И там будто уперся в толстый слой резины, которая оттолкнула его назад в комнату. Снова чары Замка. Кристофер стиснул зубы, ввернул плечо в резиновое пространство и толкнул. И толкал, и толкал, и с каждым толчком чуть-чуть проходил вперед, но тихонько и осторожно, чтобы не привлечь ничьего внимания – пока, примерно полчаса спустя, не растянул чары в тончайший слой. Затем он зажал их в каждой руке и осторожно потянул в стороны, разрывая.

Было чудесно выбраться сквозь созданную щель в лощину и обнаружить, что его одежда по-прежнему лежит там – немного влажная и снова слишком маленькая, но на месте. Кристофер надел ее. Затем, вместо того, чтобы пойти в Место Между, он направился в другую сторону – вниз по лощине. Понятное дело, лощина привела к одному из других миров Двенадцатой серии. Кристофер надеялся, что это Мир Б. Одна из его хитрых идей заключалась в том, чтобы спрятаться рядом в мире без магии, где наверняка никто, даже Габриэль де Витт, не додумается искать.

Вероятно, это был Мир Б, но Кристофер оставался здесь не дольше полминуты. Когда он добрался до конца лощины, пошел дождь, который лил и хлестал косым потоком всё сильнее и сильнее. Кристофер оказался в городе, полном быстро двигающихся машин, несущихся со всех сторон вокруг него, и колеса шипели по мокрой черной дороге. Громкий звук заставил его оглянуться как раз вовремя, чтобы увидеть громадную красную машину, выскочившую на него из белой завесы дождя. Он увидел на ней номер и слова «ТАФНЕЛЛ ПАРК», и, поливаемый потоками воды, рванул прочь с ее пути.

Насквозь промокший, Кристофер ускользнул обратно в лощину. Мир Б был худшей Везделкой из всех, где он когда-либо бывал. Но у него оставалась еще одна хитрая идея: уйти в Одиннадцатую серию – мир, в который никто никогда не ходит. Кристофер поднялся по лощине и обошел выступающую скалу, входя в Место Между.

Оно было таким заброшенным, бесформенным и пустым, что если бы он не побывал только что в еще более ужасном месте, то повернул бы назад. А так, он испытал тот же ужас одиночества, как когда в первый раз пришел сюда из школы. Но Кристофер проигнорировал его и решительно направился к Везделке, которая не хотела, чтобы в нее заходили. Теперь он был уверен, что это Одиннадцатый мир.

Дорога шла через устье его собственной лощины – вниз, а потом наверх по крутому обрыву отвесной скользкой скалы. Кристоферу пришлось цепляться и руками, и ногами, которые уже замерзли и промокли после Мира Б. Везделка наверху продолжала отталкивать его, а сносящий всё на своем пути ветер напоминал о мамином нападении в Кембридже. Наверх, вцепиться. Нащупать опору для ног. Потом за что можно ухватиться. Вцепиться. Наверх.

Примерно на полпути нога Кристофера соскользнула. От нового порыва ветра его замерзшие пальцы слишком ослабели, чтобы удержаться, и он упал. Он пролетел вверх ногами вниз на гораздо большее расстояние, чем взобрался, и упал, ударившись затылком. Когда он встал на колени, в его шее что-то издавало трущийся звук, а голова болталась из стороны в сторону. Это было ужасно странно.

Каким-то образом он вернулся к выступающему утесу – ему помогало то, как Место Между всегда подталкивало его туда, откуда он пришел. Каким-то образом он переоделся в пижаму и пробрался сквозь щель в замковых чарах обратно в кровать. Кристофер заснул с сильным подозрением, что снова сломал шею. «Хорошо, – подумал он. – Теперь утром мне не придется встречаться с Габриэлем де Виттом».

Но когда он проснулся, с ним всё было в порядке. Кристофер был бы сильно озадачен, если бы не боялся так встречи с Габриэлем. Прокравшись на завтрак, он обнаружил на подносе красивое надушенное письмо от мамы. Кристофер нетерпеливо схватил его, надеясь, что оно отвлечет его мысли от Габриэля. Но этого не произошло – во всяком случае, не сразу. Он видел, что письмо было вскрыто, а потом снова заклеено. Он чувствовал оставшиеся на нем чары. Ненавидя обителей Замка больше, чем когда-либо, он раскрыл письмо.

