Затем предстояло проверить двигатели для полета в подпространстве и отрегулировать их для прямого полета к Дейре. Кроме того, Кальхаун должен был удостовериться, что каждый из четырех учеников при любых обстоятельствах мог определить солнце Дейры и сориентировать корабль точно на него как при входе в подпространство, так и на выходе из него. И если со всем этим будет полный порядок, Кальхаун мог рассчитывать, что молодые пилоты прибудут в пункт назначения. Однако полной уверенности в этом у него не было.

Все четверо пожали Кальхауну руку с чувством ответственности и почитания, довольно редким для юношей, которые ощущают себя готовыми на гораздо большие подвиги, чем их учитель. Они договорились, что не будут пользоваться связью, так как их разговоры могли перехватить на Вельде.

В конце концов, для того, чтобы эта героическая акция имела успех, они должны были провести ее с ловкостью настоящих жуликов.

Казалось, прошла уйма времени. Первый корабль медленно вращался вокруг какой-то невидимой оси. Он поворачивался то в одну сторону, то в другую, пытаясь сориентироваться. Второй проделывал те же операции. Третий на короткое время включил двигательную установку, чтобы отдалиться от остальных. Четвертый…

Первый корабль исчез. Вошел в подпространство на скорости, во много раз больше световой, и устремился к Дейре. За ним второй, и потом остальные два.

Все еще беспокоясь, Кальхаун вспомнил лекции, которые он прочел за этот короткий, но напряженный период. Если эти четыре корабля доберутся до Дейры, их пилоты станут героями. Эта перспектива помогла преодолеть тревожные мысли. Но они познают славу, только если доберутся до Дейры.

Мэрил смотрела на него довольно странно.

- Ну а сейчас что? - спросила она.

- Пока останемся здесь и подождем, поднимется ли кто-нибудь с Вельда и обнаружит ли, что произошло. Всегда можно поймать сигнал, когда корабль входит в подпространство. Обычно на это никто не обращает внимания. Но кто знает…

- И что произойдет, если кто-нибудь прибудет сюда?

- Будет очень печально. - Кальхаун вдруг почувствовал смертельную усталость. - У нас не останется больше никакой возможности вернуться и украсть остальные запасы продовольствия. Если они обнаружат, что мы сделали, подождут, пока мы вернемся вновь. Они могут принять решение атаковать. А может быть, ограничатся тем, что посадят корабли.

- Если бы я знала, что вы затеваете, - сказала Мэрил, - я бы также приняла участие в учебе. Я могла бы пилотировать один из кораблей.

- Вам никогда бы не захотелось этого, - зевнул Кальхаун. - Вы не героиня. Вы нормальная девушка, а поэтому не хотите стать героиней.

- Но почему?

- Корван, - сказал Кальхаун и вновь зевнул. - Я навел о нем справки. Он отчаянно пытается помочь своим “синекожим” соплеменникам. Но все, чего он добился, - это нашел способ безболезненно умирать от голода. Он вежливо восхищался бы вами, но никогда не женился бы на вас. И вы это хорошо знаете.

Девушка покачала головой, но было трудно понять, то ли она отрицает, что Корван, которого Кальхаун никогда не видел, поведет себя именно так, то ли не согласна, что Корван для нее значит больше, чем кто бы то ни было. Кальхаун склонялся ко второму предположению.

- Не похоже, чтобы у вас было желание стать героем! - сказала девушка.

- Ну почему же. Я бы хотел, но меня ждет работа, которую я обязательно должен сделать. Это поважнее, чем быть предметом восхищения.

- Вы можете доставить на Дейру еще один грузовик. Для Дейры это важнее, чем медицинский корабль. И тогда все поймут, что именно вы все это придумали!

- Вы даже не представляете, насколько этот корабль важен для Дейры! - ответил Кальхаун.

Он сел за пульт управления, включил наушники и прислушался. Очень тщательно проверил все диапазоны волн, на которых могли поддерживать связь на Вельде. В эфире не было ни малейших признаков беспокойства по поводу странного поведения кораблей с зерном. Много говорилось о Дейре, о “синекожих” и о жестоком соперничестве между партиями за право предложить наиболее полную защиту от “синекожих”.

Почти целый час Кальхаун прослушивал эфир, затем выключил приемник и с фантастической точностью сориентировал корабль на солнце, вокруг которого вращалась Дейра.

- Мургатройд, входим в подпространство!

Зверек привычно выполнил команду. Звезды исчезли, а Вселенная стала вращаться вокруг собственной оси. Медицинский корабль превратился в своего рода космос, куда не мог проникнуть ни один сигнал и где не было других звуков, кроме тех, которые помогали выдерживать абсолютную тишину.

Кальхаун опять зевнул.

- Ну а теперь в течение одного-двух дней делать нечего, - сказал он устало, - и я начинаю понимать, почему на Дейре люди спят, сколько могут. Это способ не чувствовать голод. И поэтому снятся сны о вкусной пище. Хотя на Дейре выглядеть изможденным от голода - это социальный заказ.

- Вы вернетесь на Дейру?! У вас опять отберут корабль!

В голосе Мэрил чувствовалась напряженность.

- Работа ведь не закончена, - объяснил он. - Да и голод не прекратился. А он, кстати, следствие, а не причина. Если бы не было “синекожих”, не было бы и голода. Продовольствие может быть получено в обмен на что-нибудь другое. Мы должны сделать все, чтобы голода больше не было.

Девушка странно на него посмотрела.

- Это было бы желательно, - с иронией в голосе сказала она. - Но вам не удастся это сделать.

- Сегодня нет, - признался он. А затем добавил: - Во время полета сюда, когда я читал курс лекций по навигации, я практически не спал. Мне необходимо выспаться.

Девушка встала и почти демонстративно пошла в другой отсек, оставив его одного. Кальхаун лишь пожал плечами. Затем поудобней устроился в кресле, которое превратилось в прекрасную кровать, и моментально уснул.

Довольно долго на медицинском корабле не было ни действий, ни каких-либо событий. Очень далеко, на расстоянии в несколько световых лет друг от друга, четыре груженных зерном корабля неуклонно неслись к страдающей от голода планете “синекожих”. На каждом из этих больших кораблей находился всего один-единственный представитель этой планеты, наскоро подготовленный для управления этим кораблем.

Среди миллиарда ярко горящих звезд со своими собственными солнечными системами человечество открыло и колонизировало всего незначительную часть. В настоящее время на нескольких тысячах обитаемых планет насчитывалось несколько квадрильонов представителей рода человеческого. Медицинский корабль на этом фоне казался самым незначительным из того, что создало человечество.

Корабль мог путешествовать между звездными системами, даже группами звезд, но ему было не под силу пересечь этот “континент” солнечных систем, на котором жили люди. Полет медицинского корабля между какими-либо солнечными системами занимал много времени. И если в этих условиях ничего не делать, можно было сойти с ума.

На второй день полета Кальхаун напряженно и в то же время немного против воли работал в небольшой бортовой биолаборатории. Мэрил молчаливо и задумчиво наблюдала за ним. Мургатройд почти все время спал, аккуратно обернув свой хвост вокруг мордочки.

В конце дня Кальхаун завершил выполнение работы. Теперь он располагал шестью-семью кубиками прозрачной жидкости, которая явилась результатом выращивания баккультуры. После микроскопического анализа и окончательной фильтрации он получил новую культуру. Кальхаун посмотрел на часы и подсчитал время.

- Лучше подождать до завтра, - сказал он и поместил полученный образец в камеру с тщательно отрегулированной температурой.

- Что это? - спросила Мэрил. - Для чего предназначено?

- Это часть той работы, которую я делаю, - ответил Кальхаун. И тут же перевел разговор на другую тему: - Как насчет музыки?

Девушка была удивлена. Он взял инструмент и вставил микроленту. Сел и приготовился слушать. Заиграла музыка, которую она никогда не слышала. Это было одно из средств, призванных скрасить полную изоляцию и монотонность межпланетных полетов.