"Если бы нам было отпущено немного побольше времени, мы могли бы снабдить импеллер системой защиты, которая делала бы его неуязвимым. - Глаза Гретэка на секунду закрылись. - А сейчас действие машины можно нейтрализовать, всего лишь опрокинув ее..."

- Что? - Стинамирт бросил на Толлера встревоженный взгляд. - И всего-то? И она не сработает?

Гретэк по-человечески печально покачал головой: "Импеллеру это не повредит, он все равно выполнит свою задачу, но он должен находиться в горизонтальном положении, чтобы вектор его силы действия проходил либо через, либо неподалеку от центра планеты, иначе энергия будет расходоваться впустую".

- Я... - Толлер запнулся. Какой-то легкий холодок проник в его сознание, он почувствовал непонятное беспокойство, настолько мимолетное, что оно вполне могло оказаться плодом его воображения. Отстранившись от дискуссии, он поднял голову и внимательно оглядел окружающую местность. На первый взгляд ничего не изменилось. Поросшая травой равнина уходила за неровную линию горизонта, ближе к северу маячили невысокие холмы; неподалеку мирно светилась белая коробка импеллера, отражая нежные лучи раннего восхода; группка из дуссарриан и людей выглядела все так же нелепо - но почему-то Толлер встревожился.

Инстинктивно он посмотрел на небо; там, на фоне Мира, рядом с ночной стороной планеты, пульсировала желтая звезда. В тысячах миль над его головой плыл Кса.

Как только он понял, что это за звезда, до его сознания донесся слабый телепатический призыв - умоляющий, жалостный, измученный голос, долетевший до него из зенита:

"Почему ты это делаешь со мной, Возлюбленный Создатель? Умоляю тебя, пожалуйста, не убивай меня".

Ощутив некоторое неудобство при мысли, что вторгся в чужое сознание, Толлер тихонько шепнул Гретэку:

- Кса сейчас... очень несчастлив.

"Нам повезло, что растущая сложность Кса позволила..." - Гретэк внезапно дернулся, будто пронзенный судорогой боли, и резко развернулся на восток. Остальные дуссарриане посмотрели туда же. Толлер обернулся в ту сторону, куда были устремлены их встревоженные взгляды, и сердце его подпрыгнуло. Он увидел, что на голой равнине внезапно появилось около пятидесяти фигур, облаченных в белые одеяния. Они высадились примерно в двух фарлонгах от импеллера, над ними быстро таял светящийся зеленым овал.

"Вадаваки здесь! - попятился Гретэк. - И так близко!"

Толлер опустил глаза на Гретэка:

- Они вооружены?

- "Вооружены?"

- Да! Оружие у них есть?

Гретэк дрожал всем телом, но его телепатический ответ был ясным и четким:

"В экипировку вадаваков входят энерваторы - приборы общественного успокоения, специально разработанные директором Заннананом. Энерваторы - это черные жезлы с мерцающими красными наконечниками. Прикосновение такого жезла причиняет невыносимую боль и на несколько минут парализует.

- Встречалось мне оружие и пострашнее! - фыркнул Толлер. Он сжал пальцы Вантары, отпустил ее руку и ободряюще обнял за плечи Стинамирта. - А ты что скажешь, Бэйтен? Научим этих нахальных пигмеев хорошим манерам, а?

"Прикосновение одного жезла вызывает боль и паралич, - добавил Гретэк. - Но у вадаваков в каждой руке по энерватору - одновременное прикосновение двух жезлов вызывает резкую боль, после чего наступает смерть".

- Вот это уже серьезнее, - мрачно пробормотал Толлер, рассматривая расплывчатое белое пятно на темно-зеленой равнине. Пока враги никаких действий не предпринимали. - И как быстро наступает смерть?

"Через пять секунд. Может, через десять. Зависит от размеров и физической силы индивида".

- Ну, за десять секунд можно горы свернуть, - ответил Толлер. Во рту у него пересохло - он заметил, что вадаваки двинулись в их сторону. - Эх, если бы...

- Твой меч находится у директора Заннанана, его невозможно было изъять. Но один из наших людей снял с него голоматрицу, и нам удалось воссоздать точную его копию. - Гретэк кивнул одному из дуссарриан. Тот шагнул вперед, волоча за собой мешок из серой ткани. - Мы надеялись, что вадаваки не найдут нас - в таком случае мы бы уничтожили это оружие, не показывая его вам, - но теперь у нас нет выхода".

Дуссаррианин открыл мешок, и Толлер почувствовал дикую радость, когда увидел, что в нем лежат семь одинаковых мечей периода позднего Колкоррона. Он упал на колени и протянул руку к одному из столь знакомых клинков.

"Будь осторожен! - предупредил Гретэк. - Не дотрагивайся до лезвий голыми руками - мы сделали им микромолекулярные кромки, которые не тупятся, и в твою плоть они войдут с такой же легкостью, как в сугроб снега".

- Мечи! - Круглое личико Джерин исказилось от возмущения. - И что нам теперь прикажете делать с этой кучей металлолома? Вы что, не могли скопировать наши пистолеты?

Гретэк снова покачал головой:

"У нас не было времени... их внутреннее устройство не совсем понятно нам... Все, что мы успели сделать за те краткие минуты, которые у нас оставались, - это произвести пять уменьшенных копий меча специально для женщин вашей расы, которые значительно слабее и меньше мужчин".

- Очень предусмотрительно! - Голос Джерин был пропитан сарказмом. - К вашему сведению, наши женщины спокойно могли бы...

- Враг приближается! - заорал что было сил Толлер. - Мы так и будем спорить или все-таки пойдем и примем бой?

Он указал туда, где светящиеся белые точки, представляющие вадаваков, распределялись по всей ширине поля. Враг надвигался, и светящиеся черточки обретали руки, ноги и лица, на которых читалось стремление убивать. Из-за горизонта появился краешек солнца, полоска ослепляющего огня. Поле боя, на котором ныне решались судьбы трех миров, озарилось роковым и мелодраматичным сиянием.

Толлер вытащил из мешка меч своей мечты и пару раз взмахнул им, чтобы убедиться, что инопланетные штучки не нарушили балансировку клинка. Почувствовав в руке знакомую тяжесть, Толлер немного успокоился - в нем снова ожил дух славного деда, - однако полностью избавиться от чувства страха ему не удалось. Семеро человек, из которых только один был обучен искусству обращения с мечом, должны были сражаться против по меньшей мере пятидесяти хорошо вооруженных инопланетян. Очутись в такой ситуации достославный прародитель Толлера, он бы непременно одержал победу - но, снова и снова прокручивая в голове приблизительный план близящегося сражения, Толлер понимал, что кто-то из его товарищей не выйдет из боя живым. Кто-то, если не все - а в таком исходе Толлер не видел победы. Это было ужасно, унизительно, отвратительно, мерзко...