На пороге стояла немолодая женщина в форменной одежде с бейджиком и двое ментов.

- Вы что, молодой человек, себе позволяете?! - визгливо вскрикнула она. - Врываетесь, разносите номер на куски! Боже мой, что это?! - она схватилась одной рукой за сердце, а другой подняла за краешек окровавленный плед.

Когда мент надел мне наручники, охватило лишь равнодушие. Я не сказал ни слова в своё оправдание, да разве кто-нибудь поверил бы мне? Это не имело ни малейшего значения. Я медленно умирал вместе с Миланой.

Глава 13. Из огня да в полымя

Загремели ключи в замке, тяжёлая дверь медленно отъехала в сторону. На пороге стояли два хмурых конвоира - тощий и длинный, как оглобля, и другой, рослый битюг с багровой квадратной физиономией.

- Верстовский, выходи! - услышал я гулкий окрик одного из них.

Я с трудом поднялся с заплёванного пола. Мы прошли длинными коридорами, выкрашенными ядовитой зелёной краской, сильно вонявшей. Распахнулась дверь и я остолбенел, подкосились ноги от пронзившего, словно электроразряд, страха. Посредине широкого двора возвышался высокий деревянный помост с виселицами на разной высоте, на которых уже покачивалась пара трупов. Я нервно обернулся к охранникам, заметив на их лицах странное, презрительное выражение.

- Иди-иди, - грубо подтолкнув меня в спину, сказал мент, тощий и длинный,  как оглобля.

Почему они в чёрной форме? Промелькнула мысль. И что это за автоматы у них в руках? Инсценировка? Попугать решили? Но отвратительный запах, исходивший от разлагавшихся тел, свидетельствовал об обратном. Конвоиры втащили меня на помост, я начал упираться, рваться из рук палачей, ощущая абсолютную безнадёжность моего положения.

- Это произвол! - мой голос жалобно разносился по пустому двору, не достигая даже высокого, бетонного забора. - Вы не имеете права! Без суда!

Это невозможно, немыслимо! Я ощутил шершавую петлю на шее, стиснувшей горло. Ноги перестали чувствовать опору, я рухнул в пустоту и ... проснулся. В темноте  попытался разглядеть то место, где находился. Тускло светила лампочка в коридоре, освещая таких же несчастных пленников. Один из них, с курносым, будто вдавленным в плоское лицо носом,   радостно улыбнулся, присел рядом и сказал, шепелявя:

- Колян меня зовут. Смирнов.  А тебя как?

- Олег Верстовский, - ответил я тихо, стараясь взять себя в руки.

- Слушай, у тебя паспорт есть с собой?

Я удивлённо взглянул на него, пошарил в пиджаке.

- Есть.

- Скажи ментам, что ты меня знаешь. Ну что я - твой кореш, - его горячий шёпот ожёг мне ухо. - Понимаешь, застрял я здесь. Взяли меня за драку, а я как на грех - без документов.

- Ну и что? Позвони знакомым, друзьям, родственникам. Какие проблемы?

- Да, я тут к одной бабе приехал, понимаешь, да не доехал. Она не будет меня вытаскивать отсюда.

- А чего ты так боишься? - удивился я.

Он напрягся, судорожно обернулся по сторонам, словно опасаясь, что нас подслушивают,  и почти неслышно объяснил:

- Слухи ходят, что менты всех бесхозных людишек пристраивают куда надо. Понимаешь? В расход.

- Это как? - не понял я.

- Ну как тебе объяснить. Сгоняют людей, и пускают их на развлечение богатым господам.

Я решил, что у парня явно не все дома, и сделал попытку отодвинуться  подальше.

- Ты не думай, я с ума не сошёл, - он помрачнел. - С такими, как я, здесь не церемонятся.

- Колян, а почему ты решил, что со мной церемониться будут? Ты же не знаешь, за что меня замели. Может быть, я кого убил, а ты хочешь моим подельником, что ли выступить?

- Да ладно, ты не такой. Кого ты мог убить? У тебя лицо такое, похож на умного. Если бы убил, то не попался бы, - глубокомысленно заметил он.

Я усмехнулся - логика железная. Умные попадаться не должны.

- Ладно, Колян, постараюсь. Расскажи-ка  поподробнее об этих слухах. Ну, то, что людей в расход пускают. Откуда это стало известно?

- Только ты мусорам не говори! - взвился Колян. - Они все в доле состоят. Это я тебе точно говорю. Тут, понимаешь, кино снимают. Только не кино это никакое. А все по-настоящему. Люди исчезают. Раз и нету.

- Брехня. Я в этом кино снимаюсь. Никто там не исчезает. Ну, убили одного актёра, так полиция убийцу ищет. А раздули... Из мухи слона сделали.

- Это не то кино! - раздражённо воскликнул парень. - Я знаю, Верхоланцев новый фильм снимает в Дальноморске. Но это другое! Это сюда никакого отношения не имеет.

Я нахмурился, вспомнив про реалити-шоу, и хотел расспросить парня подробно, но услышал, как открывается дверь.

- Ты, у стены, - ткнув в меня пальцем, пробурчал мент. - Пошли.

Я вышел в коридор, испытав приступ сильнейшего дежавю, засосало под ложечкой, ноги стали ватными. В тесном кабинете без окон сидел майор, плотный, широкоплечий битюг с коротко подстриженными волосами и густыми усами.

- Так, как ваше имя? - спросил следователь. - Где проживаете?

Я попытался разглядеть лицо мучителя получше: голос показался знакомым. Но в глаза бил ослепляющий свет от настольной лампы.

- Олег Янович Верстовский, - я вытащил паспорт и бросил на стол. - Живу на Озёрной, пять.

- Ясно. Ну и почему вы ворвались в гостиницу, выломали дверь в номер? Можете объяснить?

- Пришёл к моей знакомой, она не отвечала на звонки.

- А вам не пришло в голову, что ваша знакомая может не отвечать, потому что в два часа ночи спит? - ехидно, но весьма логично,  прокомментировал мент.

- Мы поссорились, я хотел попросить прощения. Боялся, с ней что-то случилось.

- Ага, а почему же вы не знали номер, в котором проживает ваша знакомая, между прочим, народная артиста России? Вы угрожали администратору пистолетом, хотели выяснить, где живёт госпожа Рябинина. Хорошо же вы её знаете.

- Я снимаюсь вместе с Миланой, но живу в частном доме, у своих знакомых. Поэтому номера не знал! - раздражённо прорычал я, хорошо понимая, что мой поступок выглядит совершенно по-идиотски.

- А может быть, дело обстояло вовсе не так, - ядовито изрёк майор, откидываясь на спинку стула. - Вы - фанат Рябининой, узнали, что она снимается в Дальноморске, приехали сюда, нашли номер, чтобы выказать свои чувства. Она вас отвергла, вы решили её убить.

Я тяжело вздохнул, ощутив комок в горле. Менты другое убийство на меня хотят навесить. А я даже не знаю, сумела ли Милана выжить! Но если нет... То какое это сейчас имеет значение? Я потёр лицо руками, от серьёзного недосыпания, беспокойства за Милану, сводящего с ума, режущего, слепящего света  жутко трещала башка.

- Я не убивал Милану, она вскрыла себе вены, лежала в ванне. Я вытащил её и вызвал скорую. Я действительно снимаюсь вместе с ней. Вы меня уже допрашивали по делу Северцева. Это я его труп нашёл в гроте.

- Хватит врать, Верстовский! - заорал майор, кидая с грохотом на стол огромный том, заставив меня подскочить на месте. - Отпираться бессмысленно! Ты сначала убил актёра Григория Северцева, а потом Милану Рябинину. Из ревности! И светит тебе двадцать пять лет, не меньше!

Ну вот, уже серийного маньяка из меня сделали. Сейчас начнут бить, я все подпишу. И тут вздрогнул от резкой телефонной трели. Раздражённо схватив трубку, майор буркнул:

- Майор Дмитриенко слушает. Так. Так. Да, он у нас. Я понимаю. Конечно, - с каждым сказанным словом голос звучал всё более подобострастно, в конце стал омерзительно елейным.

Он положил трубку, пожевал кончик уса и холодно изрёк:

- Подпишите протокол, сейчас за вами приедут.

Через полчаса я вышел из здания управления и остановился на крыльце. Солнечный свет резанул воспалённые глаза, жаркий полуденный воздух обжёг лёгкие. И только через мгновение я увидел чёрную Ауди. Вылез Лифшиц и помахал мне рукой.

Когда  я плюхнулся рядом с ним,  спокойно поинтересовался:

- Я уволен?

- С какой стати? - искреннее удивился он.

- Ну, дверь выбил в номере, администратору угрожал.