Дион внес меня в рубку и усадил в стоявшее у дальней стены кресло. В рубке было людно. Мэд сидел напротив меня, прикованный к такому же предмету обстановки. Со связанными руками и ногами. А в центре комнаты стоял довольно красивый альфа с короткой стрижкой, пронзительными карими глазами, в дорогой одежде и с улыбкой победителя на лице.

— Мистер Корриго, милорд Лиатт плохо себя чувствует, очевидно, газ подействовал на него сильнее, чем на других. Сам идти не мог, пришлось принести.

Я застыла, как мышь под веником, и только часто дышала раскрытым ртом.

— Чертов везунчик ты, Мэдирс! Ну надо же, какого омегу отхватил! — произнес Корриго приятным голосом, восхищенно разглядывая меня. — Свяжи его, Дион. Аккуратно!

Дион схватил мои руки и стянул их какой-то пластиковой фигней на запястьях. Полосочка пискнула, застегиваясь, и моргнула голубым цветом. Хорошо быть омегой. Мне связали только руки, в отличие от Мэда, у которого ноги были привязаны такой же стяжкой к ножкам кресла, а руки — к подлокотникам.

Пресвятые белочки! Да вы охерели, что ли? Прямо все по канону — пираты, нападение, сюр. Только в каноне обычно омега спасает всю команду, показывая невсебенные умения борьбы, хитрости или танцев, которыми соблазняет главгада. А я ни танцевать, ни бороться, ни драться не умею. Алё, белочки! Вы рамсы попутали! Я даже оружием тутошним пользоваться не умею! В глаза его не видела и не отличу от обычной палки-копалки или волшебной палочки!

Бляяя! Что делать, что делать???

— Если ты только дотронешься до него пальцем, Рион, никаких сделок не будет. — Голос Мэда был спокойным, ярость, клокотавшую в нем, он старательно гасил, изо всех сил. Возможно, чтобы не напугать меня.

— Господа, я хочу знать, что здесь происходит, — тихим голосом произнес я и уставился на этого мужчину, который тут являлся главнюком, судя по позе и выражению лица.

И он не подвёл. Учтиво поклонился и объяснил: — Видите ли, милорд Биллиат. Мы с вашим супругом давние конкуренты в бизнесе. И я здесь, чтобы договориться о разрешении небольшого делового спора. Ничего серьезного, чем стоит забивать такую прелестную милую головку. Вы являетесь гарантом благонадежности вашего мужа. Такой прекрасный и нежный цветок, как вы, украсит любую компанию, милорд.

Он подошел ко мне, приподнял скованные руки, и нагнулся, чтобы поцеловать. Но, еще только начав наклоняться, мужчина вздрогнул, крылья его носа затрепетали, а зрачки стремительно расширились и затопили радужку. Он рвано выдохнул и мокро поцеловал кисть, присасываясь ртом, пробуя меня на вкус.

— Нееет, это я везунчик, не ты, Мэдирс. Какой великолепный подарок, прямо бриллиант в короне. Даже если бы ты захотел, Кайрино, то не смог бы сделать мне лучшего подарка. Пожалуй, наш контракт придется немного пересмотреть. Ты слишком долго думал, Мэдирс. Теперь вместо одной планеты мне достанется еще и твой омега.

Мэд дернулся вместе с креслом, но его придавил альфа, стоявший рядом с ним с каким-то прибором в руках.

— Господин Корриго, кажется? К сожалению, нас не представили, — я пыталась говорить спокойно, хотя колени дрожали. — Вы делаете ошибку. Но еще не поздно все вернуть в прежнее русло. Видите ли, выход всегда есть. Обычно он находится там же, где и вход. Может, мы обсудим все, как цивилизованные люди? Вижу, вы не обделены умом и интеллектом, поэтому надеюсь, что сможете адекватно разрешить возникшую ситуацию.

— Боже, какой голос, какие манеры, да еще и с мозгами. Нет, Мэдирс, у тебя действительно хороший вкус, чего у тебя не отнимешь. В отличие от омеги.

— Рион, не делай глупостей. Мы можем обо всем договориться. — Мэд яростно сжимал кулаки, но все еще контролировал свой гнев.

— Так ты согласен продать мне Лиозе за оговоренную сумму, Мэдирс?

— Согласен. Если ты оставишь в покое моего мужа и не причинишь ему вреда.

— Ну что ты, как можно причинить вред такому сокровищу? Особенно, если милорд Биллиат будет благосклонен и уступчив.

