И тут появился запыхавшийся Эдик.

– Давно ждете? – вежливо спросил он, мельком проследив за взглядлом Сергея.

– Да нет, недавно, – ответил Сергей. – А что это за анализы печени? – полюбопытствовал он, кивая на коробочку.

– Она еще пустая, – сказал Эдик, чуть смутившись. – Раздевайтесь, ложитесь, – добавил он, откатывая столик в сторонку.

Сергей принялся неторопливо раздеваться, рассуждая, что несколько странно держать пустую емкость среди готовых анализов, но говорить ничего не стал. И тем более он решил пока не расспрашивать про таинственные надписи – номер Один и номер Два.

Раздевшись Сергей лег на живот.

Подошли молоденькие ассистентки.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровались они со спиной Сергея.

– Привет, девочки, – ответил он в кушетку, не поворачивая головы.

Звякнули инструменты.

– Не шевелитесь, – сказал Эдик.

– Печень? – спросил на всякий случай Сергей.

– Не сегодня, – глухо, сквозь марлевую повязку, прозвучал ответ.

– Вам поставить укол? – вежливо поинтересовалась одна из ассистенток.

– Да нет, не надо. – ответил Сергей, отключая нервные окончания в том районе своей спины, который одна из медсестер протирала спиртом, и попутно, организуя отток крови от этого места.

Легкое холодное касание скальпеля. Маленький надрез.

– Зажим, – сказал Эдик.

Расширив отверстие он ввел внутрь тела Сергея длинную специальную иглу.

Сергей почувствовал, как жесткое железо начало пробираться сквозь его организм, раздвигая мышцы.

И вот кончик иглы вошел в нижнюю часть левого легкого. Тут же зазудело, и из иглы высунулось миниатюрное приспособление.

Эдик напряженно смотрел на экран.

– Все нормально? – поинтересовался Сергей, чтобы разрядить обстановку.

– Без осложнений, – ответил Эдик сосредоточенно. – А вы что чувствуете? – в свою очередь спросил он. – Что-то пошло не так?

– Да нет, все нормально, – ответил Сергей.

– Ну тогда – внимание, – сказал Эдик. – Берем.

И тот час где-то под сердцем Сергея кольнуло. Раз, другой, третий. Сергей напрягся, терпя боль – отключение нервных клеток сердечной мышцы означало остановку сердца.

– Все, – выдохнул Эдик, и игла резко выскользнула из тела Сергея. Боль мгновенно прошла, оставляя после себя легкий неприятный зуд.

– Как себя чувствуете? – спросила медсестра, обрабатывая ранку.

Сергей прислушался к своим внутренним ощущениям. Вроде никаких серьезных повреждений не произошло.

– Нормально, – ответил он.

– Вот и хорошо, – сказал Эдик с облегчением, заклеивая ранку. – Лежите, не шевелитесь.

Сергей коротко кивнул, принимая это к сведению.

– Польза-то хоть есть от этих заборов? – поинтересовался он.

– Есть, конечно, – словоохотливо ответил Эдик, отходя от сложной для него операции. Ассистентки бесшумно удалились, унося куда-то взятые анализы. – В вас очень много интересного, – добавил он.

– Например? – просто так спросил Сергей.

– Ну, например, – протянул Эдик, поддерживая разговор. – Такое впечатление, что вы, Серж, совершенно бессмертны. Мы еще, правда, не совсем в этом уверены, но у вас вроде как отсутствует механизм старения.

Сергей только безразлично пожал плечами. За свой организм он давно уже и сам не был уверен – что там у него творится на клеточном уровне.

– По-моему, это невозможно определить, – только и сказал он.

– Ну почему же?! – возразил Эдик, искренне переживая за медицину.

Как обычно в это время в лабораторию вкатили традиционную тележку с герметически закрытыми колбами, в которых хранились еще какие-то образцы. Сосредоточенный и хмурый лаборант, оставив тележку, отошел открывать камеру-сейф.

– Сколько смотрю – никак не могу понять, что вы делаете с моими образцами? – спросил Сергей у Эдика, кивая на тележку и с любопытством посматривая на реакцию последнего. А то что-то поведение медика в последнее время стало несколько странным.

Эдик посмотрел на тележку. Улыбнулся.

