— Ты сбила меня, — сказала она. — Дело в том, что редкие божества одобряют меня или мои методы. Я разозлила не только Нефритового императора. Когда ты назвала меня, ты не знала о моей истории с другими божествами, и как они говорят со мной, и на какие компромиссы мне приходится идти, чтобы просто иметь с ними дело.

Я увидела, как самое сильное божество из всех, кого я знала, опустило плечи. Я думала о множестве раз в прошлом, когда она не выпускала всю силу, а пыталась обойти правила и ограничения, установленные Нефритовым императором. Это точно утомляло больше, чем использование талантов на полную.

Она потерла глаза пальцами.

— Когда ты постоянно слышишь, что не можешь что-то сделать, что твоя цель недосягаема, что тебе нельзя иметь амбиции, и это повторяется снова и снова… начинаешь в это верить. Потому я сорвалась на тебе. Я не смогла принять правду твоих слов, ведь долго смирялась с ложью.

Когда она опустила ладони, они стала больше похожа на себя. Способная леди. Вуаль была поднята.

— Я думала, что мне не хватит смелости идти за желаемым, — сказала она с улыбкой. — Но ты напомнила мне, что мне еще хватает сил.

Внутренняя я радовалась ее решению. Вселенная при правлении Гуаньинь будет местом милосердия и здравого смысла. Видение было слаще и опьяняло сильнее, чем напитки, которые смешивала Цзи Хюн. Внешняя я пожала плечами, скрыв эмоции.

— Нам всем порой нужен пинок, — сказала я. — Ты неприятно обзывала меня недавно. Пока ты тут, думаю, стоит еще и извиниться за это.

— Не перегибай. Ты все еще мелкая всезнайка, — она вытащила из-за себя маленькую коробочку.

— Что это? — сказала я.

— Подарок, — она открыла коробочку, и стало видно содержимое. Внутри на маленькой бархатной подушечке лежали два продолговатых кусочка темного блестящего металла.

Я взяла их. Они должны были ощущаться прохладно, но их температура совпадала с моей, и я едва их ощущала. Кусочки были плоскими внизу на короткой стороне. Я перевернула их.

На одном кусочке металла было вырезано «Ло Пэй И» в зеркальном отражении. На другом — иероглифы «Шохушень». Я смутилась, увидев, что мой титул правильно писался не так, как я представляла. Стоило подтянуть китайский.

— Это печати, — сказала я.

— Как ты и сказала по телефону, ты — Шохушень Калифорнии на Земле, — сказала Гуаньинь. — Нам давно нужно было придумать тебе печать. С этим затянули.

Она смахнула рукой ближайшую кучу мусора, и появился кофейный столик, о котором я и не подозревала. Еще взмах руки, и она вытащила свиток из воздуха и развернула его на стеклянной поверхности. Рядом с ним она поставила горшочек красных чернил.

Мои пальцы дрожали, я обмакнула первый камешек в чернила. Я тренировалась на пустой бумаге, но боялась, что не справлюсь с первым разом. Я прижала и подняла кусочек металла с приятным шлепком.

Я не смотрела на результат, пока не закончила со второй печатью. Тогда я посмотрела на два алых квадратика со стилизованными иероглифами внизу страницы.

«Шохушень Ло Пэй И». В будущем на официальных документах эти печати будут символом моей личности и власти. Они будут представлять мое слово и мою волю.

Это было необходимо. В Азии многие дела совершались с печатями. Гуаньинь так говорила мне, что мой титул стал настоящим.

Богиня вглядывалась в мою подпись с большим интересом, чем стоило смотреть на тестовую версию. Может, получилось криво. Я только училась.

Я сама осмотрела печати. Обычно печати делали из нефрита или балина, красивого красного минерала, который еще звали камнем куриной крови. Но эти печати были тяжелыми и плотными, почти неестественно. Контраст между черным металлом и золотыми вкраплениями…

— Погоди, — сказала я. — Они не… они же не из…

Гуаньинь убрала бумагу и ответила:

— Из того самого, — она посмотрела мне в глаза. — Они из того же космического металла, что и Рюи цзиньгу бан. Можно сказать, что эти печати не просто представляют тебя. Они — это ты. Я не смогла придумать материал для них лучше этого. Самый ценный металл во Вселенной, как по мне.

Я лишилась дара речи. Это был не просто подарок.

Я бережно опустила печати в коробочку. Как только они были убраны в безопасность, я сжала Гуаньинь в объятиях изо всех сил.

— Джини! — удивленно выдавила она. — Ты меня раздавишь!

Ох, я знала по нашей драке, что она была крепкой. Она могла это выдержать.

16

Было неудобно смотреть на двор на следующий день и знать, что это место было для самого важного собрания этой эпохи. Здания вокруг закрывали двор от розовых и оранжевых оттенков утреннего неба, нависали надо мной серыми монолитами. Народу было больше, чем я ожидала. Любители фитнеса бегали по дорожкам в футболках и шортах. Пара стариков, наверное, работники колледжа, неспешно прогуливались.

— Нас точно не увидят? — спросила я у Гуаньинь.

Богиня стояла рядом со мной и озиралась.

— Вокруг нас скрытие в три слоя, барьеры не пересечь простакам, и паутина тишины может заглушить запуск шаттла. И, если человек — не ты — случайно подойдет близко, ему захочется поискать ближайший туалет.

