Он дошел. Он плакал на ходу, отставал, падал, поднимался, на привалах от него толку не было никакого: Драко сразу сорвал руки, попытавшись помочь ставить палатку, но ребята у нас понимающие, не то что в этой волшебной школе, они и виду не подали. Ну, пошел парень впервые, так старается не ныть, держится кое-как, закусывает губы и держится... Ему все помогали, даже если он этого не замечал.

- Мерлин, какой же я слизняк... - сказал он мне в последний вечер, сидя у костра. Ладони у него были перетянуты грязными бинтами — я постаралась, но за сегодняшний переход перевязка пришла в негодность, надо было менять, чем я и занялась.

- С ногами что? - спросила я.

- Болят, - со смешком ответил Драко. - Но без крови.

- Покажешь потом.

- Ага...

И мы замерли, глядя в огонь, и сидели так, пока дежурные не сунули нам по миске пшенки с тушенкой — райской пищей, первой за день, не считая пары бутербродов. Я-то что, я, как говорит папа, камни могу есть и поленом закусывать, а Драко сперва мучился страшно, то невкусно, то еще что... Но он все стерпел, мог гордиться собой!

Жестоко, конечно, было тащить его в зимний поход, летом попроще, хоть и подольше... Но мне почему-то показалось, что так правильнее. Перестанет плакать от всяких глупостей, которые сам же и придумал, вот!

- Дома меня уложат в постель, вызовут медика и не велят вставать до самого отбытия в школу, - со смешком сказал он, скинув с плеч рюкзак, и показав пораненные, пожженные, помороженные руки с сорванными и грязными ногтями.

- Да ладно. Я не думаю, что твои предки такие уж... - Я развела руками. - Тебе что, так плохо было?

- Сперва — ужасно, - честно сказал Драко. - Холодно, больно, утром из палатки вылезаешь — ох... А потом... Не знаю, как сказать, будто второе дыхание открылось. И я понял, что пока страдал, просмотрел уйму всего красивого... Ну, водопадик тот, я еще ноги промочил, ты ругалась, мол, если простыну, бросишь... И еще осенние листья под снегом, лосей, помнишь?

- Винни все заснял на видео, посмотрим потом, - ответила я.

- Если пустят.

- А ты наври и смойся!

- Я уже разок наврал. Убедительно, как ты сказала! - засмеялся Драко и снова посмотрел на свои изуродованные аристократические руки.

Честно говоря, он не был красивым мальчишкой. Даже симпатичным не был! Но я испытывала к нему самое страшное, по мнению Энн, чувство — жалость.

Казалось бы — за что его жалеть? Дом — полная чаша, оба родителя живы, чистокровный (это что касается школы), знатный, ни в чем не знает нужды... Зато он никогда не видел раньше, как матерый лось (рога — как громадная корона!) осторожно переходит тропинку, а за ним идут лосиха и совсем маленький долговязый лосенок. И как лисы на снегу играют, тоже не видел. И из проруби не пил. Что это за жизнь?

С таким раздумьем я и вернулась домой. Ясно, Энн, отмыв меня от походной сажи, мигом вытянула все подробности, а там...

- И не думай, - приказала она.

- А я и не думала! - огрызнулась я. - Что я, изверг?

- Чего-о?

- Того! Представь себя в роли тещи!

Энн задумалась, а потом вдруг как-то тихо сказала:

- Я была бы хорошей тещей... Да и свекровью тоже.

Папа дежурил в ту ночь, но мы с Энн не болтали. Я ушла спать, а она допоздна смотрела телевизор и, кажется, немножко выпивала (за крепкое спиртное папа бы ей отвесил горячих, бывало уже; он не запрещал ей пить совсем, только чтобы знала меру). Не знаю, что такого я сказала...

Каникулы промелькнули, как не бывало. Наши отношения с Энн стали как-то холоднее, но почему, я так и не поняла, а папа сказать не смог. Велел только вести себя в школе по-прежнему и спуску никому не давать.

Мы встретились с девчонками на платформе, заняли купе и твердо решили не пускать никого постороннего, поэтому, когда к нам сунулся Малфой, мне пришлось уйти с ним в тамбур — слово есть слово.

- Ну чего? Сильно ругали? - спросила я.

- Нет. Нет... - ответил он, но потом вдруг улыбнулся: - Только запретили с тобой даже рядом стоять! Ну, это мама сказала, когда мои руки увидела...

