– Наверху, – заикаясь, пролепетал тот.

– Убирайся и не попадайся больше мне на пути, третий раз будет последним, – сказал Слав, наблюдая, как Меньшак на негнущихся ногах семенит к выходу.

Проводив его глазами, парень направился к лестнице, ведущий к горницам на втором этаже. Их было всего четыре. Три оказались пусты, сразу видно, что сейчас их не занимали постояльцы. В четвертой лежали два дорожных мешка на лавке, висела кольчуга Ястреба. Окинув комнату взглядом, Слав не обнаружил следов Зимушки. Он уже собирался идти догонять Меньшака, когда его взгляд упал на довольно большой мешок в самом углу. Поддев острием меча ремни, стягивающие горловину, он увидел, как из-под падающей на пол рогожи появляются русые волосы, заплаканное лицо княжны с кляпом во рту и стянутыми за спиной руками.

– Пора домой, – произнес Слав, разрезая веревку и вытаскивая изо рта девушки кляп.

Та совершенно неожиданно разревелась и бросилась ему на шею. Слав растерялся, он не был готов к подобному. Стараясь ее успокоить, он погладил девушку по волосам, а затем, отстранив ее, направился к выходу.

– Пошли, тебе надо вымыться и поспать.

Под пронзительным взглядом трактирщика они прошли через зал и вышли на крыльцо. Луна в этот момент скрылась за облаками, и Слав споткнулся о какой-то большой предмет, валяющийся посреди лестницы. Нагнувшись, он разглядел скрюченное тело Меньшака. В спине работорговца торчал длинный кинжал или короткий меч, как кому больше нравится. Точно такой же был на поясе горбуна, когда тот вел его из Сумеречной пустоши.

– Он оболгал нас, – раздался из темноты скрипучий голос, – и заплатил за свои слова. Это был приказ Соловья. Он передает тебе привет, и рад, что ты нашел и освободил свою спутницу.

– Передай от меня Соловью, – сказал Слав в темноту ночи, – что я благодарю его. Пускай он вернет то, что его по праву. И если понадобится моя помощь, я всегда к его услугам вместе с моим мечем.

– Хорошо, – проскрипел голос из темноты, и все стихло.

– Кто такой Соловей? – спросила Зимушка, когда они отошли от «Кнута и пряника».

– Беглый княжич, который стал атаманом воров и убийц. Это его люди тебя похитили.

– Ты подружился с человеком, который приказал похитить меня? – удивленно спросила Зимушка. – И людьми, которого пытались убить тебя?

– Ну, насчет подружился – это сильно сказано, – улыбнулся Слав. – Но мне он более симпатичен, чем Меньшак и его подручный.

– Наверное, ты прав. А он правда беглый княжич?

– Как и ты беглая княжна. Его отец правил этим городом, но был зарезан собственными боярами и купцами.

Вскоре они переступили порог постоялого двора, в котором у них была оплачена комната.

– Хозяин, – позвал Слав, подходя к стойке.

– Чего изволите? – ответил заспанный голос.

– Распорядись приготовить поесть и бадью теплой воды в нашу комнату. Еду туда же принеси.

– Скоро будет, – отозвался тот же заспанный голос, а следом за ним ворчание разбуженных людей.

Спустя час Слав и вымытая Зимушка ели вкусную горячую кашу, запивая ее медом.

– Что будем делать дальше? – спросила она, закутавшись в овечьи шкуры и забравшись с ногами на лавку.

– Выспишься, прикупим провизии, и завтра с утра покинем этот город, – сказал Слав, проверяя деньги, которые у них остались.

В комнате в мешках были спрятаны сорок золотых и двадцать серебряных монет, еще десять золотых и пятнадцать серебряных лежали в кошеле, который был у Микулы.

Зимушка, измученная волнениями пережитыми за несколько часов, уже крепко спала, когда в дверь постучали.

– Войдите, – негромко сказал Слав, вставая и беря в руки ножны с мечем.

Дверь открылась, и в нее вошел десятник Микула. Слав с облегчением вздохнул и повесил ножны на вбитый в стену крюк.

– Чего-то опасаешься? – спросил десятник, глядя на его манипуляции.

– Да в вашем городке можно чего угодно ожидать, – отозвался седой паренек, обнимая Микулу.

– Возьми, – протягивая кошель, сказал десятник.

– Спасибо, что сохранил, – ответил Слав, вешая кошель обратно на пояс. – Меду?

