— Я тоже, — он покачал головой. — Но каким-то образом до сих пор с ней это срабатывало. В баре все в полном порядке.

— Это замечательно.

— Это так. Я рад за нее. Какое-то время я волновался, что она никогда не устроит свою жизнь. Назови профессию, и она в момент хотела ее: космонавт, циркач, ветеринар, балерина, стюардесса. Она хотела попробовать всё. Совершенная противоположность мне.

— Но вы так хорошо ладите.

— Стараемся, — размышлял он. — Это забавно, потому что наш брат, Дэвид, как бы противоположность нам обоим. Он никогда не хотел работать в семейном бизнесе, потому что не хочет иметь ничего общего с корпоративной культурой. Говорит, что у него не хватает смелости для переговоров. Но он всегда был сосредоточен на изучении морской биологии и на том, чтобы стать профессором.

— Профессор. Классно.

Дерек пожал плечами.

— Он кажется счастливым, особенно сейчас, когда женат и имеет ребенка. Я бы хотел, чтобы они жили ближе, хотя он, вероятно, рад удаленности от моих родителей. Он не очень хорошо ладит с отцом.

Я не знал, что сказать. Любопытство разъедало меня, но я ничего не спрашивал. К счастью, Дерек говорил дальше.

— Ничего особенного, они просто очень разные. Наш папа был жесток с нами, когда мы росли. Очень религиозный и требовательный. Но всегда очень гордился нами, когда мы оправдывали его ожидания. Я справлялся с давлением лучше, чем Дэвид.

Я кивнул, принимая все это.

— Ваша семья религиозна?

— Мои родители. Нет, на самом деле, нет. Но я ходил в католические школы. Я был послушником и все такое. Я не всегда соглашаюсь со всем, что говорит и делает церковь, но, когда у тебя есть догмы, закладываемые в тебя так долго, дома и в школе, некоторые из них остаются с тобой, хочешь ты этого или нет.

— Ох.

— Мне нравятся некоторые из основных идей, — продолжал Дерек, — ценность человеческой жизни, важность семьи и общества, обязательство помогать другим.

— Я могу однозначно подтвердить, что ты и твоя сестра любите помогать другим.

Его щеки окрасились, он казался немного смущенным от комплимента.

— Что насчет твоей семьи? Вы близки?

— С мамой, да. Своего отца я едва знаю.

— Серьезно?

— Да. Он и моя мать были очень молоды, когда я появился у них, и вскоре он ушел.

— А что насчет твоей сестры?

— У нас разные отцы. Но этот парень тоже сбежал.

— Черт. Думаю, у твоей мамы есть типаж выбора определенных мужчин.

— Да. Но я чувствую себя ужасным сыном. Я думаю, она всегда хотела идеальную семью.

Он ничего не ответил. Возможно, он думал о том, что она должна была быть более благоразумнее, способной контролировать свои чувства, не поддаваться им, когда было ясно, что она не будет счастлива. Но на самом деле я этого не понимал — как ты можешь воздействовать на свои чувства? Что еще можно было предпринять?

Через несколько минут мы подъехали к его дому.

— Черт возьми, — сказал он, замедляясь и снижая скорость.

— Что случилось?

— Я просто заметил, что озеленители еще не показывались. Они должны были прийти сегодня утром. Не знаю, почему я даю этим засранцам второй шанс.

— Что нужно сделать?

Дерек издал какой-то звук.

— Все. Я, конечно, могу делать кое-что из этого, я унаследовал с домом эти гребаные розовые кусты, которые требуют более высокий уровень обслуживания, нежели чем красивая женщина. И если бы мне не нравилось, как они выглядят, я бы вырвал их к черту.

— Я могу позаботиться об этом.

Он смотрел на меня, как на сумасшедшего.

— У тебя и опыт озеленения тоже есть?

Я пожал плечами.

— У меня было много разных работ. В детстве я проводил каждое лето в загородном доме бабушки и дедушки и помогал ухаживать за садом. И да, у нас были розы. Моя бабушка обращалась с ними как с младенцами.

— У вас есть розы в России?

