле, так как ночь была душная. Сна не было ни в одном глазу.

Не знаю, сколько времени я провела, размышляя об обстоятельствах, приведших меня сюда.

Лента событий в моей голове стала отматываться назад с приличной скоростью, не давая никаких ответов. Периодически её зажевывало на важных для меня моментах. Прощание со Скаем, поцелуй со Скаем, ещё один поцелуй, ссора, объятия, голубые глаза Ская....

Незаметно для себя я заснула.

Кобылка, которую я взял в дядиной конюшне, Серая, оказалась довольно резвой. Старый конь, которого мне выдали в Академии для, как определил это Грай-дон, дальней незапланированной руководством поездки, не мог с нею даже сравниться. Надеюсь, этот заслуженный трудяга благополучно вернулся в родное стойло в сопровождении одного из дядиных слуг. Иначе меня сочтут конокрадом. Впрочем, с моим новым статусом, вряд ли кто-то осмелится на такие обвинения.

Погода была немного душная, но дождя пока не было. Поэтому я мог ехать спокойно, с достаточной долей удовольствия осматривая знакомые с детства места. Я не был здесь уже пять лет.

Местность почти не изменилась, да и нечему здесь было меняться. Широкое пространство никем не вспаханных полей переходило в редкий лесок, за ним начиналась Сокольница. Принадлежавшая моему отцу, а теперь моей матери деревушка на сорок домов. За деревней, на некотором расстоянии от неё, стоял дом, в котором я вырос. Двухэтажное строение и окружающую территорию с подсобными постройками нельзя было даже назвать поместьем. Так что мы, с маминой подачи, называли его «коттедж».

Въехав в деревню, я почти сразу столкнулся со старыми знакомыми, пришлось потратить какое-то время на болтовню с ними. Не то чтобы я не был рад их видеть, как они меня, но больше всего мне хотелось сейчас во весь опор скакать к дому. Сам не ожидал, что так соскучился по своим.

Прибытие во дворец я проспала, а потому не смогла оценить вид «архитектурного совершенства», о котором нам говорили на одном из уроков истории, в полной мере. Глаза я открыла только после того, как Дишан пихнула меня локтем в бок. Ну да, рука моя уже почти в норме, так что всякое трепетное отношение ко мне у целительницы пропало.