В Сан-Хосе Гевара встретился с кубинцами, участни­ками подпольной борьбы с диктатором Батистой.

Значительно позже, в 1963 году, в беседе с корреспон­дентом кубинской газеты «Эль Мундо» Че расскажет, что впервые заинтересовался Кубой, когда ему было 11 лет. В Буэнос-Айрес приехал тогда великий кубинский шахма­тист Хосе Рауль Капабланка. Юный Тэтэ страстно увле­кался шахматами и, естественно, обожал Капабланку. Этим, можно сказать, длительное время и ограничивался его интерес к Кубе. В пути из Буэнос-Айреса в Боливию Гевара, возможно, прочел в газетах заметку о нападении группы смельчаков во главе с молодым адвокатом Фиде­лем Кастро на казармы «Монкада» в городе Сантьяго. Мы пишем «возможно», так как сам Че нигде не вспо­минает об этом. Но если он и прочел тогда об этом собы­тии в газетах, то вряд ли оно особо привлекло его вни­мание. Столкновения молодежи с полицией — обычное дело в странах Латинской Америки. Да и мог ли он то­гда думать, что именно остров Куба, эта сахарница Со­единенных Штатов, которую сами американцы бесстыдно именовали «нашей колонией», станет вскоре ареной рево­люционной войны, первой страной в западном полуша­рии, поднявшей знамя социализма, и что именно ему будет суждено играть в этих событиях выдающую­ся роль?

К тому же первые кубинцы, которых он встретил в Сан-Хосе, могли рассказать ему только о поражении бой­цов Фиделя Кастро, штурмовавших «Монкаду», о герои­ческой гибели многих из них и об аресте оставшихся в живых. Да, это были мужественные ребята, настоящие патриоты. Но что толку? С вооруженной до зубов армией Батисты, за спиной которого стоял американский импе­риализм, им было не под силу бороться. Ведь о тогдаш­ней Кубе ходила поговорка, что это «страна, в которой никогда ничего не случается», в том смысле, что там не­возможны какие-либо изменения, настолько, казалось, крепко был прикован этот остров к колеснице северного гиганта.

Во всяком случае, тогда в центре всеобщего внимания находилась не Куба, где в заключении томились Фидель Кастро, его брат Рауль и другие герои сражения за «Монкаду», а Гватемала, над которой с каждым днем все больше сгущались тучи. Газеты сообщали, что в сосед­нем с Гватемалой Гондурасе под покровительством мест­ного диктатора, в прошлом адвоката на службе «Юнайтед фрут компани», собирались всякого рода авантюристы, уголовники, которых обучали искусству убивать специа­листы «мокрых дел» из ЦРУ, готовившие свержение пра­вительства Арбенса. Во главе наемников был поставлен гватемальский подполковник Кастильо Армас, еще в 1950 году поднявший мятеж против правительства Ар­бенса и бежавший в Гондурас. Здесь он поступил на службу к «зеленому чудовищу». Армас получал от аме­риканцев ежемесячно 150 тысяч долларов на вербовку наемников и их вооружение. Подготовка интервенции ве­лась открыто, и официальные круги Вашингтона с ци­низмом заявляли, что она производится с их одобрения, при их поддержке.

Следовало спешить в Гватемалу. В конце 1953 года Эрнесто Гевара в компании с несколькими аргентински­ми товарищами направляется автобусом из Сан-Хосе в Сан-Сальвадор, откуда попутными машинами добирается 24 декабря в город Гватемалу, столицу одноименной рес­публики.

Город Гватемала расположен на высоте 1800 метров над уровнем моря. Это самая «высокая» столица в Цент­ральной Америке. Рядом — вулканы. Город неоднократно разрушался землетрясениями. Одноэтажные, в основном, домики утопают в зелени. В парках много певчих птиц, среди них примечательна тесонтле, внешне похожая на воробья, — «птица четырехсот голосов». Символ Гватемалы тоже птица — кетцаль, маленькая, с великолепным длинным хвостом, окрашенным во все цвета радуги, в не­воле она гибнет.

Эрнесто сразу понравился этот город. Его прозрачный воздух напоминал ему Альта-Гарсию. У него рекоменда­тельные письма к гватемальским деятелям. Кроме того, у него письмо от знакомого из Лимы к перуанской ре­волюционерке Ильде Гадеа. Ильда метиска, в ее жилах течет кровь испанцев и индейцев. Она закончила экономический факультет университета «Сан-Маркос» в Лиме, активистка левого крыла партии АПРА, объявленной вне закона перуанским диктатором генералом Одриа. Ильда работает в Государственном институте развития народно­го хозяйства. Как и многие политические изгнанники ле­вого толка, Ильда — сторонница правительства Арбенса. Эрнесто находит Ильду в пансионате «Сервантес», где живут политические эмигранты из разных стран Латин­ской Америки. Там же поселяется и Эрнесто.

Ильда Гадеа, как и Эрнесто, много путешествовала по странам Латинской Америки. Она любила искусство, счи­тала себя марксисткой. Общие взгляды и интересы быст­ро сблизили молодых людей.

Вот что рассказывает в своих воспоминаниях Ильда Гадеа о впечатлении, которое произвел на нее молодой ар­гентинский врач:

Здесь Эрнесто также встречается с кубинскими эми­грантами — соратниками Фиделя Кастро. Среди них — Антонио Лопес Фернандес по прозвищу «Ньико», Марио Далмау, Дарио Лопас. Все они — будущие участники экспедиции «Гранмы». Они рассказывают Эрнесто о ге­роических подвигах борцов против тирана Батисты. Они надеются, что гватемальская революция изменит соотношение сил в Карибском бассейне в пользу противников Батисты, поможет им свергнуть ненавистно­го тирана. Такие же надежды питали находившиеся в то время в Гватемале изгнанники и из других стран этого региона, где господствовали тираны — верные слуги аме­риканского империализма.

Казалось, что Эрнесто обрел в Гватемале личное сча­стье и многих друзей-единомышленников. Этого ему было недостаточно. Он стремился к активному участию в ре­волюционном процессе в Гватемале, он хотел занять ме­сто бойца в гватемальской революции, чтобы действовать, делать полезные и нужные простым людям дела. Ведь именно за этим он сюда и приехал. Но именно это у него не получалось.

Итак, Эрнесто Гевара прибыл в Гватемалу, чтобы уча­ствовать в революции. Что же это была за революция? Как мы уже говорили, правительство Хакобо Арбенса осуществило некоторые меры в защиту национальных ин­тересов Гватемалы. Оно провело через парламент закон об аграрной реформе, добилось для рабочих «Юнайтед фрут компани» увеличения в два раза заработной пла­ты, экспроприировало 554 тысячи гектаров помещи­чьей земли, в том числе около 160 тысяч гектаров, принадлежавших «Мамите Юнай», соблюдало демократи­ческие свободы. Эти меры вызвали приступ бешенства в правящих кругах Вашингтона. Президентом США в то время был Дуайт Эйзенхауэр, а его правой рукой — Джон Фостер Даллес, один из держателей акций «Юнайтед фрут компани». С «Мамитой Юнай» был тесно связан по­мощник Даллеса по межамериканским делам Джон М. Кэбот Лодж, тот самый Кэбот Лодж, который при пре­зиденте Джонсоне был послом США в Сайгоне, где вы­ступал за бомбардировки ДРВ, затем он представлял США в комиссии по переговорам с ДРВ в Париже, а в момент написания этой книги заканчивает свою карьеру дипломата и разведчика в роли личного представителя президента США при папе римском.