Я начала барахтаться, пытаясь либо затолкать свою проекцию обратно в тело, либо перенестись в комнату целиком, но ничего не получалось. К своему ужасу, еще и голоса услышала. Я ойкнула и бешено заработала руками и ногами. Ну нет, это совсем не смешно. Вот только где теперь прятаться? Изображать люстру? Которой, кстати, здесь не наблюдалось, только множество светильников на стенах.

Барахтанье привело к тому, что я перевернулась на спину и теперь смотрела на комнату вверх ногами. В этот момент дверь распахнулась, пропуская в комнату… лорда Экворта!

Я забыла как дышать. Да что там, мое сердце забыло, что нужно биться. А после рвануло с бешеной скоростью, потому что следом вошел Тобиас Гордон.

— Не скажу, что ваш визит для меня большая честь, — лениво заметил Экворт, заставив меня вздрогнуть.

Как ни странно, сначала я подумала, что наконец-то лорд-страж увидит мой дар в действии. Второй мыслью было — он меня убьет. Прямо здесь! Хотя нет, не здесь, сначала схватит за руку или ногу и вытащит в коридор, как воздушный шарик. А там точно убьет.

Мужчины не спешили замирать на пороге с открытыми ртами. Они меня не замечали, хотя девица под потолком должна была, по меньшей мере, удивить. Если меня не разыгрывали (а зачем им меня разыгрывать), значит, просто не замечали.

— Согласен, — мрачно подтвердил Гордон. — Обойдемся без церемоний.

Осознание, что фраза относилась не ко мне, оглушило, а может просто кровь в голову ударила. Я снова перевернулась на живот, судорожно вспоминая параграф о проекции. Но там ничего не писали про невидимость. И все же сейчас я невидима!

Экворт прошел подо мной, едва не коснувшись головой юбки: пришлось вильнуть вправо. Невидимость невидимостью, но вдруг это не распространяется на звуки и ощущения.

С этого ракурса комната была как на ладони. У дверей застыли стражники в котелках и форме, наподобие той, в которой я впервые увидела Бразза. Они, видимо, пришли с Тобиасом. Смуглый плечистый лакей в темно-красной ливрее то и дело косился на незваных гостей. В воздухе витало едва уловимое напряжение.

Хозяин кабинета даже глазом не моргнул, уселся за рабочий стол и кивнул лорд-стражу на кресло.

— Чем могу помочь?

Гордон обманчиво-расслабленным движением выложил на стол запечатанный конверт и две крупные монеты с выгравированными на них совами. Одна сидела на ветке, а вторая гордо расправила крылья.

— Я, лорд-страж Конвеля, предъявляю вам обвинение в преступлении против Объединенных миров. А именно в похищении и заточении химер, нелегальном использовании их энергии, противозаконных экспериментах и создании запрещенных артефактов.

Экворт подтянул к себе конверт и вскрыл его, пробежался глазами.

— Подпись главы полиции Конвеля? Ордер на обыск и разрешение на использование зеркала истины? Я польщен. Но вы ошибаетесь.

— Неужели? — прищурился Гордон.

Экворт усмехнулся, нехорошо так. А потом до моего химерского слуха донесся легкий щелчок. Я мотнула головой, присмотрелась. На что нажал лорд Экворт, так просто не определить, но откуда-то снизу, с его стороны стола выдвинулся ящик. Потайной!

Гордон, да и остальные, в отличие от меня, не могли этого видеть. Словно в замедленной съемке Экворт засунул руку в ящик. Я это видела и закричала:

— Тобиас, осторожно!

Но меня никто не услышал.

Крик отскочил от невидимого барьера. Воздух вокруг сгустился так сильно, что стало невозможно дышать. Я перевела взгляд на Тобиаса: настороженный, недоверчивый, тогда почему он вышел вперед? Почему пошел к врагу без химеры и даже не взял меня с собой?

А я не могла ни предупредить его, ни оттолкнуть. Только тянуть руки к Тобиасу. Одно осторожное движение Экворта, и…

На стол лег чистый лист бумаги с красной печатью и еще одна монета с совой — совсем маленькая.

И это все?

— Что это? — спросил лорд-страж, дотянувшись до бумаг.

— Мое алиби.

Тобиас подхватил монетку с совенком и провел ей по листу. В ту же минуту там стали проявляться темные чернила. Строчка за строчкой. Пока он читал, я замерла, всматриваясь в его лицо и затаив дыхание. Следила, не отрываясь. С каждым мгновением лорд-страж мрачнел все сильнее и сильнее, потом швырнул лист так, словно он был пропитан ядом. Зато отсюда я разглядела, что там написано.

В глаза сразу бросилась печать и размашистая подпись… Ого, самого императора!

Это было что-то вроде свидетельства или, скорее, разрешения. В бумагах сообщалось, что Джеремайя Болл, лорд Экворт, специальный агент самого императора, и отвечает за свои действия только перед его величеством.

Гордон скомандовал стражникам:

— Оставьте нас.

Те переглянулись, но послушались. Лакей последовал за ними, закрыл дверь.

— Значит, специальный агент? — не то улыбнулся, не то оскалился Гордон. Экворт спокойно кивнул. — Тогда что в твоем доме делала Патрисия Утконос? Преступница Конвеля номер один.

Номер один? В прошлый раз Гордон говорил, что она входит в тройку. Хотя, наверное, первая среди девушек…

— Согласно этим бумагам я не должен тебе ни слова, но так как мы оба расследуем одно и то же преступление…

Лорд Экворт забрал лист с монеткой и вернул на место.

— Патрисия иногда мне помогала. Не буду скрывать, что иногда я тоже ей помогал. В рамках закона, конечно же.

От таких откровений у меня голова пошла кругом. Экворт — секретный агент? И помогает Патрисии, а она помогает ему? В рамках закона! И если они хорошие, то кто тогда злодеи?!

— Патрисия написала, что нам нужно срочно встретиться. Я назначил ей встречу, но она не пришла. А после мы встретились у Александра. Точнее не с ней, с девушкой-обманкой.

— Сам ты девушка-обманка! — возмутилась я.

Естественно, Экворт меня не услышал. А жаль.

— Я занимаюсь делами химер вот уже несколько месяцев, все нити ведут к Александру Гордону и к его зверинцу. Ведут и теряются.

Тобиас оставался внешне спокойным, но я почувствовала его напряжение, словно мы с ним были связаны невидимой ниточкой.

— Поэтому ты водишь с ним дружбу? Чтобы отслеживать сделки?

— Можно и так сказать, — усмехнулся Экворт и сцепил руки перед собой.

— Я проверял его. Отправлял стража. Все законно.

— Настолько законно, что подозрительно.

Я даже позабыла, что меня не видно и не слышно, притихла и боялась пошевелиться. Почему-то раньше казалось, что Тобиасу ничего не стоит бросить виновного за решетку, даже если им окажется его родной брат. Что-то такое промелькнуло во взгляде Гордона: яростное, упрямое. Работа для него была по-прежнему важна, но семью он любил больше, чем хотел показать.

— Они очень осторожны, — продолжил Экворт. — Но у нас есть козырь. Твоя так называемая невеста и ее невероятное сходство с Патрисией.

— Нет. — Холодом в голосе Тобиаса можно было заморозить половину города. Я даже вздрогнула, но в груди мигом потеплело. — Она достаточно натерпелась. Я не стану ей рисковать.

Во взгляде Экворта скользнуло раздражение, а в следующее мгновение он расслабленно откинулся на спинку кресла.

— Но ты же делал это раньше. Только не говори, что она гостила у Александра из-за приличий.

— Не твое химерье дело! — прорычал Гордон.

— Кто она?

— Мисс Юлия!

Я едва не кувыркнулась в воздухе, сбитая с толку воплем над самым ухом. При этом затрясло проекцию. Сильно так. Затем комната стала отдаляться, и расслышать дальнейший разговор я не могла.

Возвращение в себя было резким, неожиданным. Оказалось, что трясло не ментальное тело, а меня саму трясет бледная, с перепуганными глазами, мисс Карп.

— Мисс Юлия! Что с вами случилось? Почему вы на полу?

Я и вправду, можно сказать, валялась там же, где себя оставила: на полу библиотеки.

Голова немного кружилась, но я мужественно поднялась и пересела на диван. При этом убеждая Генриетту, что все со мной в порядке. Просто немного переутомилась, резко поднялась, и вот… Сама же мысленно кусала губы от досады. Как невовремя мисс Карп обнаружила меня в обмороке! Теперь мне не узнать, до чего договорились Гордон и Экворт, и чего мне ждать в самом скором будущем.