Я в таком напряжении, что, кажется, вот-вот взорвусь. Безмолвно упрашиваю дверцы лифта поскорее съехаться, чтобы уйти от Гарольда, и они, будто внемля моим мольбам, закрываются прежде, чем он успевает подбежать. Вылетая на первом этаже, я от лифта кричу портье:

– Мне нужно такси. Срочно!

– Пожалуйста, мэм, – услужливо отвечает он, наблюдая за мной, несущейся по вестибюлю, с таким видом, будто я веду себя как большинство обыкновенных постояльцев. – Пройдите немного влево от выхода. Там непременно должна стоять машина.

На лету киваю в знак благодарности, впрочем так, что портье наверняка ничего не понимает, но мне до него нет особого дела. Перевожу дух, лишь когда влетаю в такси, выпаливаю адрес и машина трогается в путь. Оглядываюсь, проверяя, не выбежал ли вслед за мной Гарольд, но его пока нет. Слава богу!

– Если можно, побыстрее, – прошу я таксиста, поправляя волосы, которые, впрочем, никогда особенно не лохматятся, поскольку коротко острижены.

– Бежите от ревнивого любимого? – с лукавой усмешкой спрашивает водитель. – Разбушевался?

Качаю головой.

– Спешу к любимому. Он вовсе не ревнивый. Во всяком случае, надеюсь…

Девушка за столом в холле здания, где расположена фирма «Гроссхандель», смотрит на меня с приветливой улыбкой.

– Вы к кому?

Во мне до сих пор все дрожит и мечется. От назойливых мыслей, что меня с минуты на минуту нагонит Гарольд или что Джошуа даст мне от ворот поворот, мутнеет в голове. Впрочем, выйдя из такси, я быстро осмотрелась по сторонам – Гарольда поблизости не было. А объясниться с Джошуа я должна в любом случае, чем бы это ни закончилось. Иначе возненавижу себя. Глубоко вздыхаю, чтобы успокоиться.

– Я хотела бы увидеться с мистером… – Спотыкаюсь и напрягаю память. – Мейзом? Джошуа…

– Быть может, Мейзелом? – спрашивает секретарша.

– Да! – восклицаю я. – Джошуа Мейзелом.

– Сожалею, но мистер Мейзел ушел.

Смотрю на нее так, будто она сообщила мне о его гибели, и несколько мгновений растерянно молчу.

– Может, оставите для него сообщение? – спрашивает девица.

– Гм… – Что я могу передать Джошуа через секретаршу? Я не улетела? До невозможности хочу тебя видеть? Прости, я была круглой дурой? – Нет, спасибо. А куда он ушел? – Какой глупый вопрос!

– Не могу знать, – отвечает секретарша все с той же улыбочкой. Такое чувство, что она продолжала бы так улыбаться, даже если бы я сообщила, что во дворе бомба. Может, это входит в ее обязанности?

Смотрю на часы. До конца рабочего дня по меньшей мере минут сорок.

– Он еще вернется сегодня?

Девица пожимает плечами.

– Он не сказал.

Мне вдруг приходит на ум, что Джошуа мог уволиться, уехать, и становится нечем дышать. Почему, ну почему я не задержала его во время перерыва, не почувствовала парой часов раньше, в чем острее всего нуждаюсь?

– А завтра он будет? Или вообще когда-нибудь?

Улыбка исчезает с губ секретарши. Она смотрит на меня настороженно и с любопытством, потом снова улыбается и пожимает плечами.

– Точно не знаю, скорее всего будет. Если хотите, я могу связаться с его отделом…

– Нет, спасибо, – бормочу я, уже направляясь к выходу. Не знаю, куда мне идти, к кому обращаться за помощью, но чувствую, что если я не разыщу Джошуа сегодня же, то ночью не сомкну глаз.

– Может, все же что-нибудь передать?! – кричит мне вслед изумленная секретарша.

– Не нужно, спасибо.

Выхожу на улицу и останавливаюсь посреди тротуара. Такое ощущение, что я из другой цивилизации, из иного измерения. Хотела найти единственное такое же, как я, существо, но мы разминулись и обречены на погибель среди чужаков.

Смотрю на прохожих, на проезжающие мимо машины. Кажется, что остальным людям уютно и удобно в этом мире, а для меня в нем нет места. Можно было спокойно поехать в другую гостиницу – кое-какие деньги у меня еще остались – и дождаться завтрашнего утра, но я не уверена, что разыщу Джошуа завтра и не в состоянии ждать.

