Пролог

В священника словно бес вселился, взорвался на ровном месте. Прервал исповедь на середине и понёс какую-то ахинею, что, мол, не таковы мои грехи и нет им прощения. И глаза горели, как у буйного психа. А потом и вовсе загнул, что сгину я смертью лютой, и не примут меня ни ворота райские, ни бездна гибельная. Что для таких, как я, отдельная преисподняя. Ну, и ещё в этом духе. Не вышло у меня исповедаться.

«Что это за бред? – думал я, медленно спускаясь по скрипучим доскам церковного крыльца, - не должен был православный батюшка такого говорить, это ведь ересь какая-то».

Действительно, ересь. Ни в каких святых книгах ничего подобного не написано. Наоборот. Нет грехов непрощённых, есть грехи непокаянные. Вот и хотелось мне напоследок хоть перед богом покаяться, чтобы хоть он моё раскаяние видел. От людей прощения не видать, это понятно. Тут и в самом деле, тот случай, когда никакое прощение просто невозможно ввиду количества грехов и их тяжести. Конечно, общество наше гуманное, таких, как я не убивает. Так что, нетрудно догадаться, когда меня поймают, то дадут мне много времени для молитв и покаяния. Аж до самого конца жизни. Проще уж в ту самую «отдельную преисподнюю». Там мне самое место.

Рука нащупала в кармане спортивной куртки пистолет ТТ. Увы, патронов к нему больше нет, разве что, за пугач сойдёт. Ну, или по голове бить. Пистолет этот я из рук покойного Митрича взял, а запас патронов не прилагался. До сих пор его окровавленную голову вижу. Зрелище, скажу я вам, тягостное, но, так обычно и бывает после удара молотком в переносицу. Да и не только Митрич. Все они висят на мне, словно десятипудовая гиря, и никуда я от них не спрячусь. Даже если вдруг избегу людского наказания, что маловероятно, свой собственный ад буду носить в себе до конца дней.

Как так получилось? А всё просто. Я как раз с женой развёлся, поругались крепко, встал и ушёл. На работе проблемы были, денег не хватало. Тут и заглянул ко мне на огонёк приятель один. Когда-то вместе в спортивной школе занимались. Олег Кривулин, для друзей просто Кривой. Предложил деньжат срубить по лёгкой. Просто рядом постоять. Постоял.

В подробности вдаваться не буду, да только подставили меня так, что и полиция и друзья Кривого на меня охоту объявили. Первые – чтобы судить, вторые – чтобы закопать поглубже, а то, чего доброго, на суде лишнего расскажу. Они бы меня там же и грохнули, чтобы и концов никто не нашёл, да только не вышло у них ничего. Спасибо армии родной, она из меня сделала человека, которого убить совсем непросто. Сбежал я, а потом, тщательно обмозговав всё, решил, что пока они живы, мне точно житья не будет. А дальше всё по накатанной. Они, в отличие от меня, прятаться не привыкли, и никогда особо за свою жизнь не опасались. Это их и погубило.

Начал со старика Митрича, это их мозг, руководящий и направляющий центр. Он на своей шикарной даче кофе поутру пил, спокойный, беспечный. Просто пенсионер на отдыхе. Даже не обратил внимания, что его чудовищных размеров пёс непонятной породы как-то странно заскулил и затих. А когда меня на крыльце увидел, среагировал быстро. Пистолет из штанов вырвал, словно ковбой, да только есть у ТТ одна особенность, самовзводом он не стреляет, так что хочешь не хочешь, а придётся потратить полсекунды на взведение курка. В эти-то полсекунды и прилетел молоток ему промеж глаз. Пробил чуть ли не до затылка, а я пистолет подхватил и поскорее сваливать.

Братьев Москалёвых я побаивался, сильные, молодые, к тому же вечно вдвоём. Поговаривали даже некоторые, что и баб всех они тоже вдвоём трахают. Их поневоле пришлось стрелять. Иуду Кривого я забил до потери сознания, а потом задушил руками. Потом и остальных очередь пришла, одного за другим. Кто-то скажет, что так им и надо, сами виноваты. Соглашусь, да только закон иначе думает. Это первое, а второе в том, что среди убитых была жена Кривого, вина которой была только в том, что меня видела. Её я ножом кухонным к двери приколол. Тоже кто-то бы оправдался, мол, вышла бы замуж за сантехника, была бы жива. А сын его? Тому лет десять было, его я шнуром от утюга задушил. Патронов только два оставалось. Лучше бы я их тогда истратил.

Истратил я их позже, когда меня арестовывать пришли. Ко мне на дачу. О моих художествах мало ещё знали, а потому прибыли втроём на УАЗике. Вот на них-то и пошли патроны. Капитан и сержант, обоим по пуле в спину. Может, выжили? Вряд ли, стреляю я хорошо, пули каждому аккуратно под левую лопатку зашли, а пробивная способность у ТТ сами знаете какая. А проверить не получилось. Оружие их прихватить тоже. Из машины водитель выскочил и давай из укорота поливать, я тогда еле сбежал огородами.

Я потёр руки, показалось, что на них до сих пор следы крови. Долго ещё так будет казаться.

