И мама начала готовить сына в школу. Распорола порванный кожушок, слепила из кусочков по росту Митьки новый, а из белого посконного полотна сшила армячок, который надевался поверх меха. Да такой славный вышел армячок, с двумя карманами! Василинка сплела веревочные лапти. Учитель разрешил мальчику жить на кухне при школе. В воскресенье набирали корзину картошки, пекли лепешку, и Василинка относила эти "лакомства" в школу для Митьки.
Однажды учитель пригласил Василинку остаться в школе: вечером будет собрание, а потом ученики покажут концерт.
Надо ли было уговаривать Василинку остаться!
Долго собирались на сходку крестьяне, долго обсуждали, кого выбрать в сельсовет и комитет взаимопомощи. Но вот в небольшом школьном зале потушили свет. На помост вышел мальчик, меньше Митьки, и звонким голосом, без запиночки, стал читать стихотворение о том, как маленького коммунара поймали вражеские солдаты, а он попросил, чтобы его отпустили проститься с матерью. "Я вернусь, - гордо говорил мальчик, - я не боюсь смерти!" Мать умоляла его: "Сынок, останься, ты же маленький, солдаты уже забыли о тебе!" Но маленький коммунар дал слово и не мог его нарушить.
Я не могу остаться, нет,
Там братья умирают!
Взгляни в окно: уже рассвет.
Ты слышишь - там стреляют!
как колокольчик, звучал детский голосок, и Василинке показалось, что она видит, как подался назад взбешенный офицер с тонкогубым и остроносым, как у Лаврена, лицом и отвел глаза в сторону, не мог выдержать ясного взгляда мальчика...
И вдруг на сцену выбежал Митька. Сердце у Василинки громко забилось. А тот, словно каждый день выступал перед людьми, громким голосом начал:
Призадумались вдовушки,
Опустили вниз головушки.
От родной земли вдали
Их кормильцы полегли
В чужедальной стороне,
На проклятой той войне.
Слезы льют сиротки-дети
Нету хлеба, пусто в клети.
Вновь пришла весна-красна,
Людям стало не до сна,
Пашут, засевают поле,
Кто поможет им, бездольным?
Комитет их услыхал
И семян отборных дал...
Люди слушали со вниманием, а Митька, прочитав длинное стихотворение, трижды поклонился и скрылся за сценой. В зале шумно захлопали в ладоши.
- Ей-богу, все правда, чистая правда, - вслух говорила какая-то женщина. - Мне и семян дали, и лес бесплатно на хату отпустили, спасибо, спасибо Советской власти.
Тетя так расчувствовалась, что, наверное, еще бы долго говорила, если бы на сцену не вышли две девочки и два мальчика и не начали петь.
Дома Василинка с восхищением рассказала обо всем, что услышала о Митьке, о его успехах в учебе и смелом выступлении перед людьми. А смогла ли бы так Василинка? Раньше, когда в городе жили, и она в спектакле выступала...
РАВНОДУШНЫХ НЕ БЫЛО
Венец за венцом строили школу в Березовой Роще. Немного поодаль от деревни, на пригорке, каждый день, и даже в воскресенье, работали взрослые и подростки. Управившись с хозяйством, спешили на стройку и некоторые женщины. Работали дружно, горячо, со смехом и шутками. А из-за высокого забора старая Халимониха приглядывалась и прислушивалась к веселому говору, удивлялась, что так быстро движется дело.
- И откуда только черти этого Василия принесли? Сколько людей на войне убило, а его и пули миновали. Того и гляди, под нас подкоп ведет. Надо ж, и моего Лавренку принудили гонт возить из города. Чтоб его взяло да не отпустило, этого закоперщика.
Но крестьяне, в том числе и Василинка, не очень прислушивались к этим разговорам. Хватало у людей забот и без того.
Зима в том году наступила дружная и ранняя. Снегу намело под самые окна. Казалось, что деревня спит в сугробах. Но это только на первый взгляд. В хатах не смолкали споры. Вместе собирались то у одного, то у другого соседа. В небольшой Анетин домишко набивалось народу, что не повернуться. Кто приходил пораньше, садился на лавку, а остальные стояли, подпирая стену или притолоку. Мужчины дымили самосадом, Василинка внимательно ко всему прислушивалась. Она понимала, что-то переменилось, что-то новое через леса и болота докатилось до Березовой Рощи.
