Но Василинке удалось поработать всего пару недель.

- Не могу глядеть, как эта девчушка надрывается! - говорил Евгений Петрович, таксатор.

- Да вы не обращайте внимания, она ко всякой работе привычная, уверяла мать. - Может, она плохо работает или ленится?

- Что вы, наоборот! Девчата стараются изо всех сил!

- Евгений Петрович! - взмолилась мать. - Пусть Василинка поработает.

- Нет, нет, и не просите, не могу. Советские законы не разрешают, чтобы подростки трудились на тяжелых работах. Пусть подождет, найдется работа полегче, тогда позову.

Василинка очень жалела, что так случилось. Она давно считала себя взрослой, никто до сих пор не делал ей скидки на возраст.

Иногда таксатор поручал Василинке сбегать в штаб лесоустроителей, отнести пакет. Разве это работа? За такие поручения и деньги получать стыдно. Но недели через две Василинке с Ниной и вправду нашлась работа. Они металлической лентой измеряли длину проложенных в лесу просек. Одна стояла на месте, пока другая шла и тянула за собой ленту, а там, где кончалась лента, ставили металлический прутик. Студент-практикант записывал в блокнотик, и девчата шли дальше.

Но удивительно: на этой легкой работе Василинка очень уставала. Целый день ходит по болоту, по кустам, а еще проклятые комары донимают. Студенты тоже уставали, но все равно ухаживали за деревенскими девушками и до поздней ночи засиживались под окнами в палисадниках. На Василинку с Ниной они не заглядывались, хотя те меж собой обсуждали, кто из практикантов самый красивый.

Мама не спускала глаз с Василинки, не разрешала ей ходить на гулянья. Да и сама Василинка не рвалась на вечеринки. Одно-единственное ситцевое голубое платье, которое сшили ей перед Тониной свадьбой, выгорело пятнами от солнца. Показываться в таком наряде перед парнями - неудобно.

И все же что-то тревожило и волновало сердце, особенно после того незабываемого купальского праздника.

НА ИВАНА КУПАЛУ

Удивительно солнечным и теплым выдался этот день. Управившись с хозяйством, девушки пошли собирать цветы.

Сенокосы стояли неубранными - до Петрова дня их не трогали. Собирать тут цветы не разрешалось, чтобы не помять траву. И девчата разбрелись по лесу. Ликута заводила:

Купала, Купала,

Не говори, что ночка мала-а!..

Далеко по лесу разносило эхо песню. С охапками цветов девчата вышли из леса и остановились на маленькой полянке.

- Хорошо вы пели! - послышался веселый голос. - Здорово, девчата!

- Аркадий!

Он тоже работал с лесоустроителями, только в другой бригаде.

У Василинки екнуло сердце. А он подошел прямо к ней:

- Дай цветочек, Василинка!

- Выбирай какой хочешь...

Под его пристальным взглядом у Василинки зарумянились щеки.

- Сегодня на Старице гулянье, - сказал парень. - Так вы приходите. И ты, Василинка, приходи непременно.

Она молчала. Не знала, отпустит ли ее мама.

В тот вечер Василинка каждое мамино распоряжение исполняла с особенной старательностью. А сама все приглядывалась, не идет ли на гулянье молодежь. Наконец осмелилась попроситься у мамы.

- Лучше бы ты дома посидела, доченька...

Но тут же мама отменила свой запрет. Разве ж она сама не была молодой, не помнит, как трудно усидеть дома, когда все идут на гулянье?

К Старице (так называлось место подле ручья) подходили в сумерках. Парни, подоспевшие первыми, облюбовали зеленую полянку на пригорке и натаскали хвороста из леса. Кто-то вскарабкался на самую высокую елку, прикрепил к ее вершине кадушку с дегтем, которым смазывают колеса, и зажег. Пламя поднималось вверх, клонилось на ветру в сторону. На его свет собирались парни и девушки из соседних деревень. Пришли и студенты-практиканты.

Ярко пылал разложенный на земле костер, смех и шутки неслись со всех сторон. Вскоре все взялись за руки и принялись водить хоровод вокруг костра, а потом побежали гурьбой к ручью. Девчата снимали с головы венки и бросали в воду, зорко следили, чей уплывет дальше всех. Венки медленно удалялись вниз по течению, но некоторые из них быстро прибивало к берегу.

