Форчун взял пешку своим королевским слоном.

Шахматная игра могла показаться любопытным ответом на отчет из Карфагена, но ТЕРРА-контроль не могла позволить себе рассчитывать на случайные шансы. Час игры с Виином помогал Ганнибалу сосредоточиться и рассчитать свою победу. Гениальный шахматист заряжал агента энергией и идентифицировался с ним. Как будет Форчун реагировать на ту или иную ситуацию? Спросите Виина.

В галактике было всего еще двое таких, как он; каждый из них — результат ненамеренной мутации, продукт неудачного эксперимента генной инженерии. В более примитивных экологических условиях они бы не выжили, потому что их единственным талантом была способность к психологической мимикрии. Несмотря на это, Виин и двое его собратьев имели высший интеллектуальный индекс.

Функция Виина в данном случае состояла в том, чтобы подготовить специального агента к любым случайностям посредством шахматной игры и чтобы даже в этих случайностях Форчун оставался в ладах с логикой ситуации.

— Пат, — объявил мутант, протянув шупальце над шахматной доской. Как и всегда, игра окончилась вничью. Как и всегда, она заняла ровно один час. Ганнибал Форчун был готов к отправке на Землю в 203 год до нашей эры.

Двести третий год до Рождества Христова встретил Ганнибала Форчуна хорошей погодой. Сверкающая машина времени вынырнула из ниоткуда через несколько минут после того, как Ванго отправил свой рапорт начальству. Плодородный мыс, на котором древние финикийские мореходы основали Карфаген сотни лет тому назад, смутно виднелся у южного края горизонта. Прямо под машиной времени лежало ослепительно синее Средиземное море, с Сицилией на севере и сапогом Италии восточнее этого острова.

Форчун перевел машину в невидимое положение и приблизился к окруженному стеной городу.

Нежная весенняя растительность, еще не высушенная горячим дыханием североафриканских пустынь, покрывала окрестные поля и горы.

Уэбли выстроил пару глаз и подключился к наблюдению. Форчун наклонил корабль влево, пролетел над портовыми сооружениями, окружающими Карфаген стенами. Город был для своего времени очень неплохо защищен. Холм в центре Карфагена с несколькими большими зданиями был укреплен дополнительно.

— Бирса, — указал на эту гору Форчун.

— Это там они хранят свои деньги?

Агент ухмыльнулся:

— Да. Там и сокровищница, и монетный двор, но главное — храм великого бога Эшмуна.

— Неплохо выглядит, — отметил симбионт.

— Да, красивый город, — согласился Форчун.

Сейчас они находились к востоку от города, позади их вставало солнце, и его лучи отражались от черепичных крыш и бело-розовых мраморных стен самых больших зданий. От Бирсы тянулись улицы, тесно застроенные деревянными зданиями, некоторые имели до шести этажей. Их нависающие балконы местами чуть не соприкасались с противоположных сторон. У подножия центрального холма находилась большая рыночная площадь. Город насчитывал десятки тысяч жителей и был в то время больше Рима.

Рыночная площадь и близлежащие к ней кварталы насчитывали тысячи мелких лавочек. Ближе к морю находились купеческие склады, а затем — форум, огромная, окруженная колоннадой площадь, с облицованными мрамором административными зданиями, декорированными орнаментом и еще дюжиной храмов разных богов. Здесь некоторые улицы и площади были даже вымощены черным, розовым и зеленым мрамором, отполированным обутыми в сандалии ногами многих поколений карфагенян.

На юг от форума вела самая широкая улица длиной почти в четверть мили, она оканчивалась на берегу бухты, посередине которой находился небольшой укрепленный остров. На приколе стояли две сотни военных кораблей и почти столько же торговых судов.

Форчун опустил невидимый аппарат пониже, чтобы лучше рассмотреть карфагенский флот. Все корабли имели по одной мачте с косым парусом, но двигались, в основном, за счет мускульной силы гребцов. Форчуну захотелось увидеть их в действии. Ему еще не доводилось лицезреть морское сражение времен античности.

