Толпа внизу оцепенела: такое она слышала впервые.

- У меня ремень есть, - сказал Сане Вахрушев. - Я его вам дам, вы подержите... А я по нему...

- Расшибешься.

- Да там невысоко будет.

- А если сорвешься?

- Что я - дурак? - резонно ответил Вахрушев. - Вы только с крюка этого меня снимите...

Он благополучно съехал вниз и разжал пальцы. До земли было метра полтора, но на ногах Вахрушев не удержался, упал ничком и остался лежать...

Саня вцепился в крюк, на котором мгновение назад висел упрямый второгодник, рванулся (Аристотель охнул, разжал руки) и прыгнул вниз.

- Митька! - позвал он, поднимаясь. - Ты живой?..

Пятиклассники стояли вокруг, молчали и смотрели круглыми испуганными глазами.

- Вроде бы... - просипел Вахрушев.

- Больно? Где, скажи...

- Не больно... - сказал упрямый Вахрушев и перевернулся на спину. Лежал и смотрел на Саню растерянно. - А это вы... из-за меня прыгнули?

А на втором этаже, в классе, сидела за партой Бедная Лиза и хлюпала носом. Аристотель, злой, не отошедший от испуга, попытался втиснуться рядом, но не влез.

- Учителя! - уничтожающе произнес он. - Нервотрепы вы, а не учителя! Вас бы к врагам забросить под видом простых граждан... Вы бы там живо до основания разрушили психику противника...

- Макаренко ведь... - огрызнулась Бедная Лиза, - ...сажал под арест...

Аристотель махнул рукой и пошел к двери.

- Да, - произнес он, оттаскивая от двери огромный школьный фикус, гордость юннатов-младшеклассников. - Но он не подпирал при этом дверь школьным фикусом! Вы, Елизавета Георгиевна, не обратили внимания?.. Насколько мне известно, - непримиримо пророкотал он, - Макаренко Антон Семенович в таких случаях дверь вообще не запирал...

Вечером в гости пришел Кукарека, и Саня вдруг заметил, как он похож на сестру, а заметив, затосковал... Кукарека тоже был невесел, глядел на Саню искоса.

- А чего Лешка не пришел? - спросил Боря.

- Да ну его! - отвечал Кукарека, надувшись. - Психованный он какой-то! Я за ним зашел, а он выскочил в подъезд, стоит, злой такой, говорит: "Никуда я не пойду, чего приперся, отстань!" А я и не приставал, больно надо!

- У него начался переходный возраст, - авторитетно разъяснил Боря и уткнулся в учебник.

Саня и Кукарека стали играть в шахматы. Проиграв несколько раз, Кукарека собрался с духом и спросил:

- А вы что, с Юлинской поссорились?..

- Ни с кем я не ссорился! - решительно и угрюмо отвечал учитель географии. - Не говори глупости!

- А чего она ревет тогда?

Боря, будучи юношей воспитанным, как бы между прочим поднялся и ушел в большую комнату смотреть телевизор.

Учитель же географии на вопрос, отчего Юля ревет, ответить затруднился и молчал, пытаясь осознать этот странный факт. Наконец он сосредоточенно спросил:

- Как - ревет?..

- Обыкновенно, - уточнил Кукарека, - слезами.

- Из-за меня?.. - растерянно спросил Александр Арсеньевич.

- А из-за кого же еще? Если не из-за вас, то чего она тогда говорит: "Дурак твой Сан Сенич"?..

Лицо Александра Арсеньевича в эту минуту действительно стало немножко глупым, и он переспросил радостно:

- Как она говорит?..

Но Кукарека смутился и повторить крамольную фразу сестры отказался наотрез...

А на следующий день Саня вдруг решил немедленно начать готовиться в аспирантуру. Потому что утром, когда он подошел к Юле и сказал: "Здравствуйте, Юля!" - она кивнула ему так вежливо и равнодушно, будто и знать его не знала... "Ну все! - подумал Александр Арсеньевич, смертельно обидевшись. - Ну и ладно, ну и не надо! Подумаешь... Поступлю в аспирантуру, уйду из школы..."

А тут еще Лешу Исупова застигли в туалете на месте преступления: он курил.

- Если ты уже сейчас куришь, то чего же можно ожидать от тебя в будущем? - допытывалась у Исупова Лола Игнатьевна.

- Ничего хорошего! - дерзко соглашался Леша.

- Вот видишь!

- Вижу.

