Люба остановила ее на полпути! Глаза Калеба были открыты, но, не мигая, смотрели в потолок. "Лучше бы он оставался цветком, — подумала она уныло. — По крайней мере, я могла бы заботиться о нем. А теперь его бросят в темницу!"

Тело Корнелии опять сотряслось от рыдании, и она забилась в уголок, чтобы Калеб этого не заметил. Она не знала, видит ли он, но не хотела, чтобы он видел ее поражение. Если его должны бросить в темницу, может, лучше рассказать о том, чего хочет Люба. И тогда ее, возможно, тоже отправят в тюрьму. Она бы с радостью пошла туда, забыв обо всем.

Она мысленно вернулась к тому времени, когда была в своей квартире наедине с Калебом. Когда он был цветком — она пела для него, говорила с ним. Вела себя так, как будто он был человеком и мог слышать ее. Почему бы не поговорить с ним сейчас? И его внешний вид не оттолкнет ее. Не важно, что сказала Люба. Корнелия знала, что в душе Калеб не может быть шептуном. В его сердце никогда не поселится зло.

Придвинувшись ближе к неподвижному телу, она заговорила очень мягко:

— Это не должно было так кончиться! — Рядом с ним ей вновь стало лучше. Но минутное успокоение было прервано вспышкой ярости. — Я не могу смириться с этим! — Она заглянула прямо в его стеклянные глаза. — Твоя сила волн сделала тебя тем, кем ты был! — сказала она ему.

Она осторожно приподняла ему голову. Никакого отклика.

— Калеб! — продолжала она. — Калеб! Услышь меня! Пожалуйста!

Она погладила его по лбу.

— Не забывай, кто ты на самом деле! — вскричала она, взяла его безвольную руку и нежно погладила. Пальцы были холодные, безжизненные. — И не забывай о нас!

Корнелия поднесла руку Калеба к губам и поцеловала. Когда-то девочка поклялась, что ради него будет сильной. Но это так сложно… Его рука лежала в ее руке, они были созданы друг для друга. Ее глаза наполнились влагой, и слезы потекли но руке Калеба. Какое-то мгновение в комнате было слышно только, как тихо всхлипывает Корнелия. Затем внезапно что-то произошло.

Калеб-шептун вскочил с пола! Он приложил руку к груди и поднялся в воздух.

— Твоя слеза… — вскричал он.

Словно запущенная ракета, Калеб взметнулся до потолка, а затем стал опускаться. И когда он достиг земли, началось преображение. Его длинные волосы стали превращаться в знакомую пышную копну. Зеленая кожа постепенно желтела, а потом побелела, приобретя обычный цвет. Его стеклянные глаза стали ясными и голубыми. Они уже не таращились бессмысленно в никуда, в них светился разум. Он обратил взгляд на Корнелию, в нем светилось обожание и доля смущения. Затем Калеб заговорил низким голосом:

— Твоя слеза… во мне… навсегда!

"Он вернулся! — подумала Корнелия. — Таким, как и должен быть".

Девочка ликовала. Она не могла в это поверить. После всего, что было, ее мечты наконец сбылись! Корнелия, протянув руки, подбежала к Калебу, бросилась ему на шею, обняла изо всех сил. "Я больше никогда его не отпущу! — подумала она. — Никогда!"

— Калеб, это и правда ты? — вскричала она радостно и смолкла. Никакими словами нельзя было выразить ее облегчение, восторг, любовь. Корнелии казалось, что, если она скажет еще хоть слово, чары рассеются и он вновь исчезнет.

— Корнелия! — закричал Калеб, чтобы убедить ее, что это действительно он.

Они стояли, держа друг друга в объятиях, и им казалось, что это длится вечно. Корнелия закрыла глаза, наслаждаясь ощущением того, что Калеб вернулся. Ей хотелось прочувствовать это мгновение. Когда она поднимала глаза на Калеба, то видела, что он тоже смотрит па нее. Он не мог отвести от нее глаз.

Калеб отстранился первым. "Не надо! — подумала Корнелия. — Этого не было так давно. Не отпускай меня!" Но Калеб и не собирался ее отпускать, он просто обнял ее за талию, еще ближе притягивая к себе.

— Наконец-то! — прошептала Корнелия. Быть рядом с Калебом — это всё равно что вернуться домой. Ее душа обрела покой.

Калеб закружил ее. Они танцевали в этой потайной комнате, и голова кружилась от восторга. Затем Калеб сделался серьезным.