- А отец?

- А он засмеялся и сказал, что привести руки в порядок — дело получаса, а такой опыт пригодится любому. В общем, они теперь не разговаривают, - вздохнул Драко.

- У меня тоже какая-то ерунда вышла... ну, это наши, маггловские дела, - вздохнула я.

- Из-за меня?

- Да. Короче, это дела семейные, я тебе ничего о них не скажу.

Он кивнул: кажется, у чистокровных фраза "семейные дела" - вроде пароля.

- Здорово было... - произнес Драко.

- Держи фотки, - сунула я ему спрятанный под мантией конверт. - Винни у нас спец! Видео, увы... Тут мы никак не посмотрим.

- Спасибо. А летом вы тоже ходите в походы? - не отставал он.

- А как же! Недельки на две-три... и подальше. Уедем на поезде миль за сто... и пойдем гулять! Ну чего ты вытаращился? Если предки отпустят, давай с нами! Только скажи заранее, сможешь или нет, а то у тебя в этот раз ничего с собой толкового не было. Тебя надо и одеть нормально, и обуть... и, - вздохнула я, - заплатить инструктору.

-Так что, в этот раз ты платила?! - сразу взвился Малфой. - За меня?!

- Да ладно, там немного. Считай, это был подарок на день рождения, вот! Запоздалый, - это я вовремя вспомнила, что он вроде бы родился летом. - Но потом давай сам. Шмотки найдем да и пойдем.

- Не загадывай, - негромко произнес он. - Там видно будет.

- А ты не ной, - сказала я. - В походе же держался?

- Еще бы я перед магглами нюни распустил!

- А начнешь сейчас ныть, я всем расскажу, где ты был на каникулах, а еще и фотки покажу... и не прячь их, у меня еще есть!

Драко шмыгнул носом и сказал:

- Папа бы оценил твое умение шантажировать. Не буду я ныть...

- Обещаешь?

- Обещаю...

Все было хорошо. Драко не ныл, как и обещал, но исподтишка грозил мне кулаком, на что я показывала язык. Девчонки не приставали... ну по мелочи разве, а на это я не заклятием отвечала (много чести!), а ударом сумки. А в сумке тяжелые учебники... Скоро они перестали, хотя бдительности я не ослабляла, так папа учил.

Неприятности начались, когда на зельеварении я уронила сумку, книги рассыпались прямо под ногами у профессора Снейпа, но это бы еще не беда... Драко, как настоящий джентльмен, первым бросился поднимать мои учебники, за ним ломанулись его приятели, и один из них так неудачно схватил книжку, что из нее вылетела старая фотография — мы с папой и Энн на курорте. Папа устало щурился, я в забавной панамке с торчащими из-под нее косичками радостно махала фотографу (и, помню, обиделась, не дождавшись обещанной вылетающей птички!), а Энн просто улыбалась, ее огненные волосы горели на солнце, а зеленые глаза были чуть прижмурены от яркого света — темные очки она подняла на лоб. Мне нравилась эта фотография, мы тут толком не позировали, а такие лучше всего выходят.

Профессор, увидев снимок, явно переменился в лице, но ничего не сказал, однако после занятия подозвал меня и сказал:

- Мисс Оук, мне, как вашему декану, хотелось бы познакомиться с вашей семьей. Как вижу, вы неплохо вписались в коллектив, но...

- Да у нас все в порядке, сэр, - сказала я. - Если что, я жалуюсь Драко... Ну это если я сама не могу кому-то надавать, а я очень даже могу.

- Да, я в курсе, - усмехнулся он. - Вы из тех девочек, которые предпочитают сами наказывать обидчиков?

- Именно, сэр, - ответила я. Папа учил меня еще и не говорить лишнего. Пусть собеседник догадывается, задает вопросы, по вопросам тоже многое можно понять... Интересная это была наука!

- Вас отец этому обучил?

- Да, сэр, - коротко сказала я.

- Вы не хотите, чтобы я встречался с вашими родителями? - спросил профессор, а я вдруг почувствовала что-то странное: у меня в голове словно начали копошиться муравьи. Муравьев я терпеть не могу, они нам все клумбы попортили, поэтому я живо представила, как поливаю их отравой или там кипятком, да и выкинула прочь эту гадость... и только потом сообразила, что декан так все время и смотрел мне в глаза.