Пешеходы, огибая меня, недовольно косятся, но я их почти не замечаю. Старичок с белой как снег, аккуратной бородкой останавливается в двух шагах и что-то спрашивает по-немецки.

Я не сразу понимаю, что обращаются ко мне, поворачиваю голову, будто в режиме замедленного воспроизведения, смотрю на него, догадываюсь, что вопросы адресованы мне, вспоминаю единственное из всей его фразы слово «проблемы», которое на многих языках звучит примерно одинаково, и смеюсь своим неуместно веселым смехом.

– Нет-нет, большое спасибо. Все хорошо. А если честно… – Прикусываю губу, чтобы не заплакать, машу рукой, поворачиваюсь и иду куда глаза глядят.

Не знаю, как так выходит – мною будто руководит сила свыше, – но, приближаясь к кафе, я останавливаюсь, какое-то время в нерешительности стою у дверей и раздумываю, не тяжело ли мне будет видеть столик, за которым еще сегодня мы разговаривали, из-за которого Джошуа решительно поднялся и оставил меня наедине с мыслями о Гарольде. Во всяком случае, ему, наверное, казалось, что о ком-либо другом я размышлять не в состоянии.

В отчаянии качаю головой, вхожу внутрь и замираю на месте, точно заколдованная. Посетителей в кафе немного, но я вижу лишь одного из них, за тем самым столиком. Джошуа! Не верю своим глазам.

Он держит обеими руками кофейную чашку и хмуро глядит на стол. У меня слабеют ноги, идет кругом голова, и кажется, что я сейчас упаду – от счастья. Хочется подскочить к нему с объятиями, но я стою и стою.

– Простите, можно пройти? – звучит из-за моей спины чей-то сварливый голос.

Немного поворачиваю голову, вижу сердитого типа с тонкими мерзкими усиками, но даже они в эту минуту кажутся мне забавными. Делаю шаг в сторону, уступая незнакомцу дорогу.

– Да, пожалуйста.

Услышав мой голос, Джошуа вскидывает голову и смотрит на меня так, словно я оживший персонаж из мультфильма. Или претворенная в жизнь мечта…

– Шейла?.. Откуда ты?

У меня неизвестно из каких чудесных источников появляются силы, я спешно подхожу к нашему столику и сажусь на свое место.

– Из гостиницы.

Джошуа моргает, качает головой и наклоняется вперед, будто чтобы лучше меня рассмотреть или удостовериться, что это действительно я.

– Что-то случилось? Гарольд опять…

– Давай не будем о Гарольде, – перебиваю его я. – Мы и так слишком много беседовали о нем и чересчур мало – о нас… – Краснею от смущения, но твердо говорю себе, что настал час отбросить робость и предрассудки и сказать все, что я должна сказать. – Помнишь свои слова: мы можем прикинуться, что нас ничего не связывает?

Джошуа кивает, глядя на меня широко раскрытыми глазами, очевидно еще не веря, что я снова здесь.

– Так вот, расставшись с тобой, я вдруг ясно почувствовала, что не смогу… – Облизываю пересохшие от волнения губы и пытаюсь немного успокоиться. – Не смогу прикидываться. И что измучаю себя упреками. – Собираюсь с духом, чтобы сказать самое главное. – Мне тоже… тоже безумно не хочется терять тебя второй раз… – Я опускаю глаза.

Какое-то время Джошуа молчит, и мне уже начинает казаться, что я ошеломила и напугала его своими пламенными признаниями. Может, стоило выбрать выражения посдержаннее или назначить встречу за ужином и открыться попозже, когда он успеет сделать соответствующие выводы и подготовиться к самому неожиданному? Задумываюсь, прислушиваюсь к сердцу. Нет. Все, что я сейчас сказала, я могла сказать лишь в порыве чувств, а если бы репетировала и тщательно подбирала слова, ничего хорошего не вышло бы. Раз Джошуа напугался, стало быть… Медленно поднимаю глаза.

– Шейла! – Он хватает мои руки, сжимает их и смотрит на меня так, будто сказать хочет слишком много, поэтому не знает, с чего начать. – Шейла, скажи, что не снишься мне.

Смеюсь. Самым что ни на есть настоящим смехом.

– Могу даже ущипнуть. Щипки в подобных случаях куда эффективнее слов.

– Пойдем отсюда? – предлагает Джошуа, уже вскакивая со стула и поднимая за руки меня.