Надеюсь, вы не собираетесь обвинять меня в ограблении
музея?
С У Х О В. Нет, не собираюсь. Но против вас
имеются другие обвинения...
Я С И Н С К А Я. Такие же вздорные?
С У Х О В. Вы помните о своем пребывании в
Омске?
Я С И Н С К А Я. Смутно. Это было так давно.
С У Х О В. Попытаюсь вам напомнить. По
документам колчаковского Омского управления
государственной охраны - вот они - серьги-каскады,
которые якобы получены вами во время бенефиса в
Варшаве, в действительности являлись собственностью
госпожи Бобровой-Новгородской, пожертвовавшей их в
семнадцатом году монархической организации "Алмазный
фонд".
Я С И Н С К А Я. Это ложь. Светозаров просто
хотел скомпрометировать моего друга и покровителя
генерала Волкова.
С У Х О В. Вы знаете Елену Петровну Эгерт?
Я С И Н С К А Я. Немного.
С У Х О В. У нее одно время хранились ценности
монархической организации "Алмазный фонд", в том
числе и серьги-каскады. Я могу устроить вам очную
ставку с ней. Хотите?
Я С И Н С К А Я. У меня нет никакого желания
встречаться с ней. Думаю, в этом вообще нет
необходимости. Меня вполне устраивает ваше общество.
С У Х О В. Тогда говорите правду.
Я С И Н С К А Я. Я стараюсь. Просто мне не
всегда это удается.
С У Х О В. Как у вас оказались серьги-каскады?
Я С И Н С К А Я. Мне их подарили.
С У Х О В. Кто и где?
Я С И Н С К А Я. Винокуров. Во время моего
посещения Екатеринбурга. Я там гостила у подруги.
С У Х О В. Почему же вы сказали генералу
Волкову, что приобрели эти серьги у ювелира Кутова на
деньги, одолженные у подруги?
Я С И Н С К А Я. Вы действительно настолько
наивны или просто притворяетесь?
С У Х О В. Попрошу ответить на мой вопрос.
Я С И Н С К А Я. Генерал Волков был слишком
ревнив. Такой дорогой подарок, как серьги-каскады,
мог навести его на всяческие мысли. А я его любила и
не хотела расстраивать.
С У Х О В. Вы хотите сказать, что между вами и
Винокуровым были тогда чисто дружеские отношения?
Я С И Н С К А Я. Нет, я этого не хочу сказать.
С У Х О В. А что же?
Я С И Н С К А Я. Я говорю лишь о том, что у
каждой красивой женщины, ежели она бедна, но любит
драгоценности, имеются свои маленькие тайны. Уверяю
вас, в них совсем не обязательно посвящать человека,
который собирается на тебе жениться. Можете мне
поверить на слово.
С У Х О В. Брошь "Северная звезда",
принадлежавшую некогда госпоже Шадринской, вам тоже
подарил Винокуров?
Я С И Н С К А Я. Да, он, но не в Екатеринбурге,
а в Харькове.
С У Х О В. И "Улыбку раджи"?
Я С И Н С К А Я. Что вы имеете в виду?
С У Х О В. Так называется в описи ценностей
"Алмазного фонда" найденный у вас кулон.
Я С И Н С К А Я. Нет, кулон мне подарил не
Винокуров.
С У Х О В. А кто же?
Я С И Н С К А Я. Павел Алексеевич Уваров.
С У Х О В. Он что... тоже одна из ваших
"маленьких тайн"?
Я С И Н С К А Я. Вы считаете, что у меня плохой
вкус?
С У Х О В. Не берусь судить.
Я С И Н С К А Я. Он меня в Харькове пригласил
как-то на "Ромео и Джульетту"... Перед ним одним я
бы, возможно, и устояла, но, сами понимаете,
Шекспир! Это уже было свыше моих сил. Я благоговею
перед классиками.
С У Х О В. На допросе Уваров заявил, что
Винокуров его ненавидел и даже готовил на него в
Одессе покушение. Соответствует ли это
действительности?
Я С И Н С К А Я. Возможно, хотя их и принимали
за друзей.
С У Х О В. Винокуров ревновал вас к Уварову?
Я С И Н С К А Я. Он не был ревнив и не ходил на
Шекспира. Просто Уваров слишком многое знал о нем, а
люди не любят, когда о них слишком многое знают.
С У Х О В. Уваров знал, что Винокуров присвоил
ценности "Алмазного фонда"?
Я С И Н С К А Я. Да.
С У Х О В. От кого?
Я С И Н С К А Я. Не знаю.
С У Х О В. Он настаивал на том, чтобы Винокуров
вернул присвоенное руководству организации?
Я С И Н С К А Я. Разве Уваров произвел на вас
впечатление идиота? После расстрела царской семьи на
подобном мог настаивать только идиот. Павла
Алексеевича вполне устроило, если бы ценности "Фонда"
были честно поделены между достойными и порядочными
людьми, которые рисковали жизнью и состоянием во имя
монархии.
С У Х О В. К ним он, вероятно, относил и себя?
Я С И Н С К А Я. Только себя.
С У Х О В. Он говорил об этом Винокурову?
Я С И Н С К А Я. Разумеется. Он относился к
Винокурову с истинной симпатией и считал нетактичным
скрывать от него свои искренние убеждения, тем более
что эта идея казалась ему очень удачной, так же как и
мне...
С У Х О В. Я так понял, что Уваров шантажировал
Винокурова?
Я С И Н С К А Я. Шантаж? Что вы! Люди из
общества так низко никогда не опускаются.
Единственное, что Павел Алексеевич мог себе
позволить, так это намек.
С У Х О В. На что?
Я С И Н С К А Я. Ну как на что? На то, что
неимоверная жадность и глупое упрямство чреваты
всяческими неприятностями и что он был бы очень
огорчен, если бы Винокурова разжаловали, посадили за
решетку или, не дай бог, расстреляли.
С У Х О В. И как же Винокуров реагировал на
эти... намеки?
Я С И Н С К А Я СИНСКАЯ. Он должен был понять,
что Павел Алексеевич желает ему добра.
С У Х О В. Как Винокуров реагировал на шантаж?
Я С И Н С К А Я. Если исключить упомянутое вами
маленькое недоразумение в Одессе, то можно сказать,
что положительно.
С У Х О В. Положительно?
Я С И Н С К А Я. Представьте себе, именно так.
Учтите, что Павел Алексеевич красноречив и всегда
умел привлечь симпатии собеседников. Он обладал даром
убеждать и как-то говорил мне, что готовил себя в
проповедники. Уверена, что на этом поприще его ждали
неувядаемые лавры и всеобщее признание. Ему ничего не
стоило бы обратить всех язычников в христианство, а
христиан тут же сделать мусульманами или буддистами.