— Я обязан тебе жизнью! — искренне сказал он. Корнелия закрыла глаза руками и отвернулась, чтобы спрятаться от его пылающего взгляда.

— Не смотри на меня! — вскричала она. — Я превратилась в монстра!

Теперь, когда Калеб вернулся, ей не хотелось думать о том, что она натворила. Она злоупотребила доверенными ей чарами и оттолкнула подруг.

— Я знаю всё, что произошло с тобой, — с нежностью в голосе произнес Калеб. — И не волнуйся, ты прекрасна! Даже после того, как Фобос меня заколдовал, я не переставал слышать, что происходит.

"Значит, Калеба не беспокоит, что моя магия вышла из-под контроля? — думала Корнелия. — II что я взяла Любу в плен и бросила своих товарищей".

— Я слышал, когда ты говорила со мной, — продолжал Калеб, — хоть и не мог тебе ответить. — Он погладил волосы Корнелии. — Твой голос спас меня от окончательного превращения!

"Значит, я не зря старалась", — подумала Корнелия. Но ей было трудно выразить переполнявшие се чувства.

— Я не… — с запинкой проговорила она. Калеб прикрыл ей рот ладонью, еще крепче прижал к себе, успокаивая.

— Не волнуйся! — сказал он.

Но Корнелии было не до спокойствия. На псе нахлынули тревожные мысли: Люба. Совет, темница.

— Мы должны выбраться отсюда! — с тревогой сказала она Калебу. — Хранительница капель хочет…

Она забыла, что Калеб всё знает. Он держал ее руки, успокаивал взглядом. И сказал именно то, что Корнелия хотела услышать.

— Нет, убегать мы не будем, — заявил он. — Мы вместе встретимся с Любой и Советом!

Корнелия пришла в отчаяние.

— Но как? — вскричала она. — У меня больше нет чар!

"Ничто не укроет нас от Совета, ничто не защитит нас от наказания. Ведь моя магия исчезла, и не осталось подруг, которые бы нас поддержали", — думала Корнелия.

— Не говори так! — остановил ее Калеб.

Он притянул девушку к себе и обнял, словно защищая от целого мира. И когда Корнелия потянулась губами к его губам, Калеб объяснил, почему им не надо бояться. Надежду им давало то, что он выжил, сумел вернуться. Калеб знал это, и Корнелия знала тоже. В ее душе забрезжил лучик надежды.

— Когда мы вместе, — сказал Калеб, — мы сильнее всех на свете!

И его поцелуй успокоил разум и сердце Корнелии.

Когда Люба увидела, что Стражница и шептун обнимаются и целуются, ее чуть не стошнило.

— Неслыханно! — пробормотала она. — Просто какой-то бред!

Увидев, как эти двое с криком бросились навстречу друг другу, спеша выразить свою любовь, Люба разинула рот. "С чего эта девчонка взяла, что она может вести себя так здесь, в Кондракаре!" Неужели она совсем не ценит то, что мы сделали для нее?"

Усы Любы дрожали от злости. Эта девчонка с помощью магии провела врага в их Храм и их мир, и ей показалось мало! Она пошла еще дальше. Обнимает его! Бросая вызов всему, что должно быть ценным для нее! Забывает о своем предназначении!

Не в силах это больше выносить, Люба убежала прочь и стала готовиться к встрече с Советом. "Они отправили меня в Кондракар, чтобы я искупила свою вину, — припомнила она. — А теперь я доложу обо всем. Возможно, я совершила ошибку, создав Миготавра. Но когда они увидят, каких бед Стражница натворила с помощью своей магии, они поймут, что ее преступление куда серьезнее. Она на каждом шагу подводила Совет. Это она должна искупать свою вину, а не я!"

Вспомнив о сцене, которая разыгрывалась в дальней комнате, Люба улыбнулась. "Возможно, Совету будет интересно это увидеть, — подумала она. — Это зрелище станет самым лучшим свидетельством".

И вновь в богато украшенном круглом зале собрался Совет Старейшин. Члены Совета заняли несколько скамеек. И опять Оракул и Тибор, его верный помощник, пристально смотрели на Любу, а она стояла в центре зала и держала речь перед собранием.

Задыхаясь от волнения, Люба рассказывала о том, что произошло после суда над ней: о своей попытке предупредить Стражницу о ее потенциальной силе; о том, как Стражница вопиющим образом пренебрегла собственной безопасностью — и вековыми законами Кондракара; как Стражница свирепо набросилась на нее, члена Совета Кондракара.