Вдоль дорог кроме обычных пальм росли еще странные деревья с широкими листьями, ранее юноша таких нигде не видел. Порой они проезжали длинные мосты через проливы, которые Марк наблюдал с самолета, длинные тоннели, необычные развязки и многополосные разрисованные указателями автострады, а иногда их автобус подступал очень близко к холмам, на склонах которых росли деревья плотной зеленой массой, и парню по-ребячески хотелось попробовать взобраться по склону на самый верх. Уже начало темнеть, и сидя спереди на самом верху Марку открывались красивые виды на сумеречный город. Огни десятков высоток отражались в водах заливов и светились паромы, когда они проезжали мосты, сияющие огнями. Юноша сидел и думал, что в каждом из этих тысяч горящих окошек свои люди, своя личная история. Кто тот человек в этом окне? А в том? И вот в этом тоже? Чем они занимаются? Какова их жизнь? И чем вообще дышат эти люди, столь непохожие на него самого в своих мыслях, менталитете и мировоззрении? Все эту Марку было очень интересно, и юноша пытался представить каждого из них, их семьи и занятия в жизни.

Его автобус ехал около полутора часов. Марк ранее спустился вниз и попытался спросить у водителя, как долго ему еще предстоит ехать до нужной остановки — парент произнес ее название. Человек за рулем автобуса указал ему пальцем на табло и что-то отрывисто проговорил. Парень взглянул на табло и увидел, что оно показывает все остановки, и к какой именно они сейчас приближаются, понял, что выходить ему буквально через одну. Снаружи уже было темно, но вокруг светились сотни вывесок и витрин, тысячи людей шли по улицам. Он был уже в центре, Марку стало немного тревожно на душе.

Через десять минут дверь автобуса открылась, и юноша вышел на своей остановке, погружаясь в общую массу людей, в основном азиатской внешности. В лицо ему сразу пахнул горячий воздух, напоенный влагой до предела. Дышать было практически нечем, и на миг Марку с его вегето-сосудистой дистонией и приступами нехватки воздуха стало нехорошо. Он вдохнул глубже, подкинул рюкзак на плечах, укладывая его поудобнее на спине и поправляя шлейки, и сразу же почувствовал этот запах, который на выходе из аэропорта был лишь дальним отголоском. Им был пропитан весь воздух, весь город, абсолютно все. С непривычки Марка стало подташнивать. Это был запах еды, китайской еды, и юноша сразу же отметил, пройдя немного вдоль улицы, что во многих местах были настежь открыты двери и окна, откуда и шел этот пищевой аромат. Практически везде люди ели.

Марк поднял голову и не мог разглядеть неба из-за высившихся над ним небоскребов. Весь центр был похож на воняющую различной едой каменную коробку с близкорасположенными друг к другу строениями, узкими улочками и такими же дорогами. Прибавив ко всему этому высокую влажность и духоту, которая не спадала даже с заходом солнца, человек, никогда не бывавший в Гонконге, сразу поймет, в каком месте он оказался. Марк сразу же осознал, что к этому придется привыкнуть. Именно так и жили здешние люди.

Целые толпы шли по обе стороны широкой улицы, и юноша влился в один из крупных потоков. Тротуары были достаточно узкими, и Марку с его рюкзаком и спальным мешком за спиной порой было неудобно в некоторых местах скоплений людей, особенно возле мест ожидания светофоров. Местами он с трудом протискивался сквозь плотную людскую массу. Ему надо было срочно найти ближайший МакДональдс, которых в Гонконге было пруд пруди, и практически все они были круглосуточными. Наконец, пройдя пару перекрестков, Марк увидел на перпендикулярной улице слева большую всем известную желтую букву М на черном фоне и направился прямо к ней.

За широкой стеклянной витриной было много людей, и юноша, открывая дверь, сразу же почувствовал прохладу вездесущих кондиционеров, которыми был наполнен весь город: кафе, гостиницы, магазины, автобусы, метро — практически все места, где могли находиться люди. Собственно и передвижение в этом мегаполисе летом строилось на коротких перебежках от одного кондиционера к другому, даже у привычных тамошних жителей.

Марк быстро пристроился на свободном месте, скидывая с плеч себе под ноги рюкзак, и мигом достал из него маленький нетбук, помня, что в каждом МакДональдсе есть интернет. Мимо него прошел улыбающийся странно скрючившийся молодой парень-азиат в одежде обслуживающего персонала, убиравший столы в этом заведении. Он посмотрел Марку в лицо, покивал и пошел дальше. Паренек был сильно горбат, как отметил Марк.

«Хоть бы подключился, хоть бы подключился», — судорожно думал парень.

Ему нужно было найти на первую ночь дешевый хостел, находившийся недалеко от этой автобусной остановки, о котором он узнал ранее, и еще Марк хотел написать волновавшейся матери, что с ним все в порядке. Wi-fi подключился к его нетбуку, и юноша с облегчением вздохнул. Быстро зашел в соцсеть и написал несколько сообщений: пару своим друзьям и одно матери. Затем перешел на поисковый сайт и стал искать хостел. Он оказался в паре кварталов от этого МакДональдса. Марк внимательно разглядел карту и все указатели на ней, затем выключил нетбук, сунул в рюкзак сверху, и быстро вышел во влажную воздушную неприятную массу.

Гонконг оказался в некоторой степени лабиринтом узких улиц с большим количеством людей и ярких вывесок, очень шумным и многонациональным. Прежде чем Марк нашел нужный ему хостел, прошло минут двадцать. В итоге юноша понял, что просто все это время кружил вокруг него. Маленькая дверь хостела ютилась в небольшом проулке, который Марк прошел не один раз, прежде чем понял, что именно это был вход внутрь.

Над ним высилось многоэтажное очень высокое здание. Фасад, выходящий на главную улицу имел множество небольших окон с очень маленькими форточками. С обратной же стороны (здание было совсем не широким и обойти его не составляло труда) была грязная влажная очень узкая улочка, похожая на промышленный тоннель, в котором все капало сверху, и эта сторона была сплошь напичкана большими ящиками кондиционеров.

Марк вошел внутрь хостела, и уже за этот вечер не один раз ему пришла в голову мысль «Как здесь живут люди?». Он прошел пару этажей вверх, когда наткнулся на лифт с надписями, указывающими, что ресепшен находится на пятом этаже. Юноша вызвал лифт, и через две минуты уже стоял возле стойки администратора хостела. Рядом находилась комната отдыха для постояльцев с диванами, интернетом, в стороне была оборудована мини-кухня со всеми кухонными принадлежностями. Потолок был разноуровневый, черного цвета, и весь исписан мелом надписями на разных языках, чаще всего гласившими, кто и когда имел честь войти сюда также с рюкзаком за плечами (в основном здесь были бэкпекеры из разных стран) и арендовать здесь постель на пару ночей.

После непродолжительного разговора на ресепшене (у китайцев-администраторов был неплохой английский, но с сильным акцентом, поэтому Марку пришлось постараться, чтобы понять их) юноша снял на одну ночь самое дешевое место на последние деньги, которые у него оставались. В кармане теперь была лишь пара монет мелочи. Парень сжал их в кулаке, вздохнул и, взяв ключ-карту от номера, поехал на лифте еще выше на восьмой этаж. Перед ним была дверь с электронным замком. Марк провел картой возле замка, и дверь открылась. Он вошел в темное прохладное помещение, в котором находились трехъярусные кровати с занавесками. За некоторыми из них горел свет, и видны были силуэты людей. Мерно гудел вентилятор над головой. На полу стояли шкафчики с точно таким же замком, как на входной двери. Марку уже объяснили, как ими пользоваться, и он таким же образом открыл замок и положил в него свой рюкзак. Затем нашел свою постель, она оказалась на третьем уровне, и, предварительно разувшись, забрался на нее.

Дело было уже ко времени сна, но Марк лежал на спине, откинув маленькую шторку и взирая на главную улицу и снующих там людей, и думал, о том, куда он попал. У него практически не было денег, и он был один в огромном мегаполисе, где никто ему не поможет. Надеяться юноша мог лишь на себя. Завтра он попробует сделать то, чему его научил прежде путешественник, а далее будь, что будет. Начинается его борьба, и Марк сам выбрал этот путь, а значит, он должен собрать всю волю в кулак, и, отбросив всякое нытье и жалость к себе, делать то, что обязан. И либо выжить, либо сгинуть, другого пути у него нет.