– Не откажусь, – и Микула тихо, чтобы не разбудить Зимушку, прошел к столу.

Налив по чарке меда, Слав присел рядом, ожидая вопросов.

– Как тебе удалось вернуться от Соловья живым? – наконец спросил десятник.

– А какая разница? – ответил Слав. – Я сумел его заинтересовать, и мы разошлись миром. Он наказал Меньшака, который навел на него напраслину, а я вернул свою спутницу.

– Понятно, – произнес Микула. – Каков он?

– Я тебе отвечу, но сначала задам свой вопрос – каким был ваш князь?

– С чего такой вопрос? – удивился десятник.

– Просто ответь.

– Ну хорошо, – сказал Микула, слегка прикрыв глаза. – Ярополк, – начал он, – хороший князь. При нем в городе был порядок. Его убили на охоте, а жена и сын пропали. Спустя несколько дней власть в городе захватили бояре и купцы. Именно при них сюда наползло множество всякого сброда. А князь действительно был хорош: справедливый, храбрый, совсем не жестокий, может, немного доверчивый, это-то его и сгубило.

– Ты жалеешь, что он погиб? – спросил Слав.

– Да. Купцы и бояре, захватившие власть, разрушили княжество. Этот город превратился из столицы в большой рынок. Налоги выросли в два раза. Через неделю после переворота, поднялось восстание против них, они утопили его в крови. Город на несколько дней вымер, очень многие из горожан погибли, трупы даже не сожгли, а просто утопили в реке. Тогда же погиб мой отец, он вел в бой ополчение кузнечного квартала, его подняли на копья наемники-урмане, которых призвали бояре.

– И ты служишь этим людям? – удивленно спросил Слав.

– Да, – с грустью в голосе отозвался Микула. – Я ратник и обязан выполнять приказы. Бояре поступили очень разумно: в тот день, когда вспыхнуло восстание, они вывели дружину из города, якобы кто-то из соседних князей воспользовался ситуацией и решил захватить пару весей. Мы прибыли в указанное место, но никого не обнаружили. Селяне пахали землю, все как всегда. Когда мы вернулись в столицу, все было уже кончено. Реки крови на улицах, стены домов забрызганные рудой (кровь) до самых крыш. Мой дом с выбитой дверью. Но никто не может упрекнуть меня, я честно служил не этим боярам и купцам, я служил княжеству и городу.

– Ну а теперь я отвечу на твой вопрос, – сказал Слав, доставая волшебную малахитовую чарку и наполняя ее вином. Если Микула и удивился, то виду не подал. – Соловей расположился в подвале старого терема Ярополка. Своих воров и нищих он называет дружинниками, а себя князем.

– Выскочка, – зло сказал Микула, – еще один самозванец, мы таких уже навидались. За пятнадцать лет, что прошло с исчезновения сына князя, их было одиннадцать. Все окончили свои дни на воротах города, подвешенные за ребра.

– Не спеши с выводами, – произнес Слав. – Он высок, светлые волосы, зеленые пронзительные глаза, слегка насмешливый голос. У него правильная речь, во всяком случае, он не из черни и холопов, не меньше, чем сын боярина.

– Очень давно я видел княжича, – отозвался озадаченный Микула. – Твое описание почти точное, кроме одного, молодой княжич на охоте рассек себе губу и бровь веткой сосны, после этого у него остались два шрама.

Слав кивнул.

– Есть и такие, левая бровь и нижняя губа, верно?

– Точно, – обрадовано сказал Микула.

– Так вот Соловей…

– Ярослав, – поправил его десятник.

– Ярослав, – согласился Слав, – не оставляет надежды вернуть то, что его по праву. И копит силы. Во всяком случае, он поступил со мной по чести.

– Мне нужно увидеть его, – решительно поднимаясь, произнес десятник. – Если он действительно сын Ярополка, то я мог бы помочь, очень многие в дружине недовольны правителями, и если сын Ярополка вернулся, то они присоединились бы к нему.

– Хорошо, – кивнул Слав, опоясываясь мечем и набрасывая на плечи заштопанный на животе плащ. – Но это может быть опасно.

– Такова жизнь ратника, – отозвался Микула и шагнул к двери. – У меня ничего нет, кроме тощего кошеля, доспеха, копья и меча. Во время бунта погиб отец, мать умерла двумя годами ранее. Мою невесту урмане изнасиловали и распяли на двери собственного дома.