Вот так просто и незамысловато, потому что всякий попрошайка (это слово никак не трогало и не оскорбляло юношу) должен говорить правду. Именно на правду люди лучше всего давали деньги. Некоторые иногда могли создавать плакаты в юмористическом стиле, например, «Мою жену похитили и мне не хватает 99 долларов на выкуп», но это плохо работало, многие улыбались, но денег это приносило совсем мало. Марк же собирался путешествовать, и поэтому написал об этом напрямую, как и должно.

Он еще раз посмотрел на надпись, улыбнулся уголком рта с надеждой, что все-таки у него получится, так как денег в кармане оставалось лишь на завтрак и бутылку воды, не более. Затем сунул планшет с закрепленным листом бумаги в рюкзак и начал собираться. Собрал постельные принадлежности, слез с кровати, обулся и, накинув шлейки рюкзака на плечи, вышел из комнаты. Быстро спустился на ресепшен и выписался из хостела. Как только Марк вышел на улицу, в лицо ему резко пахнул влажный горячий тяжелый воздух утра. Юноша глубоко вдохнул и пошел вдоль главной улицы. Было ранее утро, но уже повсюду сновало достаточно людей, убираясь вокруг и открывая магазины и лавки. Частью город просыпался и оживал, потому что другой частью Гонконг, как и многие мегаполисы мира, никогда и не засыпал.

Увидев первый попавшийся МакДональдс, Марк вошел в него, включил нетбук и подключился к интернету. Параллельно заказал себе еды, насколько хватало его скромных средств, и, поглощая свой завтрак, быстро определился по карте, в какую сторону ему нужно было идти. Юноше требовалось двигаться к станции метро Централ. Именно там, в самом центре города находился и финансовый центр. Там были офисы, зажиточные люди в дорогих костюмах, туристы и много мест, где можно было неплохо заработать денег.

Расправившись с едой, Марк упаковал нетбук в рюкзак, и, выйдя на улицу, сразу определился, в какую сторону ему предстоит идти. На метро денег уже не оставалось, а пройти нужно целых три остановки. Уже было достаточно душно, и теперь юноша обливался потом. Он постарался этого не замечать, и побрел вдоль улицы.

Порой в такие моменты Марк вспоминал капитана Блада и его описание, когда тот спокойно мог расхаживать по островам Карибского бассейна в немыслимую жару в черной европейской нарядной одежде того времени и с такой же темной шляпой с плюмажем на голове, что, по словам Сабатини, говорило о прекрасном здоровье человека. Иногда юноша также вспоминал рассказы Джека Лондона о Белом Безмолвии Аляски, и о том, как люди прорывались через сотни миль сквозь смертоносную ледяную пустыню, и неоткуда было ждать помощи. Эти люди крепились и шли далее. Какие личности, и какая сила духа, и сила психологического и физического здоровья! Марка всегда поражали эти истории, которые вдохновляли его, эти люди, мотивирующие своей жизнью двигаться вперед, не смотря ни на что, и парню сразу становилось легче в самые тяжелые моменты его бытия. И тогда он лишь крепче сжимал лямки рюкзака и шел, наполняя себя энергией некогда по-настоящему сильных личностей.

Вокруг было множество магазинов с множеством людей, большое количество разных закусочных, отчего стоявший в воздухе запах еды лишь усиливался. Весь город был напитан им, и казалось, что теперь также воняет и одежда и волосы на голове, имевшие свойство легко впитывать любые сильные запахи вокруг. Примерно через полчаса ходьбы в этом парниковом аду, Марк почувствовал, что вроде бы немного привык к запаху, хотя духота стояла просто невыносимая. Он уже не раз подумал о холодном душе, представляя, как вода приятно стекала бы по всему телу, охлаждая его, но быстро отбросил эти мысли, так как они больше дразнили, нежели помогали.

Периодически парень заходил по пути в дорогие магазины или банки, чтобы охладиться, позволяя глазеть на себя охранникам-азиатам в красивых костюмах. Те лишь улыбались, отвечая на улыбку и кивок приветствия юноши, понимая причину его присутствия здесь. Никто не гнал его, не смотря на его бродяжнический вид — поношенные шорты, пыльные кеды и выцветшая футболка — и так небольшими перебежками от здания к зданию, от кондиционера к кондиционеру Марк двигался к центру. Этот путь занял у него целый час, пока он разобрался в дорогах Гонконга, петляющих, и то поднимающихся над землей мостами, то вновь спускающихся вниз, а то и ниже основной дороги тоннелями. Порой юноша упирался в тупик, и ему приходилось возвращаться на ближайшую развязку или перекресток.

