Стелла вытягивает шею в сторону Джас, на ее лице вспыхивает злая улыбка.

– Она, должно быть, твоя, да? Она красивая.

Девочка была последней, кто умер в аварии, которую спровоцировала Джас. Она была в коме в течение трех дней, прежде чем умерла. Джас была тем, кто вытащил ее из машины до того, как приехала полиция. Она была пьяна, но авария привела ее в чувство.

У девочки были порезы под глазами от разбитого стекла. Из–за этого она выглядела так, будто плачет кровью.

– Почему? – Кейси палкой перебирает угли в костре. – Почему она пришла в лагерь сейчас?

Валери и Джас переглядываются. Джас заламывает руки перед собой.

 – Мы говорили о... несчастном случае.

Она имеет в виду свой собственный несчастный случай. Свое преступление.

– Я думаю, что это дерьмо испугало меня больше, чем что–либо еще, – рука Валери все еще неподвижно покоится на спине Джас словно защита. – Как она неожиданно появилась, прямо когда...

Джас начинает плакать, и Валери хмурится и наклоняет голову.

– Я не хочу поддеть вас или показаться равнодушным, – говорит Таннер, – но мне нужно знать. Вы говорили о девочке?

Джас кивает. Валери гладит ее по спине. Прикосновение является последней роскошью, которую мы можем себе здесь позволить.

– Так вы думали о девочке, и она появилась в лагере? – Таннер пытается выяснить у Джас.

– Нет, – прерываю я. Глаза Кейси остекленели. Интересно, проигрывает ли он в голове тот момент, когда девочка с кровью наткнулась на нас, как и я. – Кейси и я были у ручья и первыми увидели ее.

– Было ли что– нибудь странное в том, как она появилась?

Кроме того, что она наблюдала за тем, как он лежал на мне полуголый?

– Нет...что ж..., – я помню свет. – Был странный сигнал зеленого цвета, прежде чем она появилась. Это было частью твоего преступления? – спрашиваю я Джас.

Она фыркает и качает головой.

– Я не знаю.

Таннер потирает подбородок, думая.

– Это не похоже на другие тесты.

Или это был тест для всех. Я думаю о Тодде и сестре Валери. Но они были образами комфорта, а не страха.

Валери встает и начинает расхаживать взад и вперед перед костром.

– Я возьму первые часы сегодня вечером.

– Я тоже, – говорит Джас.

– Тебе нужно отдохнуть. Особенно после этого.

– Но я хочу быть с тобой.

Между ними происходит безмолвный спор.

Наконец, Валери говорит:

– Ты будешь с Эвелин.

Джас кладет голову на колени, запуская пальцы в волосы.

Я подхожу к ней.

– Пойдем в палатку, Джас.

– Еще даже не темно, – говорит она, не поднимая головы.

– Пойдем.

Когда я помогаю ей встать, она уступает. Внутри палатки мы ложимся рядом друг с другом.

Она смотрит сквозь дырочки в сетке, на небо, а минуты идут.

 – Да, я заслужила это.

Может быть, она права, наверное, мы все это заслужили.

Но вместо этого я говорю:

– Не думай так.

– Все нормально. – Она берет меня за руку. – Я готова снова умереть.

– Ты не должна быть готова к смерти, пока не встретишься с ней. – Право, я должна съесть свои слова и не быть такой лицемерной. – А как насчет влюбленности?

Сразу же ее глаза находят окно в стене палатки, в котором видно, как Валери точит нож камнем у костра.

– Ты влюблена в нее.

Она сердито смотрит на меня.

– Нет.

– Ага.

– Никто не должен быть ни в кого влюблен здесь. Зачем влюбляться в кого– то, чтобы потом потерять их?

Палатку трясет. Кейси перемещается в дальний угол. Я глотаю комок, образовавшийся в горле.

– Потому что это может быть последний раз, когда ты в состоянии сделать это.

Она моргает, ее голова запрокидывается назад.

– Ты в порядке?

– Не уверена. Ничто больше не кажется реальным.

– Видимо, это нормально.

– Ты чувствуешь, что это все взаправду?

Поскольку мой взгляд встречается с взглядом Кейси, пульс ускоряется.

– Нет, но я допускаю, что это мой наркотик. Я считаю, что они сводят меня с ума с тех пор, как я ушла.

