– Я думаю, – горько ответил Кристофер, – но никто из вас не думает обо мне. Большинство людей, когда умирают, не получают за это выговор.

– Спустись в библиотеку, – велел Габриэль, – и напиши сто раз: «Я должен смотреть, прежде чем прыгать». И будь добр – закрой за собой дверь.

Кристофер подошел к двери и раскрыл ее, но не стал закрывать. Он оставил ее качаться туда-сюда, чтобы Габриэль слышал, как он кричит, направляясь к розовой мраморной лестнице:

– Должно быть, я единственный человек во всем мире и ВО ВСЕ ВРЕМЕНА, которого наказали за то, что он сломал себе шею!

– Уон, – согласился Трогмортен, который ждал его на лестничной площадке.

Кристофер не заметил Трогмортена вовремя. Он споткнулся об него и весь путь вниз по лестнице проделал, катясь и кувыркаясь. Падая, он услышал, как снова воет Трогмортен. «О, нет!» – подумал он.

Когда началась его следующая жизнь, он лежал на спине возле пентаграммы в вестибюле, глядя в стеклянный купол. Практически первым, что он увидел, были часы над входом в библиотеку, которые показывали половину десятого. Похоже, с каждой следующей потерянной жизнью, новая вступала быстрее и легче, чем в прошлый раз. Потом он увидел, что все обитатели Замка стоят вокруг и мрачно смотрят на него. «Прямо как на похоронах!» – подумал он.

– Я опять сломал шею? – спросил он.

– Да, – ответил Габриэль де Витт, подошедший, чтобы склониться над ним. – В самом деле! После того, что я только что сказал тебе – просто невероятно! Ты можешь встать?

Кристофер перевернулся и встал на колени. Он чувствовал себя слегка помятым, но в остальном в полном порядке. Доктор Симонсон шагнул вперед и ощупал его шею.

– Перелом уже исчез, – сказал он.

По его тону Кристофер понял, что на этот раз ему не позволят остаться в постели.

– Отлично, – сказал Габриэль. – А теперь отправляйся в библиотеку, Кристофер, и напиши строчки, которые я тебе велел. И в дополнение к ним напиши еще сто раз: «У меня осталось только пять жизней». Возможно, это научит тебя осторожности.

Кристофер прохромал в библиотеку и написал строчки за одним из красных кожаных столов, на бумаге с надписью наверху: «Государственная собственность». При этом думал он не о строчках, а о том, как странно, что, каждый раз, когда он теряет жизнь, Трогмортен оказывается поблизости. И тогда в Десятой серии: как раз перед тем, как его ударил крюк, человек помянул Ашет. Еще одна хорошая причина отнести Богине книг.

Покончив со строчками, Кристофер принялся изучать книжные полки. Библиотека была просторной, с высокими потолками и содержала тысячи книг. Однако Кристофер обнаружил, что на самом деле их в десять раз больше, чем видит глаз. В конце каждой полки имелась зачарованная плита. Когда Кристофер положил ладонь на одну из них, книги подвинулись направо и исчезли, а слева появились новые книги. Кристофер отыскал раздел детской литературы и стоял, положив ладонь на плиту, заставляя книги медленно продвигаться, пока не нашел то, что хотел.

Это был длинный ряд толстых книг, написанных некоей Анжелой Брэзил[11]. В названии большинства из них было слово «школа». Кристофер с первого взгляда понял, что они как раз подходят для Богини. Он взял три, а остальные книги на полке растянул, чтобы закрыть пустоту. На каждой стояла пометка: «Редкая книга. Завезена из Мира XII-Б», которая породила у Кристофера надежду, что они могут оказаться достаточно ценными, чтобы наконец-то покрыть стоимость Трогмортена.

Он унес книги в свою комнату в стопке других, про которые подумал, что они могли бы понравиться ему самому. И вот только ему могло повезти встретить в коридоре Флавиана.

– Сегодня уроки как обычно – после обеда, – весело сообщил Флавиан. – Доктор Симонсон не думает, что они тебе повредят.

– Рабство, как обычно, – пробормотал Кристофер, входя в свою комнату.

Но на самом деле в тот день было совсем не плохо. Посреди практики магии Флавиан вдруг спросил:

– Ты интересуешься крикетом?

