-Значит, я могу со спокойной совестью убить его, и ты даже ругаться не будешь? - Попытался обратить в шутку неприятный разговор колдун, подходя ближе. Он обхватил ладонями ее побледневшее лицо, встречаясь с ней взглядами. Успокаивающим жестом погладив скулы подушечками больших пальцев, он серьезно спросил. - Что ты будешь делать?

-Улажу проблему нашего общего, как оказалось, прошлого, - Стелла криво усмехнулась, - и начну с другого человека. Нам с Сиеной предстоит долгий разговор о том, что она столько лет скрывала правду. Не знаю, готова ли я услышать ее рассказ сейчас, но мило общаться с ними и дальше, как делала это последние пять лет, не смогу.

-Некоторым тайнам лучше не выходить наружу, - задумчиво заметил маг.

-Не сейчас. Я хочу знать, что случилось почти сорок лет назад.

-Пойти с тобой? Я живо развяжу язык лекарше...

-Ты уже и так много сделал, - она отняла узкие холодные руки от лица, и силой заставила себя взглянуть туда, где стоял Демир. Главу Хантара со всех сторон осадили люди: трое стражников нетерпеливо переминались с ноги на ногу слева от него. Справа сгрудились ярко и пышно разряженные торговцы. А девица, от чьего общества он избавился, с недовольным лицом что-то цедила сквозь зубы немолодым женщинам, сопровождающим ее.

-Да, - согласился колдун с видимым сожалением, - развязывать чужие языки я научился в совершенстве. Но порой искренне жалею о том, что сам не могу промолчать в нужный момент...

За время, ушедшее у нее на дорогу до лавки лекарши, Стелла успела относительно успокоиться, загнать поглубже волнение, справиться с ознобом и договориться с внутренним голосом. Который, кстати, требовал от нее решительных и крайних мер. Например, наведаться сначала к Демиру и отбить ему какой-нибудь жизненно важный орган. Или схватить Сиену, связать и усадить на муравейник... Бывшая стражница была уверена, что молчавшая столько лет женщина мигом запоет, как сладкоголосая птичка...

Но не смогла оставаться спокойной, когда вошла в лавку, заполненную светом и различными пряными и сладкими ароматами трав и цветов.

Сиена, расставляющая на длинной деревянной стойке какие-то склянки и баночки, вздрогнула и быстро подняла голову, привлеченная резким и неприятным треньканьем колокольчика.

Стелла, не рассчитав, распахнула дверь рывком, заставив его издать противный звук, режущий слух, а затем с силой захлопнула ее у себя за спиной.

-Дорогая, что-то случилось? - Обеспокоенно спросила лекарша, торопливо сгружая все, что у нее было в руках, на стойку. Несколько баночек опрокинулись, она поспешно их подняла, и вышла ей на встречу. - На тебе лица нет... Надеюсь, с Агнией все хорошо? Она вчера готовила мазь и перепутала компоненты. У нее сильно разболелась голова, поэтому я разрешила ей сегодня не приходить.

-Лана приготовила для нее какой-то настой, сказала, что сидеть дома бессмысленно и утащила ее с собой на рынок, - склонив голову на бок, и заложив руки за спину, она впилась в обеспокоенное красивое лицо женщины пристальным и долгим взглядом.

Сиена, снимающая на ходу кожаный фартук, споткнулась на ровном месте, остановилась и настороженно поинтересовалась. - Стелла, да что с тобой? Ты меня пугаешь!

-Вот как? - Она отвернулась к окну, в которое лился яркий солнечный свет. На губах, против воли, появилась кривая усмешка. - Признаться честно, все что я испытываю в данный момент - это жгучее разочарование.

-Я не понимаю тебя...

-Ты рассказала Демиру, что у него есть сестры? Или он даже не догадывается, кем прихожусь ему я и Агния?

-Узнала. - Сиена, вопреки ее ожиданиям, не пришла в ужас, не стала кричать и возмущаться, все отрицая. Наоборот, она, скорее, почувствовала облегчение от того, что ее тайна перестала быть таковой. Тепло и искренне улыбнувшись ей, она прошла к двери, открыла ее, перевернула висящую на ней табличку, сообщая всем, что лавка закрыла, и заперла дверь на засов изнутри. Обернувшись к неподвижно стоящей женщине, она предложила. - Давай присядем и спокойно поговорим...

-О, значит, связывать тебя и тащить к муравейнику мне не придется? - Фальшиво обрадовалась она, неохотно последовав за лекаршей в соседнюю комнату.

Сиена опять споткнулась, на этот раз, запнувшись о валяющуюся на полу большую книгу в старинном переплете. С оглядкой на Стеллу, которая с напускным сочувствием наблюдала за ней, она потерла ушибленную ногу. Закусила губы, сдерживая готовые вырваться крепкие выражения, и со вздохом подняла фолиант.

-И, между прочим, это дело рук твоей сестры! - Она бросила книгу на столик, и погрозила ей пальцем.

Стелла фыркнула, не удосуживаясь даже из вежливости сделать вид, что испугалась.

-Она с детства раскидывает свои вещи по дому, для меня это не новость!

-Причем здесь муравейник? - Запоздало возмутилась лекарша, подозрительно косясь на нее.

