Лаки зажмурилась. Почему Бог не позволил ей побыть с ним дольше?! Несколько недель ее жизни прошли под знаком этого человека. Ей столько хотелось ему сказать, стольким поделиться, но она откладывала все это на потом. Однако «потом» так и не наступило. Время вышло. Оба были отныне лишены будущего.

— Не представляю, как буду без тебя жить, — сознался Грег.

Лаки открыла глаза.

— Ты — самый сильный мужчина из всех, кого я знаю. Ты выживешь! Он крепко ее обнял.

— Может быть. Только забыть тебя я не смогу никогда.

Лаки почувствовала, что ее покидают последние силы.

— Прошу тебя, помоги мне! У меня не хватит сил на двоих. Ты же знаешь: я должна уехать!

Грег отстранился. Над потухшим вулканом Халеакала взошла луна.

— Мне страшно, — прошептала Лаки. — Меня снова ждет неведомое, но рядом уже не будет тебя, такого сильного и надежного... Я не хочу причинять Джулии новые страдания и очень боюсь снова превратиться в ту женщину из зеркала.

Он снова ее обнял и прошептал в самое ухо:

— Ты справишься, ангел. Для меня было бы только лучше, чтобы у тебя ничего не получилось, потому что тогда бы ты вернулась. Но я знаю, какая ты теперь. У тебя хватило отваги войти в бассейн с кровожадной акулой, чтобы оказать ей помощь. Ты научила Абби принимать пишу и плавать. С Джулией ты тоже справишься. Не говоря уж о ее папаше...

Слушая его тихий, полный любви голос, Лаки чувствовала, что ее наполняет уверенность. Она прижалась щекой к сильной груди Грега, чтобы услышать напоследок мерные удары его сердца. Это был тот же умиротворяющий стук, который возвращал ее к жизни в первый день, на мотоцикле, когда она подпрыгивала вместе с ним на ухабах. Слушая этот стук, она приходила в себя среди ночи, когда просыпалась в безотчетном страхе. И сейчас она в последний раз внимала голосу его любящего сердца!

— Лаки... — прошептал Грег, и она догадалась, что от волнения у него перехватило дыхание. — Помни, если что-то не получится, я тебя жду. Возвращайся, не раздумывая! Домой... Обещаешь?

— Обещаю. — Она высвободилась, зная, что если не уйдет сейчас, то уже не найдет в себе сил с ним разлучиться. — Мне пора, а то опоздаю на самолет.

— Поцелуй меня на прощанье!

Грег поцеловал ее в губы и провел руками по плечам, спине, талии, словно ему было трудно расставаться с каждым дюймом ее тела. Лаки прильнула к нему, наслаждаясь этим последним глубоким поцелуем.

Потом она, собравшись с силами, вырвалась и побежала к терминалу, вытирая на бегу слезы. Оглядываться она не стала. Лаки знала, что в темноте остались стоять мужчина с собакой, и оба смотрели ей вслед любящими глазами.

В аэропорту Гонолулу их встречал шофер с лимузином. Раньше Лаки видела такие длинные белые машины только возле шикарных отелей на Мауи. Сара помещалась со всем своим потомством в стареньком джипе, поэтому Лаки было трудно понять, зачем семье из трех человек такой дредноут.

— Ты должен помочь мне многое узнать заново, — шепотом предупредила она Брэда, садясь в машину. Джулия мирно спала у отца на руках.

— Конечно. Мы будем действовать постепенно. У него был нежный, сочувствующий взгляд, от которого Лаки становилось не по себе. Она бы, пожалуй, предпочла, чтобы он оказался грубияном, которого можно возненавидеть...

Если Брэд и обратил внимание на ее заплаканные глаза в аэропорту, то у него хватило такта промолчать. В машине Джулия уснула, и это дало Лаки возможность рассказать мужу про синдром Хойта — Мелленберга. Брэд Вагнер оказался внимательным слушателем.

— Знакомый вид, — заметила Лаки, указывая на огни вдоль побережья. — Тут рядом есть гора, вроде Халеакалы?

Брэд снисходительно улыбнулся.

— Да, за отелями Вайкики-Бич высится Даймонд Хэд. Но эта гора не так высока, как Халеакала. Формой своей она напоминает корабельный нос.