Что за вопрос! Кристофер чувствовал, как его лицо засветилось, вопреки тщательно равнодушному тону:

– Нет, я просто с ума по нему схожу. А что?

– Хорошо, – сказал Флавиан. – В субботу Замок играет с деревней на деревенской площадке. Мы подумали, может, ты захочешь вести таблицу счета для нас.

– Только если кто-нибудь выведет меня через ворота, – едко ответил Кристофер. – Чары не дают мне выходить самостоятельно. И тогда – да, охотно.

– О, Господи! Я должен был достать тебе пропуск. Я не подумал, что тебе захочется выходить. Я постоянно хожу на длительные прогулки. В следующий раз возьму тебя с собой – снаружи можно найти множество практических занятий, – только я считаю, сначала ты должен овладеть колдовским зрением.

Кристофер видел, что Флавиан пытается подкупить его. Они теперь занимались магией кудесника. У Кристофера не возникало проблем с призыванием вещей из одного места в другое – это немного походило на левитацию, которую он столь эффектно осуществлял для доктора Посана – и отчасти напоминало поднятие ветра. Лишь чуть-чуть сложнее для него было научиться делать вещи невидимыми. Он думал, что и с наколдовыванием огня у него не будет проблем, когда Флавиан позволит ему попробовать. Но Кристофер никак не мог освоить колдовское зрение. Флавиан постоянно говорил, что это совсем просто. Надо только заставить себя увидеть сквозь магическую маскировку то, что есть на самом деле. Но когда Флавиан накладывал иллюзию на свою правую руку и протягивал львиную лапу, Кристофер мог видеть только львиную лапу.

Флавиан делал это снова и снова. Кристофер зевал, нацеплял рассеянный вид и продолжал видеть львиную лапу. Единственной пользой было то, что пока его мысли бродили, ему пришел в голову идеальный способ сохранить книги для Богини сухими в Месте Между.

В ту ночь Кристофер завернул за угол между чемоданом и камином, приготовившись прорвать новую щель в чарах Замка. К его удивлению, щель была на месте. Будто обитатели замка и не подозревали о ее существовании. Очень осторожно, чтобы не потревожить ее, Кристофер оторвал от нее две длинные полосы – одну широкую и одну узкую. С расплывчатой мерцающей частичкой чар в каждой руке он вернулся к книгам и обернул их в широкую полосу. Узкую полосу он использовал вместо веревки, перевязав ею сверток и оставив свободный кусок, чтобы прикрепить его к поясу. Он плюнул на сверток, и слюна скатилась с него маленькими круглыми каплями. Хорошо.

После чего он, натянув одежду, которая с прошлой ночи стала еще короче и теснее, принялся, как в старые времена, взбираться на скалы по хорошо известному пути. Кристофера совершенно не беспокоило, что в прошлый раз он упал. Он отлично знал эту дорогу. И опять же как в старые времена, под стенами города старики заклинали змей. Кристофер подумал, что, наверное, они делают это по каким-нибудь религиозным причинам, поскольку они явно не ждали денег. По ту сторону ворот город оставался прежним шумным, насыщенным запахами местом, полным коз и зонтиков, а маленькие святилища на углах улиц по-прежнему были окружены приношениями. Единственная разница заключалась в том, что было не так жарко, как в прошлый раз, хотя всё же достаточно жарко для того, кто только что прибыл из английского лета.

Однако Кристоферу было здесь до странности неуютно. Не потому, что он боялся людей, швыряющих копья. Просто после приглушенного достоинства и темных одежд Замка город заставлял вибрировать каждый его нерв. У него заболела голова задолго до того, как он добрался до Храма Ашет. Поэтому пришлось немного передохнуть в переулке, среди последней кучи старой капусты, прежде чем Кристофер смог собраться с духом и протолкнуться сквозь стену и ползучие растения. Кошки по-прежнему грелись во дворе на солнце. И никого вокруг.

Богиня обнаружилась в комнате, расположенной подальше ее обычной. Она полулежала на большой белой подушке, которая, вероятно, являлась кроватью, опираясь на другие белые подушки, закутанная в шаль, вопреки жаре. Она тоже выросла, хотя и не так сильно, как Кристофер. Но, наверное, Богиня заболела. Она лежала, глядя в пустоту, а ее лицо было не таким круглым, как он помнил, и гораздо бледнее.