Может быть.
Упорно скребется в окно своими зелеными ветками тополек. Головная боль утихла, зато явственней стал почему-то запах нафталина.
Я прислушался - снова шелест страниц. Затем - тишина. Значит, дочитала.
Эгерт уже не плакала, но глаза ее были полны слез. Конфузливо и в то же время деловито возился у стола Хвощиков.
Теперь следовало ждать признания. Что ж, подождем.
А некоторое время спустя, украсив протокол допроса последней кляксой, Хвощиков поспешно записывал новые показания Елены Эгерт.
Да, она солгала. Она никогда не любила Олега Григорьевича Мессмера и стыдилась этого. Он заслуживал настоящей любви, которой достойны немногие. Честный, благородный и великодушный человек, все прощающий людям и ничего себе.
Но что поделаешь? Русские говорят: сердцу не прикажешь.
Банально? Но оттого, что истина банальна, она не перестает быть истиной.
Да, она неблагодарная, подлая тварь. Но иной она быть не может. И когда в девятнадцатом году Винокуров поманил ее пальцем, она забыла про все и пошла за ним. Забыла про свои обязательства перед богом и людьми, перед сестрой, обществом и в первую очередь перед Олегом Григорьевичем, которому исковеркала жизнь. Она бросила под ноги Винокурова свою и чужую честь. Ей нужно было от него так мало. Но она не получила и этого. Тогда же, в Варшаве, он готов был завести интрижку с Вандой, которая была совсем ребенком.
Но к чему вспоминать о Варшаве?
А потом... Потом промелькнувшие, как в кошмаре, все эти страшные годы война, Февральская революция, Октябрьская...
Она старалась забыть о нем, и ей казалось, что это ей удалось.
Казалось...
А потом случайная встреча у общих знакомых. И все началось заново.
Знал ли он о том, что у нее хранятся ценности "Алмазного фонда"?
Разумеется. Может быть, от нее. Может быть, от кого-то другого. Ей трудно сейчас вспомнить. Да и какое это имеет значение?
А потом... Потом он предложил ей вместе с ним уехать за границу. Да, они собирались взять с собой эти драгоценности. Ради него она готова была на все: на любую подлость, преступление...
Он увез чемодан днем в день ареста Галицкого. А вечером Винокуров должен был заехать за ней. Но он не приехал... Она прождала всю ночь напрасно. И тогда она поняла, что вновь обманута, что единственное, что ей осталось, - это умереть.
К несчастью, ее спасли.
Зачем? Кому теперь нужна ее жизнь?
А этот мерзавец по-прежнему процветает. Теперь из-за него и его любовницы, этой Ванды, погиб Олег Григорьевич Мессмер...
- Не торопитесь, Елена Петровна. Ваши показания трудно протоколировать, - сказал я. - Итак, все оставшиеся в чемодане ценности "Алмазного фонда" были вами в апреле 1918 года добровольно отданы господину Винокурову?
- Да.
- И больше никакими сведениями о Винокурове и ценностях вы не располагаете. Так?
- Да.
- История с человеком, выдававшим себя за Косачевского, вами придумана?
- Мне не оставалось ничего иного.
Из информационного сообщения
Центророзыска республики
по делу о ценностях ликвидированной
в 1918 году монархической
организации "Алмазный фонд"
(разослано для сведения и руководства
ряду губернских управлений уголовного розыска)
...В то время как весной 1918 г. во ВЦИК
рассматривался вопрос о подготовке судебного процесса
над бывшим русским императором Николаем II
(вышеуказанный процесс, как известно, не состоялся
из-за наступления белых на фронте и невозможности
эвакуации царской семьи из Екатеринбурга), левые
эсеры и анархисты, настаивавшие на уничтожении
царской семьи, нелегально подготовляли эту
террористическую акцию. В Сибирь и на Урал ими были
направлены боевики. Одну из таких групп возглавил
Б.Галицкий, анархист-коммунист (местонахождение в
настоящее время неизвестно), в распоряжении которого
находились экспроприированные анархистами ценности
"Фонда".
По сведениям Центророзыска, нуждавшийся для
выполнения задания в денежных средствах Б.Галицкий
намеревался реализовать значительную часть
хранившихся у него драгоценностей. Список отобранных
им для указанной цели вещей уточняется. Однако, как
показал опрос причастных к делу лиц, среди
подлежащего реализации находились: 1) "Гермогеновские
бармы", 2) жемчужина "Пилигрима", 3) "Батуринский
грааль", 4) брошь "Северная звезда", 5) "Амулет
княжны Таракановой", 6) "перстень Калиостро", 7)
"Комплимент" и др.
В случае обнаружения вышепоименованных и иных
ценностей "Алмазного фонда" просим принять меры к их
незамедлительному изъятию и сообщить об указанном
начальнику бригады "Мобиль" Центророзыска тов.
Косачевскому...
Приложение:
1. Установочные данные о Галицком и членах его
группы.
2. Предположительный список подлежавших
реализации в 1918 г. ценностей.
3. Описание драгоценностей "Алмазного фонда".
Из описания драгоценностей "Алмазного фонда",
сделанного в 1918 г. по указанию Косачевского
профессором истории изящных искусств Карташовым,
приват-доцентом Московского университета Шперком,
ювелирами Гейштором, Оглоблинским и Кербелем
"АМУЛЕТ КНЯЖНЫ ТАРАКАНОВОЙ" ("Емелькин камень").
Под таким наименованием в среде русских ювелиров
известен медальон в форме сердца из белого (горного)
хрусталя, обрамленный понизу золотой и серебряной
сканью. В скань вставлено усыпанное алмазами кольцо
оправа для крупного (18 каратов) "восточного
изумруда", т.е. зеленого корунда (изумруд-берилл),
который является исключительно редким камнем,
значительно превосходящим по красоте, блеску и
твердости лучшие изумруды.
Принято считать, что медальон принадлежал
известной авантюристке - княжне Таракановой,
выдававшей себя за дочь русской императрицы Елизаветы
и графа Разумовского.
Объявившаяся во время русско-турецкой войны и
восстания Пугачева, Тараканова пыталась использовать
и то и другое в своих целях. Она утверждала, что
Пугачев - ее сводный брат, сын Разумовского от первой
жены, искусный храбрый генерал и математик, человек,