Город Гонолулу, в отличие от Мауи, казался Лаки знакомым местом. Она решила, что, пожалуй, могла бы добраться здесь самостоятельно до любой точки, передвигаясь совершенно механически. Эта мысль ее успокоила: она поняла, что скорее всего узнает свой дом. Ситуация, по крайней мере пока, была не такой уж пугающей.

Лимузин достиг пригорода с роскошными виллами, освещенными так же причудливо, как дорогие отели на Мауи. Подъезд к большинству домов был перегорожен вычурными воротами, за которыми зеленела пышная растительность. Многие крыши были покрыты оригинальной синей черепицей, сиявшей в лунном свете.

Подъехав к витым чугунным воротам, окруженным королевскими пальмами, шофер Рауль достал специальный приборчик и нажал кнопку. Ворота распахнулись, и лимузин въехал в мощенный брусчаткой двор, посреди которого красовался фонтан со скульптурным львом. Из львиной пасти била вода. Фонтан был искусно подсвечен, вокруг стояли карликовые пальмы с алыми цветочками у оснований.

Лаки почувствовала выжидательный взгляд Брэда.

— Чудесно! — спохватилась она, с грустью подумав, что ничего не помнит.

Шофер принял у Брэда портфель, из дома вышла горничная, чтобы взять вещи Лаки, но та покинула Мауи с пустыми руками, если не считать сумочку.

Величественный мраморный холл поразил Лаки, а войдя в колоссальных размеров гостиную с высокими сводчатыми потолками, она просто растерялась. Одну из стен заменял проем с видом на очаровательный пруд, похожий на горное озеро.

— Где же окна? — спросила Лаки.

— Рамы задвинуты в стены. Мы закрываем их только в ливень.

— Мама! — Джулия проснулась у отца на руках и нашла глазами мать.

— Я здесь, милая.

Она протянула руки, и дочь охотно перебралась к ней. Сердце Лаки переполнила нежность.

— Давай уложим ее спать, — предложил Брэд и повел Лаки к спиральной лестнице, ведущей на второй этаж.

— Всюду черно-белая гамма... — пробормотала она.

— Это твой выбор, — пожал плечами Брэд, и стало ясно, что он от ее выбора не в восторге. — Этот дом — олицетворение твоей мечты. Ты сама работала с дизайнером. Я был слишком занят.

«Откуда такая любовь к черному и белому цветам?» — недоумевала Лаки. Все в роскошном доме буквально вопило о богатстве, и она не представляла себе, как здесь можно жить. Неудивительно, что Брэд не одобрял ее вкус...

Горничная принесла розовую пижамку с вышитыми кроликами и хотела уложить Джулию в постель, но Лаки предпочла сделать это сама.

Брэд некоторое время наблюдал, как она расстегивает пуговки на сарафане Джулии, и наконец не выдержал:

— Ты никогда раньше не переодевала Джулию! Для этого мы держим горничную.

— Разве ты не заметил, что я изменилась. Мне хочется проводить с дочерью как можно больше времени. — Она чмокнула Джулию в нежную щечку.

— Ты расскажешь мне сказку, мамочка? Девочка произнесла это так неуверенно, что у Лаки снова защемило сердце.

— Обязательно. Но сначала давай помолимся.

— Помолимся? — повторила Джулия, словно услышала иностранное слово.

Лаки вспомнила, как молится с детьми Сара. Неужели она была раньше такой отвратительной матерью, что не научила дочь молиться?

— Сложи ручки вот так. — Она помогла Джулии свести ладошки. — Потом расскажи Господу, за что ты Его благодаришь. Сегодня будешь повторять за мной, а завтра — я за тобой. Отец наш небесный, спасибо за то, что наша семья объединилась! Благослови нас, веди нас, дай нам сил построить вместе новую жизнь... — Потом она вспомнила малютку Абби. — Господи, не оставь милостью Абби. — Она безмолвно помянула в своей молитве Грега. — Аминь.

Лаки подняла глаза и обнаружила, что Брэд смотрит на нее. Судя по всему, он меньше всего ожидал, что она примется молиться.

— Кто это — Абби? — поинтересовалась Джулия.

— Это маленький тюлененок. Хочешь, я расскажу тебе сказку про Абби?

— Нет, про Золушку. Хочу про Золушку!

— Эту сказку мама не помнит, — призналась Лаки.

Джулия удивленно вытаращила глаза, но потом засунула в рот большой палец и послушно приготовилась слушать про Абби. Еще не дойдя до истории о том, как умный пес Доджер научил тюлененка плавать. Лаки удостоверилась, что дочь уснула.