– Это не ваши, – спокойно ответил он.

На этот раз уже удивился Сергей.

– А я считал, что вся ваша лаборатория работает исключительно только на меня, – сказал он, твердо помня со слов Коуриса и своей жены что, собственно говоря, весь этот институт и был создан исключительно только для него одного.

– Раньше так и было, – ответил Эдик. – А месяц назад под наше крыло перевели другой отдел медиков, занимающихся индивидуальными датчиками. Вот они у нас и обогащают свои образцы. Насыщают их.

– Это те, которые будут вживлять в людей? – уточнил Сергей, одеваясь.

Эдик молча кивнул.

Речь шла о датчиках, позволяющих отличать одну инкарнацию индивидуума от его другой инкарнации. Этакий своеобразный и паспорт, и орган контроля, и передатчик, после установки которого, линкеры будут уже не нужны – Властелин будет не только знать, где находится данный индивидуум, но и о чем он думает.

– И как они, скоро будут готовы?

– Не моя епархия, – ответил Эдик, сосредоточенно вводя какие-то данные в регистрационный журнал. – Но думаю, что скоро.

– Да вы не медики, – усмехнулся Сергей. – Вы – нейтринные конструкторы, – добавил он, думая о том, что Стокеру необходимо ускоряться, и что ему самому срочно надо заняться обещанным прибором.

* * *

Сидя в своей каморке лаборанта, среди тряпок, порошков, швабр и разной чистящей техники, Сергей внимательно изучал полученные от Стокера материалы.

Многое здесь оставалось неясным. Многого чего не хватало.

Сергей накидал свои требования и предварительный чертеж прибора под них. Если эти требования будут, конечно, удовлетворены. Иначе придется искать другое решение.

Неплохо бы обьединить несколько блоков в один, подумал он, критически рассматривая свой чертеж, это значительно облегчит всю схему. А для этого придется создать собственную микросхему, иначе прибор получится довольно громоздким, что неудобно. Имеются ли у Стокера такие возможности, Сергей не знал, но на всякий случай накидал дополнительные требования и логику работы микросхемы, разрисовав блок-схему в базовых конструкциях элементарной кибернетики.

Здесь-то его и нашел Профессор.

Какое-то время он рассматривал полуобернувшегося Сергея, продолжающего неподвижно сидеть, и прикрывающего собой схемы.

– Вы опять пьяны? – наконец брезгливо проговорил Профессор, шумно принюхиваясь.

Сергей только молча пожал плечами.

– Завтра придете за расчетом, – жестко сказал Профессор.

– Хорошо, – совершенно безропотно согласился Сергей. Он прекрасно знал, что ни про отдел кадров, ни про бухгалтерию Профессору не рассказывают, считая это лишней тратой времени, да и местная структура этих отделов, скорее всего, натолкнет того на совершенно иные мысли и отвлечет от основной работы.

Профессор только поморщился, закрывая за собой дверку каморки.

– Серж, вы уж поаккуратнее, – заметил Сергею Олаф, когда тот вышел в след за Профессором – пора было приниматься за уборку.

– А что? Боитесь, что меня уволят? – усмехнулся этой мысли Сергей, поведя плечами – спина от последнего анализа все еще болела.

– Да нет, – серьезно возразил физик. – Все эти легкие стычки существенно отвлекают "деда" от работы, и его производительность заметно снижается.

– Хорошо, – согласился Сергей. – Я буду по-аккуратнее. А что "дед" такой злой? – добавил он. – Случилось что-то?

– Сам удивляюсь, – искренне пожал плечами Олаф. – Сегодня, в момент привязки к общей формуле медицинской составляющей, он открыл новый вариант антивещества – усиливающий в-фактор. Но "дед" почему-то остался им очень недоволен. А когда передали формулу медикам – он вообще стал мрачнее тучи. Может, почувствовал что? – покосившись на дверь, совсем тихо закочил физик.

Сергей пожал плечами.

– Профессор – не дурак, – сказал он. – И как бы он ни был погружен в работу, наверняка ведь замечает какие-то нестыковки, неточности. Опять же ход мыслей его предшественников очень сильно смахивает на его самого. Волей не волей он должен задумываться, приходить к каким-то выводам, которыми он с нами не делится.