Грусть вспыхивает на его лице.

– Не оставляй меня сегодня, – говорит Джас.

– Ни одного из вас.

– Я бы не мечтала об этом. – Я тянусь через нее и беру руку Кейси. Таннер сегодня останется на страже с Валери, и мы даже пригласили Стеллу, но она не появится, так что мы не беспокоимся.

– Как вы думаете, на что похожа смерть? – бормочет Джас.

Кейси сжимает мою руку. Как будто знает, что мои мысли возвращаются к моменту, когда мы стояли на коленях вокруг поддельного трупа отца Кейси и ждали смерти. Я была так уверена, что каждый вдох может оказаться последним. Это был первый раз, когда я думала о том, что произойдет после того, как мое сердце перестанет биться.

Кейси говорит первый:

– Когда горел дом, я думал, что мы уже умерли.

– Ад явно не  заботится о нашем тестировании, – говорит Джас.

– Ты веришь в ад? – он спрашивает ее.

Она думает некоторое время.

– Нет. Я верю в поиски искупления, даже после смерти.– Опять это слово. Искупление. – Эвелин? – спрашивает Джас.

У меня не хватает смелости сказать ей, что мой измученный ум не может думать ни о чем, кроме того, что смерть не является чем– то бесконечным, а оказывается удушающей чернотой.

Но я пытаюсь представить что– то другое для нее. Я стараюсь притвориться, как тогда, когда думала о присоединении Меган.

– Смерть будет похожа на то, что ты плывешь на спине в чистейшей воде и о чем– то думаешь под палящим солнцем. Ни о чем не беспокоясь. Ничто не может снова разбить твое сердце. Некого терять.

– В одиночестве? – спрашивает Джас.

– Да. В одиночестве.

Кейси сжимает мою руку еще крепче. Джас права. Любовь – это как стирка: постирай, прополоскай – повтори. Влюбленность для всех нас сейчас так же бессмысленна, как моя вера в то, что мы с Лиамом будем всегда вместе.

Ничто не вечно, кроме одиночества.

Мягкие стенки палатки трясутся, как будто кто– то борется за то, чтобы выйти.

Все кричат. Я просыпаюсь.

– Валери! – Джас кричит, выбегая из палатки.

Кейси и я обмениваемся непонимающими и испуганными взглядами, прежде чем откинуть одеяла прочь. Он стонет, когда первый раз за несколько часов потягивается, и я проношусь мимо него, выползая из палатки и становясь на ноги.

Джас быстро исчезает в лесу.

– Что случилось? – кричу я Таннеру, который сжимает свои волосы в кулак.

– Валери сказала, что ей нужно в туалет. Она... она...

– Говори!

– Она была утащена в лес. Что– то утащило ее в лес.

Что–то?

Я срываюсь с места, Кейси бежит за мной.

Его дыхание тяжелое – ему больно, я знаю, что каждый шаг дается ему с трудом, но он не отстает. А даже  ускоряется, когда мы мельком видим, как Джас борется с веткой на своей ноге впереди. Наклон холма заставляет нас всех идти, и я чуть не запутываюсь в ногах, прежде чем мы достигаем земли. Валери лежит на спине посередине поляны, хватаясь за что– то на шее. Джас бежит прямо к ней, падая на колени.

Когда я подхожу ближе, то могу различить предмет на шеи Валери. Удавка. С помощью Джас она в состоянии выпутаться из нее, хватая ртом воздух.

Я падаю на землю с другой стороны от нее.

– Какого черта произошло?

Валери кашляет, слезы появляются на ее глазах, когда она потирает шею. Она выдавливает из себя:

– Она скользнула вокруг меня, как змея. Я не знала, что происходит, пока не стало слишком поздно.

Кейси обегает поляну вместе с Таннером. Петля крадется по земле самостоятельно.

– Они все видят, – Стелла поет на краю поляны. Она крутит вокруг пальца прядь волос. – Они возьмут свои робото–пальцы и сдерут твою кожу. Держу пари, им нравится это.

– Заткнись, – приказываю я.

Я прослеживаю взгляд Валери и вижу детскую куклу, мягкое тело и фарфоровые конечности, голова разрублена. Стеклянные кусочки покрывают землю.