-Просто придумывала различные пытки, - небрежно пожала плечами женщина, - которые сделали бы тебя разговорчивей.

-Они не потребуются, - Сиена невесело улыбнулась. Она прошла к столику, где стоял припасенный для Демира графин с набором хрустальных стаканов, плеснула себе янтарной жидкости, и сделала приглашающий жест. - Будешь?

Стелла ни разу не видела, чтобы лекарша пила что-то крепче фруктового вина. Она удивленно выгнула бровь. Но не стала комментировать ее действия. Вместо этого прошла к креслу, где в свое время сидела во время разговора с Демиром, и устроилась в нем, закидывая ногу на ногу.

Проследив взглядом за тем, как Сиена передернула плечами, залпом выпила напиток, и поставила стакан на место, она невесело подумала о том, что прошлое - довольно неприятная штука для многих людей. И возвращаться в него, даже мысленно, хотят далеко не все...

-Я всегда восхищалась твоей выдержкой, - начала издалека лекарша, направляясь к стоящему напротив креслу, - это качество досталось тебе от отца. Ты вообще очень сильно похожа на него, и не только внешне...

-Я знаю, что отец какое-то время служил в Златогорске стражником, - она неопределенно хмыкнула, - но не думала, что он оставил в городе не только почетное место командира отряда, но еще и беременную возлюбленную.

-Почему ты думаешь, что я тогда была беременна? - Насмешливо спросила Сиена. Ее необычные лисьи глаза лукаво сверкнули. - Может, мой сын к тому моменту уже появился на свет?

-После того, как отец ушел из семьи, полностью перестав интересоваться нашими с сестрами судьбами, я часто проклинала его. И про себя и вслух... Но чего я никогда не смогу сказать о нем, так это что мой отец - подлец... Если бы ты родила, он не оставил тебя одну с новорожденным младенцем на руках. Поэтому я более чем уверена, он уезжал из Златогорска в полном неведенье относительно твоего положения!

-Да, твой отец прекрасный человек, - она вздохнула, закрыла глаза и с доброй улыбкой стала перечислять его достоинства, - сильный, мужественный, храбрый... Он всегда был добрым, отзывчивым, честным и совестливым. Я до сих пор не могу поверить, что он развелся с твоей матерью. Как бы сильно я ее не ненавидела, не могу отрицать тот факт, что он любил ее.

-Боги наделили тебя редким даром, - на самом деле восторженный отзыв лекарши не поразил ее, а покоробил. С трудом удержав на лице спокойное выражение, она холодно продолжила, - мало кто сможет простить человека, предавшего его. Не говоря уже о том, чтобы сохранить в душе хорошее отношение к нему.

-Гордость делает с людьми страшные вещи, Стелла, - лекарша горько улыбнулась, с силой провела рукой по лицу, словно хотела таким странным образом стереть плохие воспоминания. - Она заставляет нас совершать поступки. О которых нам впоследствии приходится жалеть всю жизнь. Не проходило и дня, когда я не жалела о том, что не сказала Элиму о своей беременности. Я любила твоего отца, не стану врать, люблю и сейчас. Тем утром, когда он сообщил мне о своем намерении жениться на Людмиле, мой мир в одночасье рухнул. Разлетелся на огромное количество осколков, как упавшая на каменный пол хрупкая ваза... Мы познакомились в Хантаре: я училась у лекаря душ, наивно полагая, что именно это - мое настоящее призвание. А Элим был командиром большого отряда. Он по личной просьбе градоправителя, управляющего городом в то время, прибыл из Переславля, чтобы обучить стражников, набранных на службу в крепость. Уже в те годы о нем не говорил только ленивый... Наши отношения развивались стремительно, уже через две недели он сделал мне предложение, и я, не раздумывая, согласилась. Почему-то мы оба были твердо уверены, что это навсегда. По крайней мере, мне так тогда казалось. А спустя еще пару недель по городу прошел слух о скорой свадьбе Элима и молоденькой, но многообещающей ведьмы. Как ты понимаешь, это и была Людмила. - Сиена прервала свой рассказ и перевела дух. Она поднялась, подошла к комоду из красного дерева, выдвинула ящик и стала шарить в нем. - У меня даже сохранился наш с ней портрет, сделанный по ее просьбе. Людмила уверяла меня в своей вечной и преданной дружбе, но это не помешало ей у меня за спиной познакомиться с Элимом. Я видела, что он сразу заинтересовал ее: зрелый, опытный, умный и прославленный воин мало кого из женщин оставлял равнодушными. Наверное, во всем виновата моя простодушная наивность и невинность в делах любовных, они не позволили мне сразу понять, что дружба в таких вопросах не играет никакой роли. Думаю, ты уже догадалась, что было дальше... Элим чувствовал себя безумно виноватым, дико извинялся, клялся, что не понимает, как получилось, что всего за пару дней он разлюбил меня. Я попросила его уйти, потому что наш разговор резал меня ножом по живому. Через пару недель они уехали в столицу, ведь Людмила с детства мечтала об этом, и поженились. Если честно, мне казалось, что твои родители будут жить долго и счастливо... Видимо, судьба решила восстановить справедливость и сделать несчастной ее.