Коппер выдержала его пристальный взгляд.

— Все будет спланировано так, чтобы не испортить ландшафт. Вы сами удивитесь, насколько ничего не изменится, но сейчас я вас уговаривать не стану. Я не забыла о нашем уговоре и не хочу тратить впустую свой единственный шанс!

— Кстати, об уговоре… — Мел повертел в руках шляпу и снова надел ее. — Я сегодня звонил в агентство, узнавал, что там с нашей новой экономкой. Оказывается, она в последнюю минуту передумала, устроилась официанткой в городе.

Коппер залюбовалась ветвями, отражающимися в прозрачной воде, и подумала: как можно променять такое на работу в ресторане? Потом вспомнила вычеркнутые в списке домашних дел строчки (одно утро!) и решила, что та девушка, кто бы она ни была, все же сделала разумный выбор.

— Они подыщут вам кого-нибудь еще?

— Да, но не сразу. Ведь надо дать новое объявление. Придется ждать недельку, а то и дольше. Вы могли бы остаться у нас на такой срок?

— Конечно, — с тайным облегчением ответила Коппер. Ей так же не хотелось возвращаться в Аделаиду, как и разбираться, почему жалко уезжать из Бирраминды. — Я же обещала пробыть, пока не появится новая экономка, а мое слово твердо.

— А что подумают ваши близкие?

— Ничего особенного. В офисе найдется кому меня заменить. Отец за всем приглядит, чтобы я могла спокойно заниматься Бирраминдой. И вообще в это время года у нас не очень много клиентов.

— Я не о том, — сухо сказал Мел. — Будет ли кто-нибудь скучать без вас?

Скучать? Конечно, у нее куча друзей, и они будут громко возмущаться, куда это она запропастилась, ее ведь так недостает на вечеринках! Но все они, как и Коппер, люди занятые, и их жизнь без нее не остановится.

— Нет, — печально улыбнулась Коппер, — не думаю, чтобы кто-то сильно скучал без меня.

— А как же ваш горячо любимый человек? Она и думать забыла, что наболтала Мелу о Глине.

— Пожалуй, он и не заметит, — вздохнула она и принялась водить прутиком в пыли. — Он вечно жаловался, что меня не застанешь дома. Мне приходится много ездить, а когда я в Аделаиде, меня ждут горы бумаг в офисе. Не могу же я приходить домой в четыре, чтобы встречать его с работы.

— Вы могли бы сменить работу.

— Глин того же мнения, — с горечью сказала Коппер. — Но, кроме того, что я должна помогать отцу, я действительно люблю свою работу. Почему же я должна отказаться от нее?

— Это ни к чему, если дело значит для вас больше, чем ваш друг.

— А почему обязательно надо выбирать что-то одно? — взорвалась Коппер. — Меня вполне устраивает моя жизнь. Глин хорошо знает меня. Почему именно я должна уступать?

— Не похоже, что вы готовы уступить хоть в чем-нибудь, — неожиданно жестко сказал Мел, и воинственный пыл Коппер сразу угас.

— И Глин тоже так считает.

Она сняла шляпу и запустила пальцы в волосы.

— Ладно, теперь уже все равно. Недавно я на девять дней улетела в Сингапур, а когда вернулась, Глин сказал, что нам надо поговорить. Я хотела отшутиться, заявила, что должна посмотреть, есть ли у меня время, но он не был расположен к шуткам. Он сказал, что ему надоело приходить в пустой дом, что нечего притворяться, будто нас что-то связывает, если большую часть времени мы проводим порознь. А потом сказал, что уже давно встречается с моей лучшей подругой Элли. Ее бросил муж, ей было очень одиноко, ну и… — Коппер попыталась беспечно пожать плечами, но ей это не удалось. — Наконец он сказал, что они с Элли собираются жить вместе. Все произошло очень спокойно, совсем не враждебно. Глин всегда был мне другом, и Элли тоже, мы все из одной компании. Так что если я не хотела потерять Друзей, то должна была встречаться и с этими двумя. Мы сели втроем и обсудили создавшееся положение как цивилизованные люди.

— Но у вас осталась любимая работа, — иронически усмехнулся Мел.

— Да, работа осталась, — равнодушно согласилась Коппер. В самом деле, чего она ждала от него? Сочувствия?

