Услыхав его, Генрих с молниеносной быстротой погасил лампу и, приказав Раулю и старику хранить тишину, стал прислушиваться. Он услыхал шум шагов, затем голос, сказавший: «Вот тут!» — и ответ Келюса.

«А! — подумал наваррский король, — Этот голос я как будто слыхал сегодня утром в замке!» Затем он отвел в сторону Гардуино и шепотом спросил:

— Мэтр, найдется у тебя добрый аркебуз?

— Найдется целых два!

— Они заряжены? Да? Ну, так пойдем! — и он повел Гардуино и Рауля во внутренние комнаты как раз в то время, когда снаружи раздался первый стук в дверь. Вскоре они вошли в кабинет прокурора. Тогда Генрих сказал:

— Теперь я все понимаю, друзья мои! Король Генрих III, осыпавший меня сегодня утром ласками, теперь хочет отделаться от меня. Будем защищаться! Ты, Гардуино, поди достань свои аркебузы, а я пока пойду на стражу.

Генрих спустился к выходной двери и приник там к крошечному смотровому оконцу, которое было замаскировано и невидимо снаружи. Келюс, троекратно постучав в дверь, держал теперь совет.

— Псаломщик обманул тебя! — сказал д'Эпернон. — Если бы это была гостиница, нам давно открыли бы!

«Эге! — подумал Генрих Наваррский. — Вот еще голос, который хорошо знаком мне! Это — д'Эпернон!»

— Надо постучать посильнее! — сказал Шомберг. «Великолепно! Знаю и этого!» — подумал Генрих.

— А если двери все-таки не откроют?

— Ну, так мы высадим ее!

— Гм… Она кажется очень солидной и окована на славу! Генрих, не отрывая глаз от смотрового отверстия, увидел, что к двери приближается гигант Теобальд.

— Вы уж не беспокойтесь, господа, — сказал он, — как бы солидна и хорошо окована ни была эта дверь, передо мною она не устоит! Не раз приходилось мне высаживать дверь единым напором плеча!

Келюс обнажил шпагу и снова постучал в дверь эфесом, крикнув:

— Эй, вы, негодяи! Откроете ли вы наконец людям короля? Ответа не последовало. Тогда Шомберг сказал:

— Да ну же, Теобальд, продемонстрируйте-ка свой «единый напор плеча»!

— Ладно! — сказал рейтар и уперся в дверь спиной так, что его поясница пришлась как раз против смотрового отверстия.

«Что поделаешь! У всякого человека — своя судьба!» — подумал Генрих Наваррский, и так как спина рейтара закрывала ему вид, то Генрих обнажил шпагу и ткнул ее в смотровое отверстие.

Теобальд с силой напер на дверь, но вдруг вскрикнул и упал. Келюс и его товарищи подумали, что от напряжения у гиганта лопнул какой-нибудь сосуд; однако они поняли ошибочность своего предположения, когда один из рейтаров, приподнявший начальника, закричал:

— Кровь! Кровь!

— Тише! — прикрикнул Келюс, услыхав шум телеги, заворачивавшей в улицу.

Генрих Наваррский, тоже услыхав этот шум, подумал: «Теперь наши силы будут равны, так как мои добрые друзья-матросы спешат мне на помощь!»

Возглас рейтара, приподнявшего Теобальда и сейчас же бросившего его вновь, удивил Келюса с товарищами.

— Кровь? — повторил миньон.

— Ну да, смотрите сами! — ответил рейтар, показывая окровавленные руки.

Действительно, из широкой раны на спине Теобальда бежала кровь, хотя до этого не было слышно ни малейшего шума и дверь не открывалась.

— Кровь! Кровь! — повторил Келюс, никак не бывший в состоянии понять происшедшее.

Но тут телега, шум которой они слышали перед тем, въехала в улицу, и д'Эпернон сказал:

— Стойте-ка, господа, сначала пусть эта телега проедет, а потом мы уж примемся за обследование двери, которая убивает одним прикосновением. Только пусть телега проедет! Не будем связываться с горожанами, а то поднимется такой шум, что хоть святых вон выноси!

Все согласились с этим и прижались к стене. Но оказалось, что телега вовсе не собиралась проезжать далее; наоборот, она остановилась как раз перед домом.

Келюс был немало удивлен. Что могло понадобиться здесь этим людям?

