– Что здесь, черт возьми, происходит?! – взревел Каспер.

Как все-таки приятно иметь дело не с романтиками, а с практичными, здравомыслящими людьми, думала Грейс, готовя бутерброды и раскладывая на подносе захваченную с собой в дорогу снедь. Романтики определенно подрались бы, расквасили друг другу носы, перебили посуду и поломали мебель. Портье вызвал бы полицию. Скандал, объяснения, язвительные заметки в местных газетах, недовольство начальства… Деловые же люди, которыми, по счастью, оказались и Каспер, и Майкл, быстро смекнули что к чему, сбавили обороты, взяли ситуацию под контроль и теперь мирно потягивали коньяк, обсуждая условия сделки.

Ее даже ничуть не волновало, что предметом сделки является она сама. Пусть себе поговорят. Выпустят пар. Понадувают щеки. Преисполнятся осознания собственной важности. Уверуют в то, что решают ее судьбу. Вечные мужские игры. Им и невдомек, что все уже решено.

Взяв в руки поднос – вроде бы ничего не забыла, – Грейс вышла из кухни.

– Согласен, я дам свои комментарии, но и только, – говорил Майкл. – Никаких оценок.

– Договорились, – облегченно выдохнул Каспер. – По рукам?

– По рукам.

– Надеюсь, я не помешала? – скромно спросила Грейс, входя в комнату и ставя поднос на стеклянный столик.

– Нет, – в один голос отозвались оба.

– Вот и отлично. – Она опустилась на кровать между ними. – Признаюсь, я почему-то ужасно проголодалась.

– И я тоже, – присоединился к ней Майкл.

– А я пропущу еще стаканчик и пойду искать ночлег, – невесело добавил Каспер.

– Искать не надо, – успокоил его Майкл. – У меня ключи от триста двадцать первого номера. Номер свободен.

Грейс усмехнулась.

– А кровать там широкая?

– Да. А что?

– Ничего. Мне просто хотелось узнать, поместитесь ли вы вдвоем, – с невинным видом объяснила она.

– То есть?.. – пробормотал Каспер.

– Ты меня прогоняешь? – удивился Майкл.

Грейс с улыбкой покачала головой.

– Нет. Я всего лишь хочу отдохнуть от мужского общества.

– Скучно не станет? – съехидничал Каспер.

– Думаю, что нет. А если станет… – она указала на пластиковый пакет с выигранными деньгами, который, забытый всеми, стоял на стуле, – то у меня есть пятьдесят добрых приятелей, с которыми не соскучишься.

Словно услышав ее слова и желая подтвердить их непререкаемую истинность согласным кивком, пакет накренился, и из него посыпались деньги.

– Вот это да… – прошептал Майкл. – Чувствую, за этим кроется какая-то интересная история.

Грейс и Каспер переглянулись.

– Богатым многое позволено. – Каспер развел руками. – Они твои, это ты поймала удачу за хвост.

– Нет, они наши. Поделим.

Каспер усмехнулся.

– По-местному или пополам?

– Ты прямо-таки сияешь, – добродушно проворчал Дэн Кингсли, когда Грейс вошла в офис, и многозначительно посмотрел на часы. – Между прочим, уже почти полдень. Понедельника.

Бросив на стол сумку, она наклонилась и расцеловала Дэна в обе щеки.

– Как ты здесь без меня? Все в порядке? Он пожал плечами.

– А что тут может случиться, в этом благословенном, тихом уголке? Твоего отсутствия никто и не заметил.

– Обидно.

– Ладно, рассказывай побыстрее, а то у нас мало времени. Прибывает делегация конгресса, так что нам надо успеть в аэропорт.

– Тогда давай собираться, расскажу все по пути.

Дэн поднялся со стула, повесил на шею неизменный «никои» и вытянулся по струнке.

– Я готов, мэм. Кстати, тебя тут искал некий мистер Риордан, назвавшийся твоим другом. Обещал вести себя хорошо. Вы встретились?

Грейс смущенно опустила глаза.

– Да.

– Он тебя не обидел?

– Нет.

Несколько секунд Дэн Кингсли задумчиво смотрел на молодую женщину, потом тяжело вздохнул.

– Похоже, мне снова придется тянуть воз в одиночку.

– Есть вещи, от которых не устаешь никогда.