Она подмигнула.

— Эти небольшие чары я придумала сама.

Я улыбнулась от ее находчивости.

— Где Квентин?

— Тут? — сказал он за мной. Я повернулась, он хмуро протягивал мне большой стакан кофе.

Это было ужасно мило с его стороны, особенно, когда я не просила об этом. Было приятно знать, что, хоть мы ссорились и так и не помирились, мой парень не был подлым. Он был с большим сердцем и шумными эмоциями, а не из тихих и жестоких, которые обычно…

Я чуть не выплюнула кофе.

— Тут тонна сахара и сливки!

Квентин пожал плечами.

— Наверное, они перепутали заказ. Я не следил.

Он все-таки становился подлым. Ученик пошел по стопам наставника.

— А мне ничего? — Великая белая планета вдруг появился в стороне.

Я была в этом деле достаточно долго, чтобы перестать переживать, когда и как боги появлялись на Земле. Нефритовый император, когда я видела его в последний раз, нуждался в громком представлении. Гуаньинь спускалась с неба как святая. А Великая белая планета резко возникал, так ему хотелось. Меня уже нельзя было удивить.

— Кафе так рано не открываются, — я быстро выпила ужасный кофе и бросила стакан в ближайшую урну. На зубах осталась отвратительная пленка сахара.

— Ладно, — сказал Великая белая планета. — Подкуп судьи во время испытания наказывается исключением.

Он не веселился своей шутке. Может, злился из-за того, что я сделала во время их собрания.

— Выглядишь расстроенным, — сказала я, бросая ему вызов озвучить неодобрение Гуаньинь мне в лицо.

— Так и есть, — сказал он. — Возникла серьезная проблема. И виновата ты.

Квентин вскинул руки.

— Видишь, — сказал он мне, не слушая, в чем была проблема. — Я знал, что все не пройдет гладко. Когда ты лезешь в процесс, случается плохое.

Словно в доказательство ярко-красные руки вдруг вырвались из земли под ногами Квентина, схватили его за лодыжки и потащили его под землю.

— КВЕНТИН! — закричала я. Я бросилась к яме, которая осталась за ним, и стала безумно разбрасывать землю.

Гуаньинь могла кричать за мной, но я не слышала ее, кровь шумела в венах. В голове была только одна мысль, имя из моих кошмаров.

Красный ребенок.

Демон, который чуть не сжег все возле залива. Красный ребенок превратил руку Гуаньинь в кучу шрамов, а мою — в конечность из живого железа. Он чуть не убил Квентина. Я одолела его, закопав под землю, где не было воздуха, и он как-то сбежал, чтобы наказать нас так же.

Луг за мной взорвался. Обломки и земля посыпались, булыжник ударил меня по спине. Земля попала в глаза, пока я пыталась разглядеть, что происходило.

Квентин появился с напавшим на него демоном, их бой вывел их на поверхность. Он и красный мужчина сцепились, не желали поддаваться ни на дюйм. Они били по спинам друг друга кулаками, рычали, смеялись и…

Они смеялись. Ужас таял на моих глазах, позволяя увидеть, что мужчина, напавший на Квентина, был намного выше и плотнее Красного ребенка.

И одежды было больше. Красный ребенок был почти голым, кроме набедренной повязки, когда мы сражались. А этот мужчина был в многослойной шелковой робе, которая заставила бы Ао Гуаня устыдиться. Кулаки Квентина убрали почти всю грязь с него, и позолоченная вышивка сияла как солнце.

И у него была самая большая и густая борода из всех, что я видела на живых существах, людях или нет. Его джунгли на лице были такими агрессивными и пышными, что почти скрыли Квентина.

— ОБЕЗЬЯНА! — ревел мужчина достаточно громко, чтобы ближайшие птицы улетели. — ЗАРАЗА!

Квентин вырвался из хватки мужчины и оттолкнул его, чтобы освободить себе место.

— Гуань Ю! Старый мерзавец, я знал, что это ты!

— Ложь! Я ждал пять часов для этой шутки, и твой писк того стоил!

Они хлопнули ладонями в оглушительном рукопожатии. Они сделали это в старом стиле, сжали запястья друг друга. Это тут же превратилось в состязание силы. Они улыбались друг другу, пока боролись, и, казалось, воздух трещал от их веселья.

— Что такое? — фыркнул Гуань Ю, Квентин подвинулся на миллиметр. — Размяк? Много персиков съел?

Квентин надавил, вернулся на место, прошел вперед.

— Забавно слышать это от солдата, который не бился с тех пор, как изобрели фарфор.

Маленький блестящий предмет полетел по воздуху и упал у моих ног. Это была одна из пуговиц с манжеты Квентина, оторвалась от силы их пожатий. Еще немного, и одежда лопнет от напряжения мышц.

— Ничья! — сказала Гуаньинь, шагая к ним и смеясь. — Ничья. Прошу, иначе мы застрянем тут на тысячи лет.

Гуань Ю отпустил Квентина от ее просьбы и поклонился богине. А потом широко улыбнулся ей и обнял ее.

— Миледи, выглядите прекрасно, как всегда.

Гуаньинь приняла его похвалу с важным видом. Они были соперниками, но сами по себе были в теплых отношениях.

— И я рада встрече, генерал, — сказала она, похлопав его по спине.