«Дорогой Кристофер,

Законы так несправедливы. Потребовалась лишь подпись твоего папы, чтобы отдать тебя в рабство этому ужасному старику, и я всё еще не простила твоего папу. Твой дядя передает свои соболезнования и надеется получить от тебя новости в следующий четверг. Будь вежлив с ним, дорогой.

Твоя любящая

Мама»

Кристофера порадовала мысль, что Габриэль прочитал про себя «этот ужасный старик», и он был впечатлен тем, как хитро дядя Тенни передал через маму послание. Завтракая, он наслаждался мыслью снова увидеть в следующий четверг Такроя. Как удачно он сделал щель в замковых чарах! И «рабство» – как раз подходящее слово, подумал он, поднимаясь в кабинет Габриэля.

Но по пути Кристофер поймал себя на том, что снова думает о Богине – на этот раз с ужасным чувством вины. Ему в самом деле следовало принести ей еще книг. Трогмортен стоил того, чтобы за него платить.

Габриэль в своей сумеречной комнате стоял позади громадного черного стола. Плохой знак, но у Кристофера сейчас было столько пищи для размышлений, что он испугался далеко не так сильно, как мог бы.

– В самом деле, Кристофер, – произнес Габриэль своим самым сухим тоном, – мальчик в твоем возрасте должен бы знать, что не следует лазить по разрушенной башне. В результате ты глупо и безалаберно потратил жизнь, и теперь у тебя осталось только шесть. Тебе понадобятся эти жизни, когда ты станешь следующим Крестоманси. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Гнев Кристофера возрос. Он почувствовал, как замковые чары снова его подавляют, и от этого разозлился еще больше.

– Почему бы вам не сделать следующим Крестоманси Трогмортена? – поинтересовался он. – У него тоже девять жизней.

Секунду Габриэль пристально смотрел на него.

– Это не предмет для шуток. Ты не понимаешь, какие проблемы создал? Нескольким моим людям пришлось обойти башни, чердаки и подвалы на случай, если тебе взбредет в голову полазить и там тоже, а на то, чтобы сделать всё это безопасным, уйдет несколько дней.

Тут Кристофер уныло подумал, что они наверняка найдут и заделают щель, которую он создал, и ему придется создавать другую.

– Постарайся, пожалуйста, понять, – продолжил Габриэль. – В настоящий момент я не могу обойтись ни без одного из моих людей. Ты слишком юн, чтобы знать об этом, но я хочу объяснить, что как раз сейчас мы все работаем не покладая рук, пытаясь поймать банду негодяев, действующих между мирами, – он свирепо посмотрел на Кристофера. – Вероятно, ты никогда не слышал про Тень?

После трех скучных воскресных обедов Кристофер чувствовал, что знает про Тень всё. Все постоянно только об этом и говорили. Но он подозревал, что Габриэль отвлечется от выговора ему, если продолжит объяснять насчет банды, так что ответил:

– Нет, не слышал, сэр.

– Тень – это банда контрабандистов, – сказал Габриэль. – Мы знаем, что она управляется из Лондона, но это практически всё, что мы знаем, поскольку они скользкие, как угри. Каким-то образом, вопреки всем нашим ловушкам и наблюдательности, они центнерами провозят контрабандой магическую продукцию со всех Родственных миров. Они телегами завезли драконью кровь, наркотическую росу, волшебные грибы, печень угрей из Второй серии, ядовитый бальзам из Шестой, сок сновидений из Девятой и вечный огонь из Десятой. Мы установили ловушку в Десятой, которая вывела из строя по крайней мере одного из их курьеров, но не остановила их. Мы добились успеха только в Пятой серии, где Тень истреблял русалок и продавал их по частям в Лондоне. Там нам помогла местная полиция, и мы смогли положить этому конец. Но… – взгляд Габриэля остановился на закатном свете потолка, и, казалось, он потерялся в своих тревогах. – Но в этом году мы получили сообщения о самом ужасающем оружии, которое Тень привозит из Первой серии, способном уничтожить сильнейшего кудесника, а мы по-прежнему не можем изловить банду.

К тревоге Кристофера, Габриэль опустил взгляд на него:

– Понимаешь, какой вред может причинить твое беспечное лазание? Пока мы из-за тебя бегаем по Замку, мы можем упустить наш единственный шанс схватить банду. Ты должен научиться думать о других, Кристофер.