Вокруг были огромные небоскребы, плотно притиснутые друг к другу или высокие холмы с пальмами и широколиственными деревьями по всему склону. Некоторые небоскребы стояли прямо на крутых склонах этих холмов, и это было очень необычно для Марка. Он мог лишь представить, как инженерам-строителям было сложно поставить коробки высоток на такую гористую поверхность, чтобы многотонная конструкция не просела и не свалилась на бок. Порой юноша задумывался обо всем, что смогло сделать человечество за тысячелетия своего существования, и проникался уважением к таким людям. Но много было и того, что человечество уничтожило, идя по пути прогресса и войн, поэтому, восторгаясь грандиозными инженерными решениями в области строительства, авиации и вообще науки, Марк все же старался не выказывать излишнего воодушевления, помня, что люди могут творить со своими жизнями и друг с другом. Эти две чаши в его разуме часто балансировали вверх-вниз, и выражение «Человек — это звучит гордо» парень воспринимал очень осторожно, без присущей ему ранее наивности.

Наконец, Марк вышел к станции Централ. Выходов из метро было несколько, и юноша пока плохо ориентировался среди каменного лабиринта центральных улиц Гонконга. Где-то неподалеку должны быть мосты для пешеходов. Именно там он и должен стать, возможно, среди других попрошаек разного контингента, как ранее парня проинформировали.

Марку пришлось покружить еще минут пятнадцать, переходя с одной улочки на другую, из одного огромного торгового центра в другой, прежде чем понять, что именно в виду имел тот путешественник, с которым он общался. Все торговые здания были наполнены большим количеством дорогих магазинов с роскошной одеждой, часами, техникой и прочими принадлежностями мира людей со статусом. Вокруг было просто гигантское количество людей разных мастей и национальностей. Для Марка это было немыслимое столпотворение китайцев, малазийцев, филиппинцев, европейцев и многих-многих других, что юноша порой даже не мог разобрать, кто есть кто.

Вдруг, походив кругами, Марк увидел несколько пешеходных мостов, нависших над автострадами параллельно друг другу. На одном из них было особенно много людей, и пара попрошаек, расположившихся в разных его концах. Марк вышел на мост, дошел до его середины и скинул рюкзак. Внизу под ним проезжал различный транспорт вплоть до двухэтажных автобусов, порой даже с открытым вторым этажом для удобного обозревания туристами всего города. Мост был с полупрозрачной крышей, но при этом надежно укрывал от солнца, что было важно в таких условиях духоты.

С одной стороны перехода прямо на полу на боку лежал полный одноногий азиат с располагавшимся рядом с ним костылем. Перед ним была небольшая миска с мелочью. С другой стороны моста сидел на низком табурете сморщенный очень худой лысоватый старик в белой грязноватой майке и полосатых шортах, также азиат. Люди подходили иногда то к одному, то к другому и кидали различную мелочь. Иногда были красные и зеленоватые бумажные купюры, десятки и двадцатки.

Посередине моста среди кучи различного хлама и трех гитар в чехлах спал самый колоритный человек, которого Марк когда-либо встречал за последние несколько месяцев. Тот полусидел-полулежал в груде своего добра, обложенный вокруг гитарами, колонкой-усилителем и тремя деревянными большими щитами, выставленными с трех сторон от него с крупными надписями на китайском языке, выведенными от руки. Ниже всех надписей с иероглифами на одном из щитков английскими буквами было написано «Dj Evan Kong». Сам мистер Конг был худой и жилистый в одних черных штанах с голым торсом, усыпанный различными татуировками по всему телу и рукам. Из-за пояса у него торчал микрофон, небрежно засунутый туда всей рукоятью. На голове располагалась небольшая черная шапочка, наполовину закрывавшая лицо человека, который собрался поспать. Нижняя же часть его лица была полностью выбрита, и лишь на подбородке росла черная достаточно длинная клиновидная бородка. Абсолютно маргинальный вид свободного музыканта. Он мирно спал посреди людской вакханалии, творящейся вокруг. Люди в огромном количестве сновали мимо, не обращая на него никакого внимания. Порой некоторые из них останавливались, читали его надписи и шли далее по своим делам.