-- Хм... Остановись, Гермиона. Вижу, понимание у тебя есть. Объяснения не совсем те, что мне попадались, но твои более доступны для понимания, и, как я понимаю, подготовлены Мишиным специально для тебя и твоего возраста.

-- Кстати, наставник считает, что Волдеморт как раз и двинулся по пути темной магии и не совладал с ней - под конец он уже стал зависимым от эмоций, если верить слухам о постоянных наказаниях своих приспешников. Это явно была подпитка эмоциями, без нее он уже не мог существовать.

-- Да, -- задумчиво проговорил Дамблдор, -- я тоже так считаю.

-- Ага. Ведь, если суметь совладать с этой силой, то такого мага и называют темным лордом. Тот, кто обуздал свои чувства и взял их под контроль. -- Гермиона задумалась, вспоминая жизнеописания некоторых таких лордов. -- Все отмечали их мрачность и безэмоциональность. А это как раз следствие их жесткого контроля чувств. Они их владыки, а не рабы. Но и силой такие маги обладают немереной. Вот только такие маги самодостаточны, как правило. Контроль чувств означает еще и то, что и многие пороки обычных людей им чужды: жажда власти, богатства... Ну и тому подобное. А вот те, кто сорвался... Силу они приобрели, но вот чувства не обуздали, и получается такое...

-- Да... Сила быстро и почти без труда и без контроля морали, -- снова проговорил директор и даже очки снял. -- Обычным магам нужно постоянно тренироваться, что-то учить, исследовать... А тут сила сама в руки идет.

-- Только до конца пути доходит один из тысячи, а остальные сходят с ума и сами себя уничтожают, не в силах контролировать ту силу, что призвали.

Директор остро глянул в ее сторону.

-- Как правило силы желают молодые люди, которым хочется всего быстро и побольше. Именно таким и был в свое время Том.

-- Том?

-- Том Реддл, будущий Волдеморт.

-- О-о-о.

-- Блестящий был юноша, но не устоял. Каждый в этом возрасте считает себя бессмертным и особенным. Везде предупреждают об опасности темной магии, везде написано о статистике прошедших весь путь, но каждый считает, что именно с ним такого не случится, что он тот самый один из тысячи. Вот и пытаются получить силу... Прячешь эти книги, прячешь, но все равно находят. Одно дело, когда темной магией начинает заниматься зрелый мужчина - он осознает опасность, трезво оценивает свои силы и понимает, когда нужно остановиться, если видит, что не удерживает эмоции под контролем. Другое дело, когда такие вот мальчики, как Том... Скажи, а тебе не хотелось попробовать применить теорию на практике?

-- На практике? -- удивилась девочка. Задумалась, ее даже передернуло. -- Нет, что-то не хочется. Знаете, наставник, когда хочет, может быть очень убедителен. Он мне про статистику не рассказывал, он со мной воспоминаниями делился о тех, кто пошел по этой дороге и... не дошел.

-- Вот оно как... Что ж... А вот я в свое время попробовал...

-- Да?

-- И понял, что не справляюсь.

-- Простите, директор?..

-- Был у меня друг, с которым мы начинали одни исследования, но потом произошла одна трагедия, из-за которой мои чувства пошли вразнос. Занятия темной магией стали для меня категорически противопоказаны. Чтобы избежать соблазна, я даже изучение теории забросил. Вот так-вот.

-- О... -- Гермиона даже растерялась. Заметила, что директор, несмотря на внешнюю рассеянность и задумчивость, продолжает за ней внимательно наблюдать. Чего он хочет? Врет? Очень вряд ли. Он знает, что она умеет защищать разум, а тут уже и до менталистики недалеко, а потому прямую ложь она может не почувствовать, а может и почувствовать. Да и незачем директору врать в таких вещах, можно ведь вообще ничего не говорить, но он сам начал разговор и, судя по всему, именно к этому весь разговор и подводил. Осторожно, аккуратно, но именно к этому моменту. Но зачем? Нужно будет потом еще раз внимательно в памяти прокрутить весь разговор.

Директор, судя по всему, правильно понял растерянность девочки.