А тем временем костер успел догореть и осесть, лишь обдавало жаром от красных угольев. Кто-то из парней решился перепрыгнуть через костер, за ним устремились и другие. Не удержалась и Василинка, прыгнула, но не очень удачно: уголек обжег босую ногу. Она едва не плакала от боли, а парни весело хохотали. Им только палец покажи - сразу же засмеются. А Василинке было не до смеха, хотя острая боль постепенно затихала, становилось легче, когда ступала по росной холодной траве.

Не заметила, как очутился рядом Аркадий и участливо спросил:

- Что, очень болит?

Василинка покачала головой и улыбнулась.

- Давай провожу тебя домой, - предложил Аркадий. - А если идти не сможешь, то на руках донесу.

Василинке было смешно и радостно от этих слов. Аркадий всю дорогу шутил и смеялся. Он говорил самые обычные слова, а Василинке казалось, что они наполнены огромным особенным смыслом. На прощание парень крепко пожал руку Василинке:

- Прощай, золотая фея!

- Еще чего выдумаешь! Будто в сказке живешь.

- Да в какой еще чудесной! Оглянись вокруг, какая красота!

Василинка лишь теперь заметила, что край леса пламенеет ярким заревом и вот-вот из-за вершин белых берез выкатится золотистое солнце.

Аркадий еще раз на прощание пожал ей руку. Как завороженная стояла Василинка на месте и глядела ему вслед, пока он не исчез из глаз. Так сладко щемило в груди, так хорошо было на душе, как не было еще никогда до сих пор...

Короткий, как и купальская ночь, сон прервался словами матери:

- Вставай, доченька, вон как высоко поднялось солнце. Скоро девчата в церковь пойдут.

- Пусть себе идут, - сонно протянула Василинка и сильней зажмурила глаза. - Я лучше к Тоне сбегаю.

Тоня теперь нигде не бывает: как вышла замуж, словно за стеной очутилась. Малыш привязал ее, с места не сдвинешься. Свекровь отпускает Тоню только на работу, а так куда, в праздничный день - и не думай. Попросится к своим съездить - в ответ услышит: "Нечего понапрасну мучить коня. Пусть лучше от работы отдохнет".

Тоня жалеет маму, жалеет Василинку. Не все им рассказывает о жизни за богатым мужем. В доме есть хлеб и к хлебу, но так наработаешься, что еда в горло не лезет. А еще...

- С немилым мужем жить, - со страданием в голосе говорила Тоня, - все равно что несоленый суп хлебать!..

ИСПОЛНЕННАЯ МЕЧТА

Быстро проходили дни и недели. Школа достраивалась. По поручению сельсовета Василинка переписывала в своей и соседних деревнях детей школьного возраста. С нетерпением ждали приезда учителя. Наверное, он будет добрым и сердечным человеком, приветливым и умным, потому что как же он станет учить детей!

И вот уже новая и довольно просторная школа глядела чистыми окнами на окрестности. Петр принес большой портрет Владимира Ильича Ленина и прикрепил его к стене, а Василинка украсила портрет густыми еловыми лапками.

Через несколько дней произошли сразу два события: уезжали в Гомель студенты-практиканты и таксатор с женой, а вечером встречали учителя, за которым дядя Семен ездил на станцию. Еще заранее крестьяне обсудили, где устроить его жить. Наверное, лучше всего у Агаты. Она женщина хозяйственная, приветливая и чистоту любит. Сама с двумя детьми в тристене поживет. На том и порешили.

И вот Семен привез невысокого худощавого парня. Тот легко спрыгнул с телеги, снял две связки книг, сунул под мышку дощатый ящик и осторожно понес в дом. А назавтра Василинка узнала, что учитель привез ящик, который говорит человеческим голосом. Самого человека не видно, а голос его передается, может, из самой Москвы.

С помощью Василия учитель установил на крыше длинный шест-антенну и пригласил молодежь в школу.

Со всей деревни собрались девушки и парни поглазеть на такое чудо. Ящичек стоял на столе в классной комнате и время от времени издавал непонятные звуки. То что-то в нем шипело, то тренькало и шуршало. Учитель покручивал винты, ящик хрипел и всхлипывал, и, наконец, сквозь шум и треск пробился человеческий голос: