Не задаваясь целью предлагать готовые объяснения, отметим возможные направления их поисков.
Первая возможность - наиболее общего характера-связана с моделированием количественного соотношения удовлетворенности с любым из ее факторов, включая, в частности, экономические по аналогии с психофизическими закономерностями. Речь идет о законе Вебера - Фехнера, который описывает связь между величиной стимула и интенсивностью ощущений. Пользуясь им как аналогией, можно предположить, ? что при малых значениях удовлетворенности небольшое увеличение ее фактора (например, экономического) повлечет за собой заметный рост ее величины, тогда как при больших ее значениях (высокая удовлетворенность) для дальнейшего ее роста потребуются значительные изменения этого фактора (Такой подход к анализу факторов счастья был, в частности, предложен В. Татаркевичем в кн.: ТатаркевичВ. О счастье и совершенстве человека, с. 150). Разумеется, аналогию с психофизическим законом не следует применять буквально: имеет смысл использовать ее скорее для общей, качественной, чем для количественной, математически точной характеристики рассматриваемой связи. Можно предположить, что для каждого фактора аналогия будет работать в известных границах, за пределами которых его влияние будет меняться дискретным скачком.
Другая возможность связана с расширением взгляда на экономические факторы. В современной социологии ведутся поиски целостного представления о социально-экономических процессах, разрабатываются модели качества жизни, в которых наряду с уровнем жизни (материальным достатком) входят такие показатели, как степень скученности населения, качество питания, уровень загрязнения окружающей среды и др (См.: Forrester J. World dynamics. -N.Y., 1971).
Одновременный учет динамики этих показателей приводит к неожиданному выводу. Рост показателя уровня жизни (валовой национальный продукт на душу населения) может сопровождаться ростом скученности населения, загрязнения окружающей среды, нарастанием стрессовых нагрузок - иначе говоря, ухудшением качества жизни,-до тех пор пока эти тенденции не встречают противодействия в виде специальных мер социального регулирования (разработка таких мер ведется западными социологами в рамках концепции "органического роста" общественного производства). В этом свете вполне объяснимым становится и парадокс снижения удовлетворенности жизнью в целом, отмеченный западными исследователями.
Впрочем, не исключено, что здесь мы сталкиваемся с более общим противоречием развития человеческого общества. Еще в прошлом столетии Э. Дюркгейм обратил внимание на динамику роста уровня самоубийств, видя в ней противоречие с представлением о росте благоденствия и счастья людей по мере развития цивилизации (См.: Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. - Одесса, 1900). Это расхождение отмечал и известный русский и американский социолог П. А. Сорокин в своих размышлениях о возможности рассматривать счастье как мерило общественного прогресса (См.: Сорокин П. А. Социологический прогресс и принцип счастья//Социологические исследования. -1988, № 4, с. 103-109).
В книге М. Аргайла нет прямого объяснения этого противоречия, проследить которое можно и в условиях современного общества. В этой связи интересен вывод о том, что счастье не является прямой противоположностью несчастья (См. гл. 1 настоящей книги). Иначе говоря, переживание высокой удовлетворенности жизнью не исключает возможности интенсивных и даже острых отрицательных переживаний. Это означает, что при общем повышении удовлетворенности жизнью возможно усиление разрыва, перепада между полюсами счастья и несчастья - и в жизни отдельного человека, и в жизни общества. А это в свою очередь подводит нас к выводу о том, что счастье (впрочем, так же как и несчастье) можно рассматривать как один из показателей социального развития, хотя и не как единственный его критерий. Конечно, это обстоятельство еще не дает окончательного ответа на названную проблему. Скорее оно побуждает к более глубокому анализу как социально-психологического феномена переживаний счастья и несчастья, так и социологического феномена общественного прогресса.
Автор описывает еще одно противоречивое явление. В тех случаях, когда люди неожиданно богатеют (например, выигрывая крупные суммы по футбольному тотализатору), они в среднем не становятся намного счастливее. Усложнение или прямое ухудшение отношений с соседями и родственниками, перемена работы, заметное улучшение условий жилья и отдыха, но одновременно с этим разрыв многих человеческих связей - все это осложняет жизненную ситуацию, образ жизни в целом. Таким образом, взаимодействие различных факторов, сколь бы противоречивым оно ни было, поддается обобщению, сводится к картине образа жизни как отдельного человека, так и социальной группы.
Противоречия, связанные с ростом благосостояния, показывают также, что не следует ограничиваться линейным, однонаправленным анализом отдельных связей. Выход за их пределы, построение более сложной, объемной концепции образа и качества жизни (Подробнее о разработке этих категорий см. в работах: Современные концепции уровня, качества и образа жизни/Отв. ред. И. В. Бестужев-Лада, Н. М. Блинов.-М., 1978; Образ жизни: Теоретические и методологические проблемы социально-психологического исследования. -К., 1980) и анализ их динамики помогут преодолению скрытых ошибок здравого смысла - как в обыденном, так и в научном проявлениях.
И наконец, еще одна модель общего порядка, которую предлагает сам автор. В ней удовлетворенность жизнью определяется величиной разрыва между устремлениями человека и его реальными достижениями (см. 8-ю главу). Исходя из этой модели, можно предположить, что повышение уровня жизни влечет за собой быстрый рост ожиданий и устремлений, намного опережающий реальные жизненные достижения людей; возрастание разрыва между ожиданиями и реальными достижениями ведет к снижению удовлетворенности жизнью. Модель достаточно хорошо описывает общую картину явления, однако оставляет открытым ряд важных вопросов: какова природа устремлений? в чем их источник? на что они направлены? Поиск ответов на эти вопросы неизбежно приводит нас к проблеме человеческих потребностей, которой мы коснемся ниже.
Проделанный М. Аргайлом анализ исследовательского материала подводит нас к идее приоритетных, наиболее значимых факторов (источников) удовлетворенности. Идея эта в общем виде высказывалась еще Аристотелем, который, разбирая логику человеческих предпочтений, проницательно подмечал: "Предпочтительнее то, что само по себе более прекрасно, более чтимо и более достойно похвалы; например, дружба предпочтительнее богатства... а справедливость - силы. Ибо первые сами по себе чтимы и достойны похвалы, а вторые не сами по себе, а ради чего-то другого. В самом деле, никто не ценит богатство ради богатства, а ценят его ради чего-то другого, дружба же сама по себе ценится, даже если ничего другого мы от нее иметь не намерены" (Аристотель. Топика. Собр. соч. в 4-х тт., т. 2. -М., 1978, с. 397). Однако в то время, как логика и логически обоснованная этика античного мыслителя подмечают существование жизненных предпочтений и опираются на них, задача современного психолога не только выявить и описать эти предпочтения, но и прояснить их природу.
В рамках подхода, принятого М. Аргайлом, попытки установить обусловленность счастья делаются на основе статистического анализа эмпирических данных. Трудность такого подхода состоит в том, что обнаружить и описать корреляционные связи еще не значит установить их направленность, выявить причинно-следственные зависимости, и эту трудность автору удается преодолеть лишь частично. Разумеется, основная сложность заключена в самом предмете изучения, в трудноуловимости или же явной неоднозначности различных факторов и их воздействия.
Вопрос о связи факторов возникает перед читателем и в тех случаях, когда автор не ставит его специально, - так происходит, например, в главе, посвященной досугу. М. Аргайл обращает внимание на то, что досуговая деятельность является внутренне мотивированной и в отличие от других видов деятельности избирается человеком свободно. Поэтому анализ ее содержания представляет особый интерес. В числе прочих автор выделяет такую характерную черту досуга как приобретение и развитие знаний и умений, а также такие виды досуговой деятельности, которые способствуют самоутверждению личности в собственных глазах, в том числе через самопрезентацию, проявление индивидуальности, утверждение своего неформального статуса в ситуациях досугового общения.