– Может быть. Я всегда думал, что самое главное — действовать согласно своим принципам, даже если они совсем дурацкие. Если это твой принцип — значит так и надо тебе делать. И в каком направлении возрастает твой страх?

Элис кивнула в сторону здания с железными арками.

 – Когда я был маленьким, я боялся темноты. И мама всегда говорила мне: "Боишься? Пойдём, посмотрим вместе." Потом брала меня за руку и вела в эту тёмную комнату, или туда, где было страшно, я смотрел, видел, что ничего страшного там нет, и больше не боялся. Ведь это почти то же самое, просто детский вариант.

 – Только разница в том, что когда рядом мама — не боишься ничего. А потом начинаешь понимать, что ей тоже бывает страшно.

Она взяла Мартина за руку:

 – Пойдём посмотрим.

У входа она остановилась.

 – Нет. Я должна идти одна.

Перед ними были высокие железные ворота, арка стояла прочно, но решётчатые створки давно рассыпались ржавой пылью. Огромный зал с железными колоннами уходил вглубь здания. Пыльные солнечные лучи, проникая сквозь дырявый свод, падали на железные конструкции, на винтовые лестницы, уходящие вверх...

 – Почему?

 – Мне кажется, он боится... Если нас будет двое — он не выйдет. – Тихо сказала Элис.

 – Кто он?

 – Не знаю. Но мы его поймаем, вот и узнаем. Пусть он охотится за нами, а мы — за ним.

 – А как?

 – Ты останешься здесь. Я войду и пойду вперёд. Он точно один. Он наверняка окажется у меня сзади. Когда я крикну — беги ко мне. Ты будешь у него за спиной. И держи оружие наготове.

Элис медленно пошла вперёд. Запах мазута был здесь сильнее. Длинный ряд железных арок уходил вдаль, и там, далеко впереди, открывалось яркое солнечное пространство. Справа и слева начинались ровные провалы. Они были неглубокие, примерно по пояс, и по дну проходили две железные полосы. Они начинались здесь, и уходили вдаль, не имея второго конца. Элис шла по неширокой полоске земли между провалами, всего три шага шириной. Если незнакомец пойдёт за ней, он тоже окажется на этой полосе. Зажатый между ней и Мартином, он окажется в ловушке. Можно, конечно, спрыгнуть вниз, но вряд ли это можно сделать быстро, стрела, выпущенная из самострела — быстрее.

Элис не знала, как далеко она уже ушла. Полоса земли всё продолжалась. Пыльный солнечный свет впереди слепил, и она не могла разглядеть, что ждёт её там. Как будто она только что вынырнула из воды, или пытается рассмотреть мир сквозь слёзы. По правую сторону темнело и сверкало стеклянными бликами сооружение. Оно было похоже на длинный узкий сарай со множеством окон.

Он стоял в проёме двери. Худощавый человек, опиравшийся плечом на дверь. Лицо его оставалось в темноте, яркое солнце по-прежнему светило ей в глаза. Она сжала в руке оружие, готовая в любой момент выпустить в него смертоносную стальную стрелу. Они стояли неподвижно, Элис напряжённо, он, казалось, спокойно. В такие моменты время идёт как во сне, когда между двумя ударами колокола может пройти целая жизнь.

 – Как она? – Элис вдруг поняла, что этот голос обращается к ней.

 – Кто? – Тихо переспросила она.

 – Шейла.

Это слово он произнёс по-особому. Не так, как презрительно говорили селяне, не так пренебрежительно отечески, как барон. Не так аккуратно, словно что-то незнакомое, как произносил Мартин. Оно было шероховатым и шелестящим, как золотистый песок на ветру.

 – Она умерла. – Так же тихо и без интонаций ответила Элис.

Глубоко внутри сознания жестокая Элис отстранённо ликовала: "Ты ищешь Шейлу? На, получи! Теперь тебе никогда не достать её! Из смерти нет возврата." Но кто-то другой говорил ей: "Этот человек не заслуживает встречи со смертью. Пожалей его."

Человек вдруг медленно опустился и сел прямо в проёме двери.

 – Элис? – Тихо и мягко спросил он.

 – Да.

Откуда он может знать имя?

 – Конечно, как же ещё Шейла могла назвать тебя... Понимаешь, Элис, я ждал её семнадцать лет. Она просила дождаться.

