И в тот момент, когда Эмили пыталась заставить себя соображать, тихонько отворилась недосягаемая её взору дверь. Она даже дышать перестала, пытаясь рассмотреть гостя. Вошедший же подошёл к кровати и, не обращая внимания на девушку, начал всматриваться в приборы и что-то записывать в блокнот, зажатый в одной руке. Противный писк прекратился, и когда незнакомец обернулся, чтобы проверить капельницу, Эмили решилась повторить свою просьбу:

— Воды…пжлста…

Мужчина в светлом больничном халате — по всей видимости доктор, — бросил строгий взгляд на девушку и покачал головой:

— Потерпите немного. Пока не закончится раствор — пить вам нельзя.

И всё. Больше ничего не сказал. Не поинтересовался её состоянием, не рассказал, как обстоят дела. Ни-че-го.

Эмили пришлось брать инициативу в свои руки.

— А где я? И что…

— Вам и разговаривать пока нежелательно. — Тут же сурово перебили её, приподнимая руку девушки, что плетью повисла на мужской ладони, и прижимая пальцы к запястью, чтобы проверить пульс. Эмили даже прикосновения не почувствовала и успела испугаться, когда мужчина снова заговорил: на этот раз мягче, — лучше поспите. Станет легче.

С этими словами он покрутил колёсико у капельницы, и Эмили тут же почувствовала, как сознание затуманивается и окончательно отключается.

Последующие пробуждения никак не отличались друг от друга: она просыпалась, видела всё того же хмурого доктора и снова впадала в странную полудрёму. Сознание при этом ни разу не прояснилось, и мыслей не было никаких совершенно. Только апатия. Только чувство тяжести во всём теле.

Эмили понятия не имела, сколько это уже продолжалось и сколько бы ещё длилось, если бы в одно из таких пробуждений не услышала тихий разговор:

— Так больше нельзя, — мрачно вещал мужской голос, — транквилизаторы нужно выводить, если не хотите получить овощ или законченную наркоманку. У неё уже все телесные повреждения сошли на нет. Внутренних и так не было. Организму теперь требуется восстановление. А для этого нужны жизненные силы, которых у девушки практически не осталось. Ей нужно питаться нормально, а не только за счёт лекарственных препаратов и витаминов. Всё что мог — я сделал!

— Я вас понял. — Второй голос казался знакомым. Даже очень. Но Эмили не могла вспомнить, где и когда слышала его. Как бы ни старалась.

Невесомое прикосновение к голове было вполне ощутимым, как и дальнейшее поглаживание по волосам. Но ни пошевелиться, ни даже выплыть из странного состояния полудрёмы было нереальным.

— Что ж, надеюсь, ты справишься…

И не ясно, к кому было отнесено это пожелание: то ли к Эмили, то ли к неизвестному обладателю голоса, то ли ещё к чему.

А очередное пробуждение уже разительно отличалось от предыдущих. Тело всё ещё не слушалось, продолжая изображать из себя монолитную глыбу, которую невозможно было сдвинуть с места, а вот в голове прояснилось. Теперь Эмили могла задать хотя бы самой себе вопросы, что рождались в её голове и множились с каждой секундой.

Первый и, наверное, главный вопрос был в том, «что произошло?», потом уже шли другие вопросы, исходящие из этого: «где она и как здесь оказалась?», «сколько времени она находится в этом странном месте, одновременно похожим и так не похожим на больницу?», «что случилось с Хлоей?», «не ищут ли её ещё родители с полицией?», и ещё множество других, ответов на которых дать никто не мог, потому что Эмили была одна. Но не долго.

Очень скоро в комнату впорхнула девушка. Именно впорхнула, а не зашла. Она была такой лёгкой, словно пёрышко, гоняемое ветром то в одну сторону, то в другую. По крайней мере так думалось Эмили, которая не могла пошевелить даже головой, чтобы рассмотреть, чем занимается неожиданная гостья, наряженная в слишком уж короткий халатик медсестры.

Девушка была ненамного старше Эмили, но выглядела… точно не как работник больницы. Да и разговор её был слишком уж легкомысленный.

— О, ты очнулась! — наконец-то заметила эта «медсестра» направленный на её персону взгляд. — Умничка, сейчас как раз будем пробовать тебя напоить.