Поблизости от бухты рядами были расположены военные казармы, плацы вплоть до самой тройной стены, окружавшей с трех сторон город, занимавший почти тысячу акров. В стене, как было уже известно агенту, располагались стойла для трех сотен боевых слонов и шести тысяч лошадей. Через равные промежутки на стенах возвышались дозорные башни. Остатки этой тройной стены длиной в три мили сохранятся еще две тысячи лет после того, как Карфаген будет разрушен.

Оставаясь невидимым, Форчун направил корабль на север, чтобы получше рассмотреть храм Эшмуна, потом, облетев холм Бирса, приблизился к району, где Ванго и Аррик, резиденты ТЕРРЫ, имели свой дом. Как и у Луизы в более древнем городе Мохенджо-Даро, дом был окружен отдельной стеной и имел внутренний двор. Туда Форчун и посадил свою машину.

— Ты готов приступить, Уэб? — спросил он.

— Я — да, — ответил симбионт. — А вот ты не хочешь ли сначала переодеться?

— Как только ты слезешь с моей спины, — парировал агент.

Волосы Форчуна были сильно завиты, чтобы агента можно было легко принять за типичного жителя Средиземноморья. Пигментные таблетки придали коже оттенок бронзового загара, а другой химический препарат изменил цвет его глаз со светло-серого на орехово-коричневый. Его нос оставили в покое на том основании, что такой нос был достаточно прям, чтобы его обладатель мог претендовать на греческих предков или на римских, но имел небольшую горбинку, что позволяло принять Форчуна за финикийца или иудея.

Форчун стал переодеваться в костюм типичного богатого карфагенянина. Поверх мягкой бежевой туники из первоклассного льна он умело задрапировался в широкий пурпурный плащ. Его ткань даже купец, торгующий текстилем, мог бы принять за качественную шерсть до тех пор, пока не попробовал бы разрезать ее. Конец туники и нижний край плаща были расшиты орнаментом из серебряных и золотых нитей. На шею на бронзовой цепи он повесил серебряный амулет размером в кулак с рельефным изображением Баала. Легкие сандалии в греческом стиле и золотые и серебряные кольца на пальцах левой и правой руки завершали наряд.

— Ты шикарно выглядишь, — похвалил Уэбли, пока Форчун оценивал внешний вид в зеркале. — А разве борода к этому не полагается?

— Терпение, — ответил агент, доставая бороду. Через минуту она была уже на месте, ее тончайшая основа, близкая по структуре к коже, крепилась к подбородку на молекулярном уровне. Усов по карфагенской моде не полагалось. Только разрушение скрепляющего слоя могло отклеить бороду.

— Так лучше? — спросил Ганнибал.

— Идеально, — сказал симбионт, принимая свое любимое положение под туникой партнера.

Форчун перевел машину в реальное время и открыл люк. С мягким сдавленным свистом стерильный воздух корабля смешался с напоенным ароматами весны воздухом Древнего Карфагена. Агент вышел наружу и глубоко вдохнул.

— Шалом! — поприветствовал он мальчика, выглянувшего в дверь и изумленно разглядывавшего незнакомца возле невиданного аппарата. — Не бойся — я друг твоего хозяина. Скажи ему, Ганнибал Форчун прибыл по его зову, — сказал агент на чистом финикийском языке.

Мальчик исчез. Форчун нажал замаскированную кнопку на своем Серебряном амулете. Он открылся, обнаружив устройство дистанционного управления машиной времени. Невинно выглядевшая вещица была одним из самых сложных устройств, когда-либо созданных во вселенной. Темпоральная машина исчезла из глаз, скрывшись в не доступной никому временной нише.

Ванго, одетый как и Форчун, но с более дорогими кольцами на правой руке, показался в дверях. Мгновение он с подозрением осматривал визитера, потом широко улыбнулся и устремился по подстриженной траве с приветственно протянутой рукой. Форчун уже позабыл, как выглядел этот высокий мужчина, давно ему знакомый.

— Дрейн, ты, дьявол! — воскликнул рези дент. — Я и не думал, что ты стал спецагентом.