— Вчера вы сказали, что Посейдон попал в ловушку.

— Да. Если вас с Гордоном похититель хотел только напугать, химеру бил на поражение.

Ничего себе напугать! Тобиас до сих пор не пришел в себя.

— Счастье, что Посейдон выжил.

Горло перехватило, по спине пробежал холодок. Я обернулась к доктору, но тот склонился над столом и о чем-то спорил с алхимиком.

— Доктор Уоррен специализируется на людях, — Экворт отвечал раньше, чем я успевала спросить, словно подготовился заранее. — Посейдон здоров. Как человек, но не как химера. Потому что наделен магией.

— Магия… — Я покатала это слово на языке, попробовала на вкус. Магия ассоциировалось у меня с волшебниками с палочками и в остроконечных шляпах, с приворотами-отворотами, с детскими мультиками, фэнтези-книгами и со стихами о волшебстве природы.

— Так проще объяснить уникальную природу химер, — он шагнул ко мне и наклонился вперед, а я даже не отпрыгнула. Только сердце вновь зачастило. — Хотя Адамс со мной не согласится. Молнии — сущие мелочи. В таком состоянии Посейдон может не только неосознанно переместиться в другое место, но и затянуть с собой всех, кто находится рядом.

То есть на огромную высоту или глубоко под воду, или вовсе отправить в Неизвестные миры? Неудивительно, что химеру держат в подвале.

— Как это исправить? Мистер Адамс поможет?

Стоило получше изучить книгу про химер, которую посоветовал Тобиас. Я же ничегошеньки о них не знаю.

— Он единственный разбирается в магии и природе химер. Нам повезло, что лорд Дрейк пригласил его вчера на обед.

Поэтому они тут зависали всю ночь?

— Вы не ответили на мой вопрос. Он поможет?

Химера снова достигла края щита и с треском в него врезалась. Я вскрикнула и вцепилась в руку лорда, но к счастью, молний не последовало.

— Два часа, — напомнил алхимик. Он улыбнулся, показав слишком крупные зубы. — Здесь нужен особый лекарь. Химера-лекарь. Они способны излечивать любые недуги, но живут лишь в резервациях и не покидают пределы долин Этрукка.

— Тогда почему Посейдон до сих пор здесь?

Ответил мне Экворт:

— Увы, без разрешения лорд-стража мы не можем отправить туда химеру. Они связаны. Это не просто закон, когда они поступили на службу, то прошли специальный обряд.

— Обряд?

— Спросите лучше у лорд-стража.

То есть, пока Тобиас спит богатырским сном, Посейдон медленно умирает? Захотелось надеть странный аппарат на голову алхимику, а заодно доктору, который не удосужился воспользоваться нашатырем. Тобиаса, конечно, тоже жалко будить, но что-то мне подсказывало, что гибель напарника он себе не простит. Я бы точно не сказала за такое спасибо.

— Доктор, разве вы не должны разбудить Гордона?

— Лорд Дрейк запретил это делать.

— Вы сейчас издеваетесь, да? — Мой голос сорвался, пришлось сжать кулаки, глубоко вдохнуть и выдохнуть.

— Позвольте проводить вас наверх и все объяснить? — предложил Экворт и тем самым уберег доктора от моего гнева. Спасти Посейдона я хотела больше, чем запустить в голову Уоррена крупную колбу, поэтому согласилась.

— Мисс Беседина, — подскочил к нам Адамс, когда мы собрались уходить, и вручил лоскут ткани. — Ваш платок!

Разом нахлынули воспоминания о нашем с Гордоном разговоре в гостиной, взглядах, и сожаление о том, что все так закончилось. Я осторожно забрала платочек, свернула и спрятала в карман. Постираю и отдам Тобиасу.

Передвигаться вокруг шара на этот раз было гораздо проще. Экворт защищал меня грудью, да и оставаться за спиной врага как-то спокойнее. О том, зачем ему изображать рыцаря, я старалась не думать. Тобиас, например, даже не пытался вести себя как джентльмен, тем не менее прикрыл меня от бомбы. А Экворт стал казаться белым и пушистым с тех пор, как узнал, что я не Патрисия. К чему бы это?