- Исупов, ты добьешься! - вздохнула Лола Игнатьевна. - Ты очень плохо кончишь, Исупов! - и она высказала свою заветную мысль: - Делай что хочешь, хоть на голове стой! Но не раньше, чем кончишь школу. А в школе тебе никто делать что хочешь не позволит, потому что ты пока никто...

Александр Арсеньевич при этой беседе, естественно, присутствовал, тосковал, злился на Лешу, злился на завуча и думал: "Кой черт понес меня в школу?! Все, сегодня же сажусь за реферат, хватит, надоело все!" - но Лешу по привычке спас.

- Сашенька, отнеси домой тетради, - попросила Елена Николаевна, когда он собрался домой.

Александр Арсеньевич взял под мышку кипу общих тетрадей и отправился домой - готовиться в аспирантуру.

Выйдя из школы с благими намерениями, будущий аспирант вдруг увидел Юлю. Она шла чуть впереди. И как-то так вышло, что он пошел за ней. Поступок этот был нелеп и Александра Арсеньевича не украшал ни в малейшей степени. Он и сам это понимал, но идти продолжал. "На перекрестке сверну, - подумал он, прижимая покрепче тетради. - Зачем я иду за ней? Мальчик ли я?.." Но перекресток миновал за перекрестком, а Александр Арсеньевич все шел как привязанный. Наконец, в сотый раз спросив себя: "Мальчик ли я?" - и в сотый раз ответив решительно: "Нет!" - он догнал ученицу и молча, с независимым выражением лица зашагал рядом. Молчали довольно долго. Потом Александр Арсеньевич сказал:

- Юля...

А Юля ответила:

- Я с вами не разговариваю!

После этого содержательного диалога снова пошли молча, потому что Александр Арсеньевич был гордый, и раз с ним не желали разговаривать, то тоже показывал характер. Это скорбное шествие было прервано жизнерадостным криком:

- Сандро!

Кричали с той стороны улицы.

Учитель и ученица остановились. Через дорогу, не обращая внимания на красный свет, бежали к ним люди, впереди всех - огромный усатый молодой человек, он смеялся и простирал к Сане свои пугающе мощные объятия.

- Михо! - закричал Саня. - Приехал!..

- Здравствуй, дорогой! - с укором сказал Михо, обнимая Саню. - Друзья ждут, друзья тоскуют, обрывают телефон, а он с невестой гуляет!.. Нехорошо, дорогой! Здравствуй, Юля, меня зовут Михо...

А ведь говорила, говорила Сане мама: "Не ври никогда, это всегда плохо кончается!.." Сане захотелось провалиться сквозь землю, вынырнуть на другой стороне земного шара - где-нибудь в пустынном районе Тихого океана... Там бы и доживать свой век...

- Здравствуй, Юля! - здоровались братья по курсу. - Меня зовут Славик... Это Андрей... Света...

- Между прочим, Санчо, это свинство! - сурово сказала Эля. - Мы тебе телеграмму прислали, и с мамой ты говорил... Знал, что сегодня встречаемся!

- Он забыл... - со значением произнес Андрей и взглянул на Юлю. - И я его понимаю...

- Юля, - сказал Михо, - сейчас мы пойдем ко мне.

- Только не надо говорить, что вам срочно необходимо домой, мы вас не отпустим! - взял Юлю под руку Андрей.

Юля растерянно молчала. Саня тоже молчал, прижимая к животу тетради.

- У этого усатого обормота родился сын, Юленька...

- Юля, посмотри на меня, разве я похож на обормота?! - возмутился Михо и отнял у Юли портфель. - Пошли!

Шумно и весело было у Михо. Сын Васька лежал в новенькой коляске и принимал в торжестве по случаю своего рождения посильное участие: пищал и мочил пеленки. Это всех восхищало, а Михо - больше всех. Он подтащил Саню и Юлю к коляске, обнял их и принялся восторженно рассказывать о сложном и ярком характере Василия Михайловича.

- Замечательный, правда?

- Ага, - сказала Юля.

- Завидуете? - спросил Михо и великодушно утешил: - Ничего! И у вас такой будет!

Саня окаменел, но Михо был занят своим отцовским счастьем и совершенно не замечал, что "жених" и "невеста" не разговаривают друг с другом...

- Когда свадьба? - поинтересовался он.

"Жених" и "невеста" напряженно молчали и глядели в разные стороны, но тут подошел Андрей и пригласил Юлю танцевать, а Саню увела Света... Саня отвечал ей что-то, но видел только одно: Андрей что-то шепчет Юле на ухо, а она улыбается...