– Ну, разве он не ужасен? – сказала Богиня и сунула корзину Кристоферу. – Держи ее открытой и быстро захлопывай крышку, когда я засуну его туда.

Кристофер вынужден был признать, что Трогмортен – действительно неприятный кот. Его желтые глаза уставились на них с отсутствующим наглым выражением, и было что-то в его ушах – одно выше другого, – что сказало Кристоферу: Трогмортен злобно набросится на всё, что встанет у него на пути. Учитывая это, он был озадачен тем, насколько Трогмортен напоминал ему дядю Тенни. Наверное, дело в том, что он рыжий.

В этот момент Трогмортен понял, что они пришли за ним. Его спина недоверчиво выгнулась. После чего он практически взлетел по ползучим растениям на стене, с бешеной скоростью взбираясь всё дальше и дальше, пока не оказался высоко над их головами.

– Нет, не выйдет! – сказала Богиня.

И изогнутое рыжее тело Трогмортена отлетело от ползучих растений, точно пушистый оранжевый бумеранг, и шлепнулось в корзину. Кристофер был впечатлен до глубины души – настолько, что немного замешкался опустить крышку. Молниеносным рыжим потоком Трогмортен перелился через край корзины. Богиня схватила его и запихнула обратно. Немалое количество молотящих рыжих лап – ошеломленному взгляду Кристофера привиделось по меньшей мере семь – зацепилось когтями за ее браслеты, платье и ноги под платьем, вырывая из них кусочки. Кристофер подождал, пока одна из голов Трогмортена – казалось, у него их по меньшей мере три, и каждая с невозможным количеством клыков – окажется над краем корзины. И тогда Кристофер изо всех сил прихлопнул ее крышкой. В мгновение ока Трогмортен из сражающегося демона превратился в обычного оглушенного кота. Богиня стряхнула его в корзину. Кристофер захлопнул крышку. Из дыры застежки немедленно просочилась громадная рыжая лапа, вооруженная длинными розовыми лезвиями, и выдрала из Кристофера несколько полос, пока он застегивал корзину.

– Спасибо, – произнес он, посасывая свои раны.

– Я рада избавиться от него, – сказала Богиня, зализывая порез на руке и вытирая порванным платьем кровь с ноги.

– Богиня, дорогая! Где ты? – позвал со стороны увешанной ползучими растениями арки мелодичный голос.

– Мне надо идти, – прошептала Богиня. – Не забудь про книги. Ты поклялся. Иду! – крикнула она и понеслась обратно к арке – бац-дзынь, бац-дзынь.

Кристофер быстро повернулся к стене и попытался пройти сквозь нее. И не смог. Как бы он ни поворачивался тем особым способом, ничего не выходило. Он знал, это из-за Трогмортена. То, что он держал в корзине живого рычащего кота, делало его частью этой Везделки, и он оказался во власти общих законов. И что ему теперь делать? Еще несколько мелодичных голосов звали вдали Богиню, и он видел людей, внутри по меньшей мере двух арок. Он даже не рассматривал возможность бросить корзину: этот кот нужен дяде Тенни. И Кристофер попытался сбежать, помчавшись к ближайшей арке, показавшейся ему пустой.

К несчастью, тряска корзины уверила Трогмортена, что его точно похищают. Он выразил протест во всю мощь своего голоса – Кристофер никогда бы не поверил, что простой кот может издавать настолько мощный крик. Голос Трогмортена заполнил темные коридоры за аркой, воя, пульсируя, поднимаясь до визга, как у умирающего вампира, а потом падая до сильного густого рева контральто. Затем он снова поднимался до визга. Прежде чем Кристофер успел пробежать двадцать ярдов, позади него послышались крики, шлепанье сандалий и глухой стук босых ног. Он побежал быстрее, чем когда-либо, заворачивая в новый коридор, как только добирался до него, и несясь по нему, но Трогмортен ни на секунду не прекращал вопли протеста из корзины, в точности давая знать преследователям, куда бежать. Хуже того – он привлек еще людей. К тому времени, как Кристофер увидел впереди дневной свет, позади раздавалось вдвое больше криков и топота ног. Преследуемый теснящейся толпой, он ворвался в свет.