-- Гадаешь, для его я это сказал? Мне нужна твоя помощь именно как мастера проклятий и ученицы господина Мишина. Как видишь, в плане темной магии, по крайней мере в теории, ты уже сейчас знаешь больше меня. Дело в том, что я светлый маг, со всем вытекающим из этого...

-- Признаться, -- нахмурилась девочка, -- я плохо представляю до конца, что такое светлая магия. Только общую теорию как-то прочитала и мало что поняла... Наставник говорил, что дело из-за того, что я логик, а в светлой магии требуется фантазия, широта мыслей.

-- Именно. Но сейчас это неважно. Давай вернемся к тому, с чего начали разговор - к шраму.

-- Гм... Хорошо, директор. -- Гермиона прикрыла глаза, вспоминая, и начала описывать все, что узнала.

Директор, по мере рассказа, мрачнел все больше и больше. Вздохнул.

-- Значит, я тогда не ошибся.

-- Тогда?

-- Когда осматривал Гарри в разрушенном доме. Ума не приложу, откуда Лили могла раздобыть описание настолько темного ритуала...

-- Из библиотеки Поттеров?

Дамблдор покачал головой.

-- Отец Джеймса, дед Гарри, лишил сына права наследовать титул лорда и отрезал его от манора, а значит и от библиотеки. Подсказать ритуал мог только один человек... Хотя его тоже изгнали из дома, но доступ к библиотеке рода он мог иметь...

-- Я не понимаю...

-- Боюсь, что мама Гарри, ради спасения сына, прибегла к силам, которые лучше не трогать, -- вздохнул директор.

-- О... Подождите... Вы же были первым, кто осматривал Гарри? -- от пришедшей в голову догадки девочка даже вскочила. -- Вы именно поэтому спрятали Гарри от всего магического мира? Именно поэтому сочинили эту глупую историю про материнскую любовь, которая его защитила?

-- Ну не такую уж и глупую, -- кажется, Дамблдор даже обиделся. -- Все в нее поверили. К тому же я не так уж и не прав. Любовь к сыну заставила Лили прибегнуть к чему-то очень и очень темному. Но ты права. Если бы Гарри осмотрел колдомедик, он тут же обнаружил бы следы темного ритуала и пришел бы к тому же выводу, что и я. Единственное, что я мог сделать в память о Лили и Джеймсе - это сохранить их доброе имя.

-- Но вы все равно не должны были так обходиться с Гарри! Вы знаете, что родственники не любят его?

-- Догадываюсь. Но больше никому я Гарри отдать не мог. В магическом мире его неизбежно обследовали бы, после чего Лилли Поттер сразу превратилась бы из героини в преступника... Что стало бы с самим Гарри тогда, даже трудно представить. Спрятать его в магловском мире был единственный шанс сохранить тайну. И все эти года я боялся, что ошибся, что из-за отсутствия знаний что-то проглядел, что напрасно обрек мальчика на эти годы жизни у нелюбимых родственников. И беда была еще в том, что я не знал ни одного специалиста по темной магии, которому бы доверял безоговорочно, к которому мог бы обратиться за консультацией.

-- Вообще-то...

-- Да?

-- Понимаете, что меня смущает... Такие ритуалы после исполнения постепенно сходят на нет... След от него спустя десять лет... Я о таком нигде не читала. А Гарри говорил, что в последнее время шрам у него даже болеть начал.

-- Да. Именно это меня и смущает. Я наделся, что к моменту, когда мальчик пойдет в Хогвартс, следов темного ритуала на нем уже не останется. А сейчас мне приходится прикладывать определенные усилия, чтобы его не осмотрел какой-нибудь посторонний врач... Мадам Помфри же я доверяю.

-- Но так не бывает! Никакой ритуал не сохраняет следы столько времени после исполнения задуманного.

-- Потому я и хотел услышать твое мнение. Мне приходит в голову мысль, что защита поддерживается кровной родней. Когда Гарри живет у сестры Лилли, ритуал черпает силу.

-- Забрать Гарри у них?

-- И кому его отдать? В магический мир ему нельзя, а в магловском других родственников у него нет. И потом, разве плохо, что у мальчика появилась такая мощная защита, пусть даже в результате темного ритуала? Исправить все равно ничего нельзя, но он защищен.