Итого восемнадцать человек. Четырнадцать мразей и четверо условно невинных. Что за такое по закону полагается? Именно. Только за двух последних мне пожизненное обеспечено. И смягчить наказание не выйдет. Со следствием сотрудничать? А зачем им моё сотрудничество? Трупы уже нашли. Членов ОПГ сдать, так смысла нет, они уже все, кроме, разве что, парочки мелких шестёрок, в земле лежат моими стараниями.

Так что, остаток жизни я проведу в комфортном каменном мешке. Но это если меня живым возьмут. Не то, чтобы я был склонен на пули бросаться, но сотрудники на меня злые, церемониться точно не станут, могут сперва выстрелить на поражение, а потом уже разбираться. Хотя, может быть, так даже лучше будет. И чтобы сразу в ту самую «отдельную преисподнюю», о которой мне полоумный священник кричал.

Проходя через частный сектор, я присел на дощатую лавочку у ближайшего дома, не обращая внимания на заливистый лай мелкой шавки из-за забора. Не то, чтобы идти устал, просто подумать нужно. Что делать-то? Сдаваться глупо. Ничем это мне не поможет. Из города нужно валить, собственно, для этого я здесь и болтаюсь, мне бы на электричку прыгнуть до того, как облава начнётся. Просто церковь эту старую увидел и решил напоследок зайти, а там… Плевать. Я поднялся и решительно зашагал к небольшому кирпичному вокзалу, на котором останавливались пригородные поезда.

Но, дойти туда мне было не суждено. Метров за пятьдесят до цели меня остановил вышедший из-за угла молодой полицейский.

- Гражданин, можно ваши документы? - он улыбался и демонстрировал исключительную вежливость.

- Конечно, сейчас будут, - ответил я, стараясь не показать волнения.

И не понять, меня они здесь ищут, или это просто рутинная проверка. Да только в любом случае дать мне ему нечего, нет у меня документов, ещё в тот раз дома остались. Так что, выход один. Извини, товарищ сержант, ничего личного.

Стоял я вполоборота, рука моя, сунувшаяся в карман, вроде как, за документами, обратно вышла пустой и, с резким поворотом тела я ребром ладони ударил его по горлу. Не насмерть, хватит уже смертей, но задержать меня он теперь не сможет. Сержант с хрипом осел, да только никто не патрулирует территорию в одиночку, а его напарник, стоявший за углом, тоже сержант, только постарше и поматёрее, уже доставал пистолет. Ковбоем он не был, поэтому в момент, когда раздались выстрелы, я уже перепрыгнул через двухметровый дощатый забор и, безжалостно топча чьи-то грядки, удирал через огород. Всё.

Действительно, всё. Планы мои пошли известно куда. Валить мне теперь придётся в пешем порядке через лес, хотя, какой тут, к чёрту, лес? Через каждые десять метров асфальтированная дорога. Спрятаться тут негде, спасение только в быстром беге.

Я и бежал, бежал, как никогда в жизни. Остались позади огороды и частные дома, на дороге попалась маленькая речка, которую я перепрыгнул с разбега, поскольку мост был в стороне. Полоска спасительного леса всё ближе, да только лес тот всего метров на сто тянется. Что же, хоть стрелять в меня труднее будет.

Оказавшись под защитой деревьев, я остановился, чтобы отдышаться и осмотреться. Сзади никого, но это пока. Сейчас они по рации вызовут подмогу, и станет здесь, как в муравейнике. Надеюсь, что к тому времени буду уже далеко. Я побежал дальше. Физподготовка, заработанная когда-то в школе олимпийского резерва, а потом в армии, пока выручала. Только прокуренные лёгкие были категорически против марафонских забегов, дыхание вырывалось с хрипами, воздуха не хватало. Но и отдыхать было некогда. В могиле отдохну. В камере тоже, как известно, бегать не заставляют.

Как я и предполагал, лес скоро закончился, а дальше лежала широкая асфальтированная дорога, на которой прямо сейчас остановился грузовик с кунгом, на котором было аршинными буквами написано «Росгвардия». Похвальное межведомственное сотрудничество. До чего оперативно работают, чтоб им пусто было. Задняя дверь распахнулась и на дорогу сноровисто стали выпрыгивать парни в тёмно-синей форме, бронежилетах и с автоматами в руках. Они никуда не бежали, просто рассредоточились по дороге, перекрывая путь.

Я затормозил, едва не пропахав кедами сырую лесную землю. Так, стоп, сюда нельзя. Последнее, что я увидел, расстроило больше всего. Из будки спустились две миловидные женщины средних лет, каждая из которых держала на поводке собаку. Два здоровенных лохматых немца, видно, что прекрасно обученные. Образец моего запаха у них точно есть. Приплыли. Я развернулся и побежал налево. Когда-то злые дядьки в погонах учили меня уходить, в том числе, и от собак. Да только было это больше десяти лет назад, и я не был прилежным учеником, предпочитая совершенствовать другие навыки. Кроме того, сейчас мне элементарно не хватит времени для хитростей диверсанта.

В этой стороне меня тоже ждало разочарование в виде живой стены автоматчиков. Быстро работают, молодцы, пряник им дать. Задыхаясь, то ли от бега, то ли от осознания собственного бессилия, я метнулся назад. Куда теперь? Куда?!