И на самом деле это оказался не дневной свет, а громадный, приводящий в замешательство храм, полный верующих, статуй и широких раскрашенных колонн. Дневной свет лился из громадных открытых дверей в сотне ярдов от Кристофера. Он увидел человека с желтым зонтиком, вырисовывающегося за дверями, и понял, где находится. Он ринулся к дверям, петляя между колоннами и несясь мимо молящихся людей.

– Уон-уон-УОН-УОН! – вопил Трогмортен из корзины в его руке.

– Держите вора! – закричали преследующие его люди. – Рука Ашет!

Кристофер увидел мужчину в серебряной маске, или, может быть, женщину – в общем, человека в серебряной маске, – стоящего на ступенях и старательно нацеливающего на него копье. Он попытался увернуться, но то ли не успел, то ли копье каким-то образом последовало за ним. С глухим ударом оно вонзилось ему в грудь.

Всё будто замедлилось. Кристофер неподвижно стоял, сжимая воющую корзину, и недоверчиво смотрел на древко копья, торчащее из его груди над грязной рубашкой. Он видел его в мельчайших деталях: чудесно отполированное коричневое дерево с вырезанными вдоль него словами и рисунками. Примерно от середины начиналась сияющая серебряная рукоятка с почти стершимся от долгого использования рисунком. Две капли крови проступили там, где дерево соприкасалось с рубашкой. Должно быть, наконечник копья глубоко вошел в тело. Кристофер поднял взгляд и увидел, как человек в серебряной маске торжествующе приближается к нему. Позади него в дверях появился Такрой, видимо, привлеченный шумом. Застыв, он стоял там и с ужасом смотрел на Кристофера.

Кристофер неловко вытянул свободную руку и взялся за рукоять копья, чтобы вытащить его. И всё резко прекратилось.

Было раннее утро. Кристофер понял, что его разбудили сердитые кошачьи вопли, доносившиеся из корзины, лежавшей на боку посреди комнаты. Трогмортен хотел выбраться. Немедленно. Кристофер сел, торжествующе улыбаясь: он доказал, что может принести из Везделки живое существо. Тут он вспомнил, что у него из груди торчало копье, и опустил взгляд. Копья не было. И крови тоже. Ничего не болело. Он ощупал грудь. Потом расстегнул пижаму и посмотрел. Его недоверчивому взгляду предстала лишь гладкая бледная кожа без малейших признаков раны.

С ним всё было в порядке. В итоге Везделки и правда оказались лишь разновидностью сна. Он засмеялся.

– Уон! – сердито заявил Трогмортен, заставив корзинку покатиться по полу.

Кристофер решил, что лучше выпустить зверюгу. Помня об острых рвущих когтях, он встал на кровать и отцепил тяжелый стержень карниза. Маневрировать со свисающими с него, волочащимися занавесками было непросто, но Кристофер подумал, что они пригодятся ему как щит от ярости Трогмортена, так что он собрал их в кучу перед собой. Побалансировав и потыкав некоторое время, он сумел подсунуть медное острие на конце стержня под застежку крышки и открыть корзину.

Кошачьи вопли прекратились. Похоже, Трогмортен заподозрил какой-то подвох. Кристофер подождал его нападения, слегка подпрыгивая на кровати и крепко держа стержень и свернутые занавески, но ничего не происходило. Кристофер осторожно наклонился вперед, чтобы заглянуть в корзину. Там лежал круглый рыжий клубок, тихонько вздымающийся и опускающийся. Презрев полученную свободу, Трогмортен свернулся и заснул.

– Ну и ладно, – сказал Кристофер. – Вот исиди там!

Не без труда он установил карниз с занавесками обратно на крепления и тоже лег спать.

Когда он проснулся в следующий раз, Трогмортен исследовал комнату. Кристофер лег на спину и осторожно наблюдал, как Трогмортен, передвигаясь комнате, перепрыгивает с одного предмета мебели на другой. Насколько он мог понять, Трогмортен больше не злился. Он казался просто любопытным. «Или, возможно, – подумал Кристофер, когда Трогмортен подобрался и прыгнул сверху шкафа на карниз, – он поспорил с собой, что сможет пройти по всей спальне, не касаясь пола». Когда Трогмортен начал пробираться вдоль карниза, цепляясь своими неординарными когтями за него и за занавески, Кристофер окончательно в этом уверился.