— Да, Дерек, — я смеялся, наслаждаясь ощущением его имени на языке. — Там не все время снег и лед. У нас даже бывает солнце и тепло летом.

— Извини, — поморщился он, въезжая в гараж. — Я обещаю исправить свои предвзятые представления о том, откуда ты родом.

— А я обещаю помочь тебе здесь и потом, через две недели, убраться с твоего пути.

Дерек отключил машину.

— Ты не стоишь у меня на пути.

Мы сидели в затемненной машине, и я думал, что он еще что-то скажет, но он промолчал.

На заднем дворе были клумбы и сад. Дерек, нахмурившись, остановился на подъездной дорожке и посмотрел на часы.

— Черт, уже два часа, а я еще даже в магазин не съездил. Скорее всего, сегодня вечером у меня не получится использовать внутренний дворик. Здесь все такое заросшее.

В действительности, это не было так, двор на самом деле выглядел очень ухоженным, и внутренний дворик был красивым. Но я знал, что для Дерека не было такого понятия, как «достаточно хорошо» — все должно быть идеально.

— Я могу все это сделать. Честно. Просто покажи мне, где все, и за несколько часов я все сделаю.

Он посмотрел на меня искоса.

— Ты уверен?

— Уверен. Мне нравится такая работа и с руками у меня все в порядке.

Солнцезащитные очки закрывали его глаза, но небольшой наклон головы позволил мне подумать, что он посмотрел на мои руки после того, как я сказал это. Через секунду он прочистил горло.

— Хорошо. Работа твоя. Я вычту из твоей арендной платы.

— Нет. Это помощь, Дерек, — сказал я, когда мы направились к дому. — Я все равно заплачу полную арендную плату.

Толкнув, он открыл заднюю дверь.

— Как угодно. Но тебе также понадобятся деньги на одежду.

О, да. Я вроде как забыл об этом. Пока я пытался найти решение, он продолжил.

— Давай пока не будем беспокоиться об аренде, хорошо? — он положил свои ключи и солнцезащитные очки на полку и снял обувь. — Когда твои деньги будут у тебя, мы сможем поговорить. Я помогу тебе с бюджетом. И мы найдем тебе работу, чтобы ты мог начать экономить на занятия.

Я снял обувь и пошел за ним на кухню.

— Это звучит идеально. Я не знаю, как тебя благодарить.

Полная ложь. Я мог бы придумать множество способов отблагодарить его.

Он прислонился к стойке и достал свой телефон.

— Оплатишь как-нибудь потом.

— Окей, — отвернувшись от него, я снял толстовку, которую он одолжил мне, и повесил ее на спинку стула. На улице было достаточно тепло, и она мне не понадобится. Когда я закончу работать, надо будет спросить, где можно будет помыть инструменты, а затем оставаться вне поля зрения во время его вечеринки. — Я собираюсь начать.

— Инструменты в гараже, — не поднимая глаз от своего телефона, сказал он. — Я выйду через минуту. Я просто просмотрю список покупок.

— Хорошо, — я снова обулся и, не сдерживая улыбки, вышел через заднюю дверь на солнце.

Все это уже казалось новой жизнью.

Я смотрел в телефон, пока не понял, что Макс вне моего поля зрения.

Потом я выдохнул.

Это будет нелегко, если он будет рядом две недели. И все же... это будет совершенно легко. Даже приятно. Это был мой самый сумасшедший поступок — я чувствовал себя комфортно с Максимом во многих отношениях. С ним было легко разговаривать, он заставлял меня смеяться, он был интересным, веселым и… другим. Мне нравилось слушать о его жизни в России. Это давало мне некоторое представление о том, почему он был именно таким, каким был.

Стало некомфортно тогда, когда мое тело отреагировало на него. Заминка в дыхании. Стеснение в груди. Жар в моей крови. Провокация того, что существовало во мне, — желать и не волноваться о последствиях.

Это было безумием, что я не мог всего этого чувствовать с кем-то вроде Кэролин, которая во всем была идеальна для меня. Почему именно Максим, а не она, разжег во мне этот огонь? Что в нем такого, что позволило мне выйти из-под контроля? За что меня так наказывают?