- Кто вы? — просипела Эмили, ощущая во рту не просто сухость, а палящую пустыню, что покрыла сеточкой трещин её горло и губы, а язык иссушила до невозможности.

— Т-с-с-с, не надрывайся, — заметив её потуги, тут же засуетилась девушка, но вопреки всему её движения были плавными и словно бы точно вымеренными: поворот, заполнить стакан наполовину водой и вновь развернуться, сияя мягкой и понимающей улыбкой, будто обращаясь к тяжелобольному: — вот выпей. Только доктор сказал пить по чуть-чуть и маленькими глоточками. За раз много нельзя.

Хотя Эмили очень сильно хотелось обратного, она послушалась совета «медсестры» и принялась осторожно пить, поднесённую в стакане прямо к её губам, воду. Когда половина налитого была выпита, незнакомка отставила бокал и очаровательно улыбнулась.

— Меня зовут Эва Лэнс, и я твоя сиделка на то время, пока ты не поправишься. Предрекая твои последующие вопросы могу сказать, что ты в частной клинике Ронвурда, а это, — она обвела взглядом помещение, — палата-люкс, и тебе очень повезло с тем, что попала именно сюда и именно к доктору Клэнвуду. Он быстро тебя на ноги поставит.

Подарив Эве скептический взгляд, выражающий мнение насчет «поставить на ноги», Эмили решила, что заслуживает чуть больше информации, чем ей сейчас выдали. Потому что даже ещё не до конца пришедший в себя разум, твердил, что тут явно что-то не так.

— А как я сюда попала? — горло после глотка свежей воды словно преобразилось и сипеть практически перестало, так же, как и изображать из себя пустыню.

— О, тебя привёз местный охотник. Всё причитал что-то об огромном волке, неразумных молодых особах и ревматизме…

И вроде бы всё было складно, но что-то напрягало девушку. Что-то едва уловимое и очень уж непонятное.

И тут будто вспышка в голове озарила сознание.

— Почему я не могу пошевелиться? Что с моим телом?

Вот тут-то на мгновение Эва отвела взгляд, но тут же вернула его обратно, спокойно комментируя слова Эмили:

— Ты два дня была на транквилизаторах, чтобы притупить болевой синдром, ну и чтобы ты перестала кричать и звать на помощь…

Эмили вдруг ощутимо передёрнуло.

— Я что? Звала на помощь? — в смятении спросила она, так же отводя взгляд от «медсестры», потому как было неловко.

— Ну да, — просто пожала она плечами, — мы думали, у тебя нервный срыв. Да тут ещё старичок этот пристал со своим огромным волком. Хотя у тебя были только одни ушибы. Какой волк? Да ещё и ростом с пикап?

Эмили никак не стала комментировать последние слова Эвы.

«Пусть думает, что хочет» — решила она. И тут до неё вдруг дошёл смысл слов, сказанных ранее.

— Два дня?! Я здесь два дня? Меня же, наверное, ищут! — начала она паниковать, уже представляя, как перепугались родители за пропажу своей единственной дочери, как рыдает мама, а побелевший и осунувшийся отец пытается её успокоить, хотя сам еле сдерживается от слёз.

— Прошу дайте мне позвонить родителям! — выпалила Эмили глядя на растерявшуюся медсестру.

Но колебалась та всего несколько мгновений. После уверенным движением выудила мобильный, который почему-то был у неё не в кармане, а в вырезе халата, и кивнула:

— Диктуй номер.

Теперь растерялась Эмили. В голове разом образовалась зияющая пустота, и девушка сперва испугалась, что такой важный номер вылетел у неё из головы. Но нет, спустя пару секунд она уже продиктовала набор цифр, который под строгим присмотром матери она выучила назубок, когда переезжала в новую квартиру.

«Это так, на всякий случай, — говорила тогда родительница, — вдруг телефон потеряешь и как потом будешь? А тут сразу знаешь кому позвонить. Как найдёшь ближайший телефонный аппарат, так и наберёшь нас»

У Эмили сжалось сердце от воспоминаний о матери. Всего пара гудков отделяла её от того, что обрушится на неё, стоит услышать расстроенный мамин голос. Она ещё даже не успела придумать, как будет оправдываться, когда в трубке раздалось вполне жизнерадостно: