Но ритуал нарушен, девочка сбежала. Куда — я не представлял, однако, после осмотра всех укромных мест в лагере Иван тут же безапелляционно заявил:

— Отправилась в поселок за газировкой и чипсами!

Путь в деревню пролегал сквозь густой лес по узенькой тропке, вихляющей между белоствольных берез и иногда теряющейся в высокой траве. Мы переглянулись. Надо незаметно покинуть лагерь, чтобы никто не обнаружил ни нашего отсутствия, ни пропажи девочки. Как я успел понять, ребятишкам в перерывах между едой и прочими ритуалами нет заботы до вожатых. Другое дело Марго или Кощеенко, которые могли запросто вызвать нас к себе и выдать стопку досье на пропавших в прошлую смену девиц. Надеюсь, им не взбредет сделать это в ближайший час. Оставалось последнее препятствие — дед Трофимыч.

— Кстати, Неб, — шепнул мне Ваня, — если девочка не умеет отводить глаза окружающим или гипнотизировать их…

— Она не могла пройти мимо деда. Не стала же она его усыплять!

— Совершенно верно, мой дорогой друг, — улыбнулся Дураков, — отсюда вывод…

— Ищем тайный ход! — припомнив лазейку во дворце, выпалил я.

Таковых, о, нетеру, нашлось штук пять. Железная сетка забора оказалась очень непрочной, и желающие сбегать до деревни ребята порвали ее неким неведомым мне образом в целых пяти местах по периметру всего лагеря. Но только рядом с дырой у белого пахучего домика, мы с товарищем заметили след из совсем недавно притоптанной травы, который направлялся вглубь леса и, наверняка, за деревьями выходил на тропинку, ведущую в Потьму.

Кивнув друг другу, мы аккуратно пробрались через дырку, стараясь не исцарапаться о ржавчину и шелушащуюся синюю краску, а потом оглянулись. Лагерь жил своей жизнью, и до нас не было никакого дела. Кощеенко о чем-то увлеченно спорил с Марго и главной вожатой, намереваясь отвязаться от двух болтливых женщин и запереться у себя в штабе.

Закрыв глаза, я с легкостью обнаружил оранжевую ниточку ауры девочки по фамилии Янсен. Мы правы — она сбежала именно через эту дырку и направлялась прочь от лагеря. Но поблизости присутствовали и смутно знакомые энергетические следы подростков из старшего отряда.

Эти двое нашлись очень быстро. За кустами простирался натоптанный пяточек, на котором сидели на корточках двое старших ребят и курили маленькие белые палочки, почти такие же, как я нашел в ящике Юлиного рабочего стола. Только курево этих парнишек воняло какой-то несусветной гадостью. Зажав нос пальцами, я подошел к курильщикам и тошнотворным голосом прокрякал:

— Считайте, что я донес на вас Чугуевой.

— Юля, вы ничего не видели! — собирая окурки в кучу и бросая их в ближайший куст, засуетился невысокий розовощекий мальчуган.

Улыбнувшись всеми своими белоснежными зубами, он одарил меня столь обворожительным взглядом, что просто невозможно было сказать этому обаянию какую-либо гадость.

— Хрен с вами, — отмахнулся Иван, — быстро в лагерь. Еще раз увидим, доложим Кощеенко.

Торжественно пообещав нам нечто напыщенное, ребята бросились бежать, и мы даже не успели их расспросить, не проходила ли мимо девочка на пару лет их младше. И пускай. Судя по пафосным речам высокого худого блондина в пестрых шортах, спроси мы этих свидетелей о Милагрес, они бы рассказывали о ней и поджидающих ее в лесу опасностях еще пару часов.

След девочки вел дальше. И мы настороженно пробирались вглубь леса. Вскоре стало понятно, что Янсен вовсе не стремилась выйти на тропу, а шла напролом по зарослям. Смысл и мотивы девочки не совсем ясны.

— Нельзя детям ничего запрещать, — рассуждал вслух Иван, — не дают им курить, так они за сортиром…

— А разреши — весь лагерь в общество курильщиков превратится, — парировал я. — Чугуевой сказать надо, пусть она этих двоих чем-нибудь интересным займет, чтобы вонючий дым пускать некогда было.

— Точно, — согласился программист. — Только мы вот сейчас никак не лучше Чугуевой и ее напарника. Рыщем по лесу пропавшую девочку, а еще тридцать ребятишек непонятно чем занимаются.