Мел внимательно смотрел на нее, слегка подавшись вперед.

— Значит, вчера, рассказывая, как вы влюблены в Глина, вы говорили неправду?

— Даже не знаю… — призналась Коппер, вертя в руках шляпу. — Я очень люблю Глина, он замечательный человек, мы даже хотели пожениться, но так и не собрались. Я не собралась, — поправила она себя. — У меня всегда было полно других важных дел. А теперь я думаю, что все к лучшему. «Копли трэвел» слишком много для меня значит, и я не уйду оттуда, даже если получилось, что из-за работы я потеряла Глина! Значит, он не так уж и любил меня. Иначе зачем ему, чтобы я стала другой.

Мел молчал, и невозможно было понять, что скрывается за его молчанием — сочувствие или осуждение.

— Во всяком случае, — бодро продолжала Коппер, — теперь вы знаете, почему я не спешу в Аделаиду. Честное слово, я ничего не имею против того, чтобы по-прежнему общаться с Глином и Элли, но все остальные в нашей компании будут, пожалуй, чувствовать себя неловко. Я ненадолго исчезну, они понемногу привыкнут.

— Сдается мне, этот ваш Глин легко отделался, — скривился Мел, не спуская глаз с Меган, самозабвенно игравшей в песке. — Представляю себе, что он пережил, поняв, что вы ради своей работы готовы отказаться от всего — и от него тоже. Моя жена была похожа на вас, — помолчав, продолжал он. — Тоже думала, будто может добиться Бог весть чего. Когда мы познакомились, у нее было несколько магазинов в Брисбене. Ни за что бы не поверил, что она решится бросить все и уехать ко мне, но ей понравилась роль хозяйки огромного поместья. Она любила все грандиозное, и Бирраминда ей вполне подходила. Разумеется, я уговорил ее до замужества просто пожить здесь, чтобы она понимала, на что идет, но увы! Лайза знала, чего хотела, — а чего хотела Лайза, того она добивалась любой ценой.

— Зачем же вы женились на ней, если она была такой? — спросила Коппер резче, чем предполагала, но уж очень обидным оказалось сравнение. А ведь она приготовилась ревновать Мела к покойной жене…

— Сначала я не понимал, какая она, потом уже было поздно отступать. Она была очень красивая… Жаль, вы не знали ее, — вздохнул Мел. — Она могла очаровать кого угодно, хоть птицу на дереве, если бы пожелала, но у нее была железная воля и четкое понимание своих интересов. Сначала она собиралась управлять магазинами из Бирраминды, и я вбухал целое состояние, чтобы оборудовать ей кабинет в моем доме. Как-нибудь зайдите посмотреть. Там есть несколько телефонов, компьютер, ксерокс, факс — словом, все необходимое. Но Лайзе этого было мало. Заниматься хозяйством ей было неинтересно, хотя я заново обставил и оборудовал кухню. Если она не могла заняться тем, что ей хотелось в данную минуту, то начинала скучать и дергать меня, чтобы я слетал с ней в Брисбен проверить счета, или посетить салон красоты, или встретиться с деловыми партнерами. Да, деловой сметки у нее хватало на двоих мужчин…

Почему его слова звучали как оскорбление? Разве плохо быть энергичной и умной?

— Если она была такая умная, то, должно быть, стала вашей женой только потому, что действительно хотела ею стать, — подумав, сказала Коппер.

— Я и сам так считал. Конечно, у меня были, как бы вы это назвали, романтические взгляды на брак. Лайза смотрела на наши отношения более рационально. Выйдя за меня, она приобретала статус замужней женщины, полновластной хозяйки поместья в придачу к тому, что уже имела в городе, но здесь ей совсем не нравилось, и постепенно она все больше времени стала проводить в Брисбене.

— А как же Меган?

— Меган — результат отчаянной попытки спасти наш обреченный союз. Конечно, она ничего не спасла. Лайза превратила беременность в предлог для окончательного переселения в Брисбен, говоря, что ей лучше быть поблизости к больнице, что Бирраминда не место для младенца. Она уехала и уже не вернулась на ферму, и не звонила мне, пока не родила. Говорила, что схватки начались неожиданно и ей было некогда позвонить и позвать меня в больницу. Но это ложь. Впрочем, я должен быть ей благодарен хотя бы за то, что она позволила мне увидеть дочь.