Элис опустила оружие. Свет заполнял всё вокруг, золотой пылью, ложился на половину его лица, вторая оставалась по-прежнему чёрной.

 – Крис? – Элис сама не поняла, откуда она знает его имя.

 – Да?

 – Она не придёт... она, правда, умерла. И теперь солы не найдут её.

Ветер не залетал сюда сквозь полуразрушенные стены, и под этими арками стояла абсолютная тишина.

 – Теперь они будут искать тебя.

 – Почему?

 – Им нужна твоя долгая жизнь. Этот секрет знала Шейла, а теперь он твой.

 – Но я не знаю ничего! – Почти крикнула Элис. Звук ушёл в пустоту, ажурные арки не могли его задержать.

 – Это в твоей крови.

 – И с ними нельзя договориться?

Крис покачал головой.

 – Это правда, что солы не имеют принципов, могут нарушить любое соглашение?

 – Неправда. У них есть принципы. Просто истина для них выше всего. Выше человеческих отношений. Выше любых договоров.

 – Скажи, зачем они убили почти всех людей?

 – Они не хотели.

Элис хотела ещё что-то спросить, она помнила, что у неё было множество вопросов, и этот человек, наверняка, мог на них ответить. Но вопросы куда-то растерялись. Она огляделась, как будто хотела обнаружить их поблизости. Но ничего, кроме запаха мазута, она не нашла.

 – Что это за место? Этот дом так непохож на другие.

 – Это станция. Железная дорога. – Он указал вниз. – Эти рельсы ведут в другой город, а из него — ещё дальше на север, сквозь леса. По ним едут вот такие вагоны... постой, сейчас я тебе покажу.

Он встал, достал что-то из кармана и протянул ей. Это была стеклянная полоска с чёрной окантовкой, которая продолжалась полукругом и чуть загибалась на концах. Элис подняла и посмотрела на просвет, на стёклах двигались странные тени. Она приблизила стекло к глазам. Откуда-то появились звуки. Далёкий гул голосов, торопливые шаги. Элис подняла голову. Вагон, около которого они стояли, был ярко-зелёного цвета, за каждым окном — уютные занавески. За стёклами были люди: радостные, возбуждённые, озабоченные, хмурые. Они застыли в разных позах, как будто кто-то остановил время. Чуть дальше замерли двое: мужчина и женщина. Она держала чемодан, а мужчина катил большой сундук на колёсах вдоль длинного ряда зелёных вагонов.

В дверном проёме стояла девушка, опустив руки. Её вид выражал отчаяние. Из опущенной руки падали три тюльпана. Они замерли в воздухе, ещё касаясь её разжатых пальцев.

"По первому пассажирский," – донеслось издалека, со стороны золотого света, и Элис вспомнила это ощущение. Да, теперь она вспомнила, что всегда знала этот запах, с самого раннего детства.

– Элис. – Крис стоял в проёме, рядом с девушкой-с-тюльпанами, не замечая её.

Элис сняла очки, мир померк, подёрнулся ржавчиной, люди исчезли. Крис стоял напротив и смотрел прямо на неё, свет теперь падал на его лицо и она вдруг увидела, что у него ярко-синие глаза. Единственная инородная деталь посреди этого двухцветного золотисто-пыльного мира.

– Тебе нельзя здесь долго оставаться. Улетай.

Приближающийся топот послышался сзади. Крис вздрогнул, быстро отвернулся и скользнул в дверь вагона.

Топот оборвался рядом с ней.

 – Элис, что случилось! Я ждал так долго! Ты в порядке? – Тяжело дыша говорил Мартин. Потом поднял голову, прислушиваясь. – Здесь кто-то был?

Элис молчала. Он шагнул внутрь вагона.

 – Не надо... – тихо успела сказать Элис, и вошла за ним.

Длинный проход и ряды кресел... и больше ничего и никого. Может быть, ей это всё почудилось, всё было так нереально: и этот странный человек, и эти видения. Но она по-прежнему держала в руке стекло.

 – Элис, Мартин! Вы на месте? У нас неприятности. – Торопливый голос Призрака проскрипел из кармана. – Приготовьтесь быстро сесть в кабину, мы уже почти у вас.

Элис выскочила наружу, на ходу вытаскивая железный цилиндрик из кармана, Мартин за ней.

 – Мы немного отошли, что случилось?