Дальше мы шли молча и все быстрее. Надо нагонять девочку, пока она не забралась слишком далеко в лес.

— Тихо! — вдруг я остановился и сощурился.

Нет, разглядеть что-либо за занавесом из листвы невозможно, но уши тем временем навострились и пытались различить раздавшиеся неподалеку шорохи. Иван тоже остановился как вкопанный и нахмурился.

— За дерево! — шикнул он, тыча в стоявшую у меня на пути березу и прячась за оказавшийся неподалеку ствол.

Я прильнул всем телом к грубой шершавой коре и медленно обошел березу и направился к ближайшему от нее дереву. Шорохи и смешки неподалеку не прекращались. И вскоре я расслышал два ехидных мужских голоска:

— Славная девочка, у-тю-тю, — напевал один, похихикивая.

— Не боится одна в лес ходить, ы! — добавил второй, громко шурша какой-то материей.

Девочка — наверняка Милагрес. А эти двое вряд ли доброжелательно к ней настроены. Сделав знак Ивану оставаться в прикрытии, я подался вперед, отыскивая правой рукой припрятанный на поясе нож.

Да, не принято в этом мире носить при себе оружие. Но я чувствовал себя ущербным и беспомощным, если у меня на талии не было ножа. Поэтому и придумала для меня Ира специальный пояс, который позволял скрывать ножи под одеждой. Иван тут же возразил: в самолет меня не пустят. Правда, я пока не собирался летать на этих бесчувственных железных птицах. И вот ножичек мне сейчас оказался как нельзя кстати.

Два высоких мужика в черных шапочках прижимали нашу Милли Янсен к стволу одной из берез. Один из них стремился задрать подол ее платья, но девочка отчаянно сопротивлялась и пыталась пнуть обидчиков побольнее. Сбежать она не могла: привязана руками к стволу. Да и достать пинком у нее получалось не выше коленной чашечки. Поэтому вонючие грязные мужланы и не воспринимали ее сопротивление всерьез.

— Слуги Сета, — я не заметил, как произнес это вслух.

Пленившие девочку, испугавшись, обернулись, выпустив жертву. Представляю их удивление, когда они у себя за спиной увидели невысокую грудастую девушку в белой шелковой блузке и короткой юбке в складочку. По сравнению с их недавней добычей — более лакомый кусочек, если бы… эта девушка не держала в руке ножик.

— О! Везет же нам сегодня, Васёк! — заявил мужлан в серой кофте, который был чуть повыше и пошире в плечах. — Какая тёлка!

Ничего не понимаю. Это я-то тёлка? То есть теленок женского пола?! Никогда не относился к крупному рогатому скоту. А если припомнить, что некоторые экземпляры приносились в жертву жрецам, то и относиться не было никакого желания.

— Юля! — восторженно вскрикнула Милли, но Васёк тут же потянул девочку к себе, не заботясь о том, что может повредить ей.

— Отпустите ее! — мне захотелось начать с переговоров, хотя, судя по злобным выражениям лиц мужланов, это совсем не представлялось возможным.

Посчитавший себя счастливчиком широкоплечий двинулся в мою сторону и попытался было повалить на землю, но я вовремя увернулся, и мужлан, не рассчитавший свои силы, ударился лбом об дерево. Я, конечно, ему немного помог, вывернув при падении руку с ножиком и поддев под то место, на котором сидят.

Обезоружив противника, я перешел к Ваську. Он тоже понял, что я не так прост, точнее, проста. Ошиблись они с другом в своем предположении.

— Ты сделала Витька?! — прошипел он.

Ну да, вроде того. Если не считать, что слуга Сета сам ударился лбом о березу и теперь потирал красное пятно между глазами. Завтра вырастет большая шишка, украсит безобразное лицо Витька на ближайшую дюжину дней.

По крайней мере, теперь Васек не собирался со мной знакомиться. Мы словно два охотника яростно смотрели друг на друга. Но ни один из нас не решался напасть.

— Неб, дурень! — вдруг раздалось сзади.

А когда я обернулся, то увидел как Ваня приложил по затылку пришедшего в себя Витька. Теперь и у того вырастет шишка, ухмыльнулся я, резко разворачиваясь к оставшемуся противнику и, как раз вовремя хватая его за запястье. Ясно, что Васёк воспользовался моментом и решил напасть на воинственную девушку со спины, пока та отвлеклась на нежданно подоспевшую помощь.