— Есть другой способ достать разрешение, — сообщил он, когда мы миновали нишу. Я тут же поспешно стянула очки: без них было проще, да и не хотела новой помощи Экворта. Он повторил за мной, явив синие круги вокруг глаз — следы бессонной ночи. — Обратиться напрямик к императору. Поэтому рано утром лорд Дрейк направился во дворец.

Меня охватила досада. Как бы мне ни хотелось найти подвох и обвинить Александра во всех смертных грехах, сейчас не получилось. Но не признаваться же в этом.

Мы двинулись по коридору в сторону выхода.

— Зачем вы позвали алхимика?

— Чтобы выяснить, как именно взломали щит. До вчерашнего вечера никому еще этого не удавалось.

— Там был звук…

— Что, простите?

Я поколебалась, но потом решила, что вреда от капли откровенности не будет.

— Странный звук, невыносимый скрежет, словно в голове, а затем хлопок. И щит пропал.

— Это объясняет, почему лорд-страж не воспользовался защитным артефактом.

Какой еще защитный артефакт? Ладно, спрашивать нужно у Гордона, а то я еще чего-нибудь выболтаю. Ведь, кажется, только я слышала тот звук.

— Вы выяснили, кто это был? Тот, кто похитил русалку?

Экворт посмотрел на меня внимательно, но потом все-таки ответил.

— Этим занимается полиция.

Ровена ждала меня на выходе, как и обещала. Даже обняла неловко, словно я отсутствовала не полчаса, а целый год. Экворт раскланялся быстрее, чем леди Дрейк успела спросить насчет Посейдона, поэтому отдуваться с объяснениями пришлось мне, по пути в столовую.

Я рассказала только то, что Александр решил не будить Тобиаса и обратиться к императору. У самой душа была не на месте. Что, если они не успеют, или император по какой-то известной только ему причине запретит выпускать Посейдона? Почему, кстати, нужно это разрешение, я так и не поняла. Бюрократия или что-то посерьезнее? Но выбора не было, приходилось ждать.

Ровена была настроена оптимистичнее: она раскраснелась, загордилась мужем и заверила меня, что он справится. Как справлялся множество раз. Дальше пришлось слушать о том, какой Александр ответственный и целеустремленный. Не перебивать же хозяйку дома только потому, что мне лорд Дрейк совсем не нравился. А вот с Эквортом я еще не определилась. Что-то мне подсказывало, что целеустремленности этому типу не занимать.

— Со всем этим кошмаром я так и не познакомила вас с Офелией, — неожиданно заявила Ровена. — Хорошо, что она решила задержаться до тех пор, пока Тобиас не придет в себя.

Я споткнулась и едва не сбила кремовую с красными узорами вазу с подставки.

Мама? Мама! Только этого не хватало! Нет, я не готова знакомиться с родительницей Тобиаса, особенно сегодня. Особенно после всего, что пришлось пережить ночью. Но разве меня спрашивали?

А главное, убегать поздно: все пути отрезаны, потому что мы пришли.

Я ожидала увидеть огнедышащего дракона или женскую версию Александра, такую матрону в черном и очках, но сидящая за столом дама удивила меня своей красотой и утонченностью. Седые волосы были аккуратно уложены, изумрудное платье подчеркивало тонкую фигуру. Несмотря на морщины, выдающие возраст, глаза ее сияли молодостью.

— О, мои милые девочки. — Она отложила тост с голубыми ягодами на тарелку и поднялась.

Я знала, как вести себя с Александром, почти нашла подход к его жене. Даже заключила негласное перемирие с Эквортом, подружилась с Посейдоном, но понятия не имела, что сказать матери Гордона. На меня нашел ступор.

И оказалась в теплых материнских объятиях раньше, чем осознала происходящее. Там и замерла.

— Добро пожаловать в семью, Юлия. Могу я называть тебя Юлией?

Я заставила себя улыбнуться.

— Да, конечно. Спасибо, леди Офелия.

— Для тебя просто Офелия, — отмахнулась она. — Ты теперь часть нашей безумной семейки.

— Насколько безумной? — В комнате повисла тишина. Обе женщины уставились на меня, Ровена замерла возле буфета. И я поспешила добавить: — Хочу знать, на что подписываюсь, пока есть время передумать.

Ровена хихикнула, а вот Офелия рассмеялась от души.