Главнюк подошел ко мне и подхватил на руки, продев связанные руки себе за голову. Он был крупнее Мэда, ненамного, но чуть шире в плечах и кряжистее. От него пахнуло хвоей, землей, лесом и мускусом, и он зарылся носом мне в волосы.

— Ваш запах, Биллиат — как изысканная драгоценность. Его можно закупоривать и продавать за большие деньги ценителям прекрасного. Сладкий, сладкий драгоценный энго!

Я тяжело сглотнула от подступившего кома в горле и посмотрела на Мэда, выразительно артикулируя, надеясь, что он поймет: — Я не могу запретить вам называть меня этим словом, но я не могу запретить своему телу не реагировать на него.

— Ли, мой маленький! — нежно и с тоской произнес Мэд.

И меня вывернуло. Прямо на нас обоих — на меня и эту скотину, который держал меня на руках, расточая комплименты.

— Твоего ж папу! — только и сказал он, ставя меня на пол, снимая перекинутые через его голову руки, и придерживая, пока не прекратилась рвота.

Надо отдать ему должное — он не сбросил меня, не оттолкнул. Повел себя, как альфа. Когда последние судороги прекратились, он кивнул Диону — «веди в каюту», снова подхватил меня на руки и понес.

Занес в нашу с Мэдом комнату, сразу прошел в душ, посадил меня на пол душевой кабинки и начал раздеваться сам.

Не прокатило. Вот ведь гадство. А это, белочки, был максимум, на что я способна.

Бля… Этот корабль нуждается в супер-герое. И вот он я — супер-герой-блевотик. Меня разобрал смех. Как всегда в экстремальных ситуациях. Потом будет истерика, икота и изнасилование, судя по всему.

— Ну, ну, прелесть моя. Успокойся. Я не обижу такого сладкого мальчика. У лапушки течка. Сейчас помогу тебе, мой прекрасный мальчик. Вот увидишь, я лучше Мэдирса. Я осыплю тебя драгоценностями и дворцами. Ты будешь одет лучше принца. Все твои капризы будут исполняться, как по волшебству. Ты не будешь нуждаться ни в чем и никогда. И родишь мне таких же прекрасных детей, как сам. И никогда не пожалеешь. Я тебе не позволю пожалеть.

Он разорвал на мне мокрую тунику, облепившую тело, стянул шальвары, и взялся намыливать волосы, обещая манну небесную еще при жизни.

Пена стекала по дну поддона, главнюк смывал её с меня и себя. Мы были обнажены и его возбуждение было видно невооруженным взглядом. Если бы не закрыла глаза, то оно упруго покачивалось бы прямо перед ними.

Охренеть. Поможет он мне. «Самоубейся, придурок, потому что у меня лапки», как говорил мой Бус. Конечно, не говорил, но всем видом показывал, когда ко мне домой приходили нелюбимые им гости.

И что я могу сделать с крупным альфой? Шею свернуть? Нежно взять в руки и повернуть до щелчка? Так он мне и дал это сделать. Да я и не смогу. Это только читать можно об этом. А на деле я даже рыбу живую убить не могла. Поэтому никогда не покупала дома карпов. А тут — живой человек.

Я сидела, обессиленно откинувшись на стенку душа, опираясь руками об пол.

Главнюк споро домыл меня и высушил, приподняв под мышками и держа на весу. Сильный, падла.

Если секса захотелось,

Потянуло, вдруг, на блуд,

Накосячьте на работе:

Там вас точно отыпут!

Где ж я так накосячила-то?

Альфа держался хорошо, но из последних сил.

Страха у меня не было. Было тошно, мерзко и противно. Ах, он мне поможет! Ах, у омеги течка! Ах, благородный альфа!

Когда он донес меня до кровати, он уже целовал шею, ключицы, грудь.

— Пиииить, — застонала я как можно жалостнее. Пить реально хотелось с самого пробуждения, да еще и после всех этих событий жажда только усилилась.

Альфа подошел к панели в стене, нажал кнопку, и достал оттуда емкость с водой, налил в бокал. Приподнял голову одной рукой и помог напиться.

— Ты — само совершенство, Биллиат.

Видя, как у него приподнимаются брови, глядя на мой спокойный, находящийся в анабиозе член, и когнитивный диссонанс, написанный на лице, ибо мое поведение, запах течки и спокойное состояние диссонировали для обычного омеги, решила воспользоваться моментом и потянуть время.