— Проезжайте своей дорогой, друзья мои! — сказал он. — Полицейский час давно пробил, и теперь не время болтаться по улицам! В ответ на это насмешливый голос произнес:

— Мы и не болтаемся, барин, а остановились, приехав, куда нам надо.

— Проезжай! — в бешенстве крикнул Келюс. Он обнажил шпагу и двинулся к телеге, товарищи и рейтары последовали за ним.

— Вот как? — продолжал тот же голос. — Я вижу, что вы в большой компании, сударь!

— Проезжай! — крикнул в свою очередь Шомберг, стараясь схватить одну из лошадей под уздцы.

Но в то же время в первом этаже дома одно из окон открылось, и оттуда послышался голос гасконца, крикнувшего:

— Эге! Да это Ноэ!

— Я здесь! — ответил тот, который вступил в препирательства с Келюсом.

— Слава богу! Ноэ, милочка, я сосчитал их — их девять. Одного я убил, осталось восемь. А вас сколько?

— Семеро! — ответил Ноэ.

— Значит, на четыре больше, чем нужно, чтобы разогнать весь этот сброд! Мы с Гардуино очень просим, избавьте нас от этих господ!

В то время как Генрих говорил это, блеснула молния, послышался звук выстрела, и мимо уха Генриха просвистела пуля.

— Вы ужасно неуклюжи, господин д'Эпернон! — насмешливо крикнул наваррский король. — Стреляя так неловко, не выслужишь орденочка!

— Это он! Это гасконец! — заревел Шомберг.

— За дело, друг мой Ноэ! Задай им трепку и прогони их пинками до самого замка!

Но приказ был излишен: Ноэ, Лагир и остальные юные гасконцы уже спешили с обнаженными шпагами навстречу отряду

Келюса. Остался на месте только седьмой из спутников Ноэ, величественно восседавший на козлах. По-видимому, он спокойно ожидал момента, когда его товарищам понадобится подкрепление.

Несмотря на свою изнеженность, Келюс мог быть при случае храбрым. Только один Крильон внушал ему бесконечный ужас, но ведь и то сказать — Крильон не знал себе соперника в то время и пользовался к тому же чрезвычайным авторитетом. Поэтому теперь он спокойно поджидал натиска Ноэ с товарищами.

Рейтары, увидев приближавшихся гасконцев, встретили их залпом. Но они поторопились, плохо прицелились, и из среды противников выбыл из строя только один. Вторично зарядить аркебузы рейтары не успели, и им пришлось вступить в рукопашную.

Келюс, д'Эпернон и пятеро рейтаров сцепились с гасконцами, но те в первый же момент выбили из строя двоих рейтаров. Поэтому сразу установился парный бой, в котором не принимали участия со стороны гасконцев кучер, а со стороны миньонов — Шомберг. Последний от нечего делать занялся высаживанием двери дома Гардуино.

Заметив это, возница медленно слез с козел и, подойдя к Шомбергу, сказал: «Простите, сударь, но я вижу, что вы не заняты, а потому…» — и он обнажил шпагу. Шомберг взглянул на него и испуганно вскрикнул:

— Это Крильон!

Келюс, храбро выдерживавший натиск Амори де Ноэ, услышал этот возглас, испуганно обернулся и… пал, пораженный прямым ударом шпаги Ноэ в грудь!

Лагир и Эпернон бились с ожесточением, не уступая друг другу ни пяди земли. Поэтому Ноэ отправился на помощь к самым младшим товарищам, сражавшимся с рейтарами.

Тем временем Шомберг довольно прилично держался против Крильона, который был в отличном расположении духа.

— Дорогой мсье Шомберг, — сказал он, — не скрою, что я очень доволен вами: вы фехтуете на славу!

— Для меня большая честь — возможность скрестить оружие с вами, герцог! — насмешливо ответил Шомберг.

— Поэтому я хочу на некоторое время пощадить вас, чтобы мы могли поболтать друг с другом.

— Убейте меня, если можете, герцог, но не щадите! — сердито ответил Шомберг.

— Какого черта вам здесь нужно, собственно говоря?

— А вам?

— Я пришел на помощь друзьям!

— Вот и я тоже!

— Вот как? Ну, будем продолжать!

Но продолжать им не удалось: шум битвы разбудил весь околоток, и крики горожан, высунувшихся из окон, привлекли внимание дюжины рейтаров, пьянствовавших в соседнем кабачке и сейчас же бросившихся на помощь соотечественникам.

— Черт возьми! — сказал тогда Крильон. — Это настоящее сражение! Надо кончать!