Василий вдохновенно втолковывал людям, какой путь открывает перед трудящимися Ленин, партия. Только сообща, объединив свои полоски в одно поле, в коллективном труде завоюют крестьяне лучшее житье.
- Помните старую сказку, - говорил он, - нельзя березовый веник переломить на колене, а развязав, даже ребенок переломит его по одному прутику.
Все соглашались с Василием, но браться за дело не спешили. Не хватало смелости. Всю жизнь и деды и прадеды за свое держались.
- Даже в одной семье дети с родителями согласия не находят, а тут всей деревней вместе работать собираетесь, - словно жалея крестьян, тревожилась старая Халимониха.
Василинка чувствовала, что эти ехидные словечки вызывали недоверие к Василию. Но тот не сдавался.
- Был я в соседнем уезде, в Задвинье - и там зажиточные хозяева богатеют, а беднота страдает, как и в Березовой Роще. Кулаки приобретают жатки и конные косилки, у них на токах работают молотилки, а бедняки пекут хлеб, как и у нас, пополам с мякиной. Но там они уже договорились, что будут вместе обрабатывать землю. Друзья, попробуем и мы так сделать!
- Ей-богу, мои родненькие, правду говорит Василий, - подала голос Агата.
- Ты, может, первая свою лошадь и корову отдашь? - подпустила шпильку Халимониха.
- И чего ты встреваешь в разговор на каждом слове? Ни одного собрания без тебя не обойдется, - Агата вскочила на ноги.
Раскрасневшись от жары и возмущения, женщина сбросила серый платок, и Василинка ойкнула от удивления: какая же она, оказывается, красавица, эта вечно согбенная от тяжелой работы и забот Агата.
Все с удивлением глядели на нее.
- Спасибо, тетя Агата! - произнес Василий. - Никого неволить не будем. Давайте сейчас разойдемся по домам, а через несколько дней вновь встретимся и подробно все обсудим.
Школа еще не была закончена, но желтые стены под гонтовой крышей высоко подымались на пригорке. Пол и потолок уже настелены. Осталось окна застеклить и печи побелить. Василий на току у Николая строгал доски для ученических столов и лавок. Петр и Ананий помогали ему. В холодном помещении коченели руки, стыли ноги, но Василий не отступал. Не обращал внимания и на то, что Анисья каждый день затевала разговор о своем доме:
- Что ж, нам век вековать у бабушки Анеты?
Василий и слушать не хотел:
- Не время нынче заниматься своим домом. Не гонит же бабушка Анета!
Василинке тоже хотелось бы перебраться в свой дом, но сейчас она горячо поддерживала отчима: в школе будет учиться и Митька.
НЕОЖИДАННОЕ ИЗВЕСТИЕ
Весной, едва успели отсеяться, обобщив на первых порах только землю, приехала лесоустроительная партия из Гомеля, в которой было много студентов. Руководитель партии, инженер-таксатор, поселился с молодой женой в соседней хате. Василинкина мать варила им еду.
Теперь Василинка работает в лесу, вместе с Ниной валит деревья. Сперва подрубают с одной стороны сосну, елку или березу, а потом, ухватившись за ручки пилы, таскают ее взад-вперед до полного изнеможения. Особенно трудно валить сосны. Чуток попилишь - и смола заливает пилу. Девушки носили с собой бутылочку с керосином. Смажут пилу, соскребут смолу - и снова стараются. Подпилив дерево почти до конца, вынимали пилу, брали жерди, изо всех сил упирались их концами поближе к вершине и толкали в сторону подрубки. Дерево неторопливо трогалось с места, подпрыгивало, с шумом и треском падало на землю. Повалив дерево, девушки чувствовали себя победителями.
Немного отдохнув, брали в руки топоры, тюкали по сучьям, отрубали вершину. Сучья складывали в кучу, чтобы потом сжечь. Дерево пилили на куски, а потом брали пробу на смолистость. Маленький буравчик медленно впивался в твердое тело, надо было приложить немало сил, чтобы пробирка наполнилась желтоватой жидкостью.