Сага зашагала дальше. Интересно, отстал ли охотник, и какую дорогу он выберет? Мысленно посмеявшись над тем, какое выражение будет у него, когда он обнаружит, что не смог догнать свою спутницу, Сага поглядела на небо. Самое время начать смеркаться.

Но цвет неба здесь не менялся.

Через еще пару сотен шагов Сага начала задумываться о том, что понятия не имеет — какие твари могут здесь обитать. Она оставалась совершенно незащищенной, пока брела прямо по дороге и не имела возможности спрятаться. Безжалостный Подземный Мир не обладал снисхождением к своим обитателям, а потому Сага прекрасно понимала — ей придется либо придумывать, как защититься от неожиданной встречи, либо готовиться умереть. Последнее в её планы абсолютно никак не входило.

Когда дорога разделилась натрое, а спустя еще какое — то время — на целых четыре одинаковых дороги, Сага с трудом подавила желание признать свою необдуманную поспешность. Она блуждала уже много времени, и гудящие от усталости ноги предательски дрожали, грозя подкоситься в любой момент. Девушка остановилась, оценивая исчезающую впереди каменную ленту. Ей надо сделать привал. Если кусты останутся позади, за спиной, то возможно, что никакая тварь не подкрадется сзади, не рискуя оставить свою шкуру на колючих ветках.

Сага умостилась на краю дороги, постаравшись свернуться калачиком так, чтобы всё пространство впереди и позади неё легко просматривалось, и закрыла глаза. Она справится, хоть и готова уже согласиться с тем, что ей крайне неуютно в одиночестве. Даже компания самоуверенного и вечно всем недовольного охотника сейчас была бы крайне кстати.

Сон сморил её не так быстро. Какие — то обрывки видений, чьи — то голоса