Грейс сделала это открытие совсем недавно, но ничуть не сомневалась в своей правоте.

Они занимались любовью, пользуясь для этого каждой свободной минутой, откладывая неотложные дела, отключая телефон и забывая обо всем на свете.

Губы Майкла прикоснулись к ее руке, у самого локтя, и по коже Грейс пробежали мурашки удовольствия. Принявшие сигнал рецепторы разнесли его по всему телу, до самых кончиков нервных окончаний. Груди напряглись от нахлынувшего желания, соски затвердели, яснее всяких слов демонстрируя ее готовность разделить пьянящий восторг страсти с тем, кто привел их в такое состояние.

Тонкая полупрозрачная ночная сорочка из сирийского шелка натянулась, и в какой-то момент Грейс показалось, что острые пики сосков проткнут нежную ткань.

Майкл продолжал целовать ее руку, медленно продвигаясь от локтя к плечу, но разворачивающаяся внутри Грейс спираль наслаждения уже причиняла ей сладкую боль, лекарство от которой мог дать только он. И этого лекарства ей требовалось все больше и больше. Губы ее раскрылись, зрачки потемнели, и если бы Майкл заглянул в них, то увидел бы блеск неутоленного желания, понял, что ей нужно, и поспешил на помощь.

Но он не спешил.

Прижаться к его губам, впиться в них, уступить напору языка, впустить его в себя и сдаться, разделив с победителем сладкий вкус победы.

Она горела, но ее огонь отчего-то не перекидывался на Майкла.

– Ты уверена, что хочешь того, чего и я? – шептал Майкл ей на ухо. – Скажи.

– Да. Уверена, – нетерпеливо ответила Грейс. – Ты – садист.

Он целовал ее шею, удерживая ее руки вверху, прижав их к изголовью кровати. Вторая его рука медленно стягивала с нее сорочку. Определенно, только садист мог получать удовольствие, заставляя ее терпеть жесточайшие муки. Пальцы Майкла скользили по ее молочно-белой, перламутровой коже, прослеживали синие ниточки вен, опускаясь ниже и ниже.

Грейс дрожала, выгибаясь, как натянутая до предела тетива лука, но он не спешил наложить на нее стрелу. Он добрался до ее грудей и на мгновение остановился, пробормотав что-то. Может быть, проклятие. Язык Майкла очертил огненный круг вокруг соска, губы сомкнулись, сдавили напрягшуюся плоть, и Грейс глухо застонала от пронзившего ее наслаждения. Он проделал то же самое со второй грудью, и Грейс захлебнулась в немом крике.

– О, какие мы нетерпеливые… – прошептал Майкл.

Приподнявшись, он оглядел завоеванную территорию и, убедившись в том, что поле битвы велико, двинулся дальше.

Путь его лежал через ложбинку между двух холмов к широкой равнине живота и ниже, туда, где собрались главные силы противника.

– Ну же! – прохрипела обессилено Грейс. – Пожалуйста.

Одним резким движением Майкл сорвал с нее сорочку и снова остановился, как полководец, любующийся с возвышения еще не покоренным прекрасным городом.

Пальцы прошлись по ее бедру, опустились в расщелину между ног, потерлись о готовый раскрыться вход в сказочную пещеру.

Внутри Грейс бушевало землетрясение, и волны цунами прокатывались одна за другой.

Она задвигала бедрами и развела ноги, словно приглашая Майкла к своим сокровищам, взять которые он совсем не торопился. В ушах у нее стучала кровь, перед глазами прыгали цветные шарики, и Грейс понимала, что если ничего не сделает, не предпримет самых решительных мер, не возьмет инициативу на себя, то просто потеряет сознание.

Выгнув спину, она обхватила Майкла ногами и одновременно подалась бедрами ему навстречу.

Застигнутый врасплох, он застонал и, словно разрывая оковы, устремился вперед.

Они долго лежали молча, приходя в себя, восстанавливая дыхание, прижавшись друг к другу так тесно, что стук его сердца отдавался в ее груди.

Майкл закрыл глаза и вдруг увидел Анну. Она стояла в отдалении и улыбалась ему. Потом губы ее беззвучно шевельнулись, но в ушах отчетливо прозвучало «прощай».

– Прощай… – прошептал он.

– Что? – спросила Грейс, еще теснее прижимаясь к нему. – Что ты сказал?