– Небольшая накладка, – с легкой досадой и в то же время извиняясь, сказал Коурис. – Вам придется какое-то время подождать.

В это же время, по команде дежурного офицера, "серых" охранников сменили охранники Лаборатории. В их числе был и Ричард.

Они всей компанией вошли в хранилище испытательного блока.

Это было просторное помещение с двумя рядами клеток по бокам длинного коридора.

Пока Сергея вели в свободную клетку, он смотрел по сторонам, на смертников, которых было совсем немного.

Кивнул Густаву, поздоровался с Петечкой, склонил голову перед секретаршей Профессора. А вот и свободная клетка.

Сергея втолкнули. Сухо лязгнул магнитный замок.

– Посидите какое-то время, – удовлетворенно произнес Давор. – Я думаю – совсем недолго.

Сергей усмехнулся. Давор посмотрел на Аэция Коуриса.

– У меня есть еще пара вопросов, – сказал начальник физ лаборатории. Давор понимающе кивнул и ушел. Ушел и дежурный офицер, оставив у клетки Ричарда.

– Серж, у вас будут какие-нибудь пожелания, просьбы? – спросил Коурис.

Сергей отрицательно покачал головой.

– Может, вы о чем-нибудь хотите спросить? – снова поинтересовался Аэций.

Сергей задумался.

– Элоре и Капитану вы помогали? – наконец спросил он. – И там уже стояли ваши приборы?

– Вы очень умны, – только и ответил Коурис.

– А я тогда зачем вам нужен? Вы же получили все что-хотели.

– На самом деле это не совсем так, – поморщился Коурис. – Мы не все смогли учесть. Как известно – на ошибках учаться. И я бы лично хотел повторения того эксперимента. Но… Снять с вас матрицу и иметь возможность бесконечно с вами экспериментивроать – это тоже очень многое.

– Вы думаете, что-то в моих клетках?

– Несомненно.

Сергей снова усмехнулся. Говорить, в принципе, стало не о чем.

– За Лану на меня не сердитесь, – только и сказал он. – Мне самому все это было неприятно.

– Ну раз у вас все, тогда прощайте, – сухо произнес Коурис. – Встретимся уже в нашем мире. – И он решительно зашагал к выходу.

Сухо лязгнула дверь вдали. Тюремный коридор опустел. Остался только невозмутимый Ричард.

Наверное, чтобы я из какого-нибудь озорства не покончил бы с собой, чтобы насолить им, подумал Сергей.

Ричард молча замер на середине коридора, строго выполняя свой служебный долг.

Сергей огляделся.

Слева от него в клетке сидел старый Густав. Справа – незнакомый мужчина. Напротив – секретарша Профессора. Справа от нее – Петечка, слева – молодая девушка. Может, одна из тех, кто отказался участвовать в экспериментах Лаборатори-Z, подумал Сергей.

Стоя у дверей он посмотрел на Петечку, который через решетки клетки смотрел на девушку.

– Петр, ты уж меня извини, – сказал Сергей.

– За что? – искренне удивился юноша, отрываясь от своего созерцания.

– За то, что я задавал слишком много вопросов, – ответил Сергей.

– Ерунда, – отмахнулся Петечка, все же немного смущаясь. Его внимание всецело принадлежало молоденькой девушке через камеру. И, судя по всему, это было взаимно.

Сергей решил больше не мешать молодым и ушел в глубь камеры.

– Вот и вас тоже, – печально произнес Густав, переместившись на своем матрасе в этот уголок.

– Здорово, старик, – ответил Сергей, присаживаясь на рваный матрац и облокачиваясь на единственную стенку. – Как видишь.

– А за что?

Сергей пожал плечами.

– Видать, моя очередь подошла, – только и ответил он.

– Страшно все-таки умирать-то, – вздохнув, тихо проговорил Густав. – Чем больше живешь – тем больше, оказывается, за жизнь цепляешься. Есть что терять. И с каждым прожитым годом этого накапливается все больше и больше. Какой бы однообразной жизнь не была.

Сергей промолчал. Для его двадцати шести лет эти мысли носили больше теоретический характер, не более чем информация к размышлению.

– У нас тут как раньше было, – продолжил свои излияния Густав. – Когда надобность в ком-то отпадала – его просто выталкивали за границу базы – там он сам и расщеплялся. Не тратить же энергию на всякие там защитные экраны. А когда появилась эта Лаборатория – стали сюда приводить. Хотя за последние двести-двести пятьдесят лет прогресс то не очень заметно продвинулся.

– Ты был в те времена? – поинтересовался Сергей.

Густав кивнул.

– Довелось побывать. Инкарнировали на три месяца. Где-то около двести пятьдесят лет тому назад. А для меня – лет пять назад все произошло.

– И как там?

Густав по-стариковски пожал плечами.

– Все также как и сейчас. И люди – почти те же самые. Лабораторий только не было.

Старик вздохнул.

А внимание Сергея вдруг привлекла одна из многочисленных надписей на стене. Точнее, всего одно слово – Элора.

Сергей придвинулся поближе.

"Элора, 4524 год 491 день", – прочитал он еле заметную напись на стене. А ниже – "Земля тебе пухом, завтра моя очередь". И подпись – Элора, 4524/492. И таких подписей, только с разными датами, было еще несколько.

Сергею стало жарко. Вот на этом самом матраце в этой самой камере сидела Элора. В разных своих инкарнациях. Но с одним и тем же быстрым результатом – смерть от аннигиляции.

– Последняя матрица, что с меня сняли, была в день, когда мы с вами отбивали атаку крыс, – монотонно продолжал говорить Густав, явно уже в который раз прощаясь с жизнью и все пытаясь смириться с этим. – Так что если мы с вами и встретимся в будущем…

– То ты ничего не будешь знать о том, что произошло с тобой позже, – тихо продолжил Сергей. – Ни о шумной пьянке в твоей каморке, ни о тех разговорах, что мы вели с тобой потом в баре. И это будет уже не тот Густав. Того Густава не будет уже никогда.

– Что поделаешь, – вздохнул старик. – Не судьба. Я уже давно смирился с этим. Видать, придется смириться и вам.

– Командир, – вдруг обратился к Ричарду второй сосед Сергея. – Чем просто так стоять, пустил бы молодежь друг к другу. Хоть какая-то им радость перед смертью.

Ричард холодно посмотрел на узника.

– И правда, – поддержал соседа Сергей. – Ричард, пустите.

Ричард помялся, поднес линкер ко рту.

– Дежурный далеко? – спросил он, выслушал ответ. – Ну хорошо, открой пока камеры влюбленных… Что? Под мою ответственность.

И тут же щелкнули замки двух клеток.

Петечка, не веря своему счастью, осторожно выглянул в коридор – не шутка ли это. Все заключенные с замиранием наблюдали за ними.

– Шевели костями, – поторопил его мужчина.

И Петя тут же оказался у заветной клетки. Впрочем, на пороге он замялся, засмущался и вошел уж больно нерешительно. Девушка тоже засмущалась, покраснела, поднялась с матраса, пошла ему навстречу, но остановилась на середине камеры. Петечка неуверенно приблизился. Они о чем-то тихо переговорили. Потом Петя неумело взял ее за руки. Они подошли к матрасу, сели, по-прежнему держась за руки и продолжая все так же тихо беседовать.

И все это время заключеные в клетках молчали, боясь потревожить их идилию.

Так продолжалось минут пять. Пять минут полной тишины в камерах смертников.

– Дежурный идет, – услышали они голос в динамике общей связи.

Петечка безропотно поднялся, не выпуская ее рук. Так он и дошел до выхода. И она вместе с ним. А потом он быстро перебежал в свою камеру. Решетки за ними захлопнулись.

Жить им осталось совсем недолго.

Повился дежурный офицер в сопровождении людей в сером.

Ну вот, и твой очередь, усмехнулся про себя Сергей, внутренне напрягаясь. Но троица подошла к Ричарду.

– Все нормально? – поинтересовался офицер.

– Так точно, – ответил Ричард, не моргнув глазом.

– Твой подопечный пока отдыхает, – сказал офицер. – Сейчас пока заберем на опыты.

Он обвел ряды клеток задумчивым взглядом и узники в них замерли, перестав моргать и дышать.

– Ее, – наконец равнодушно сказал он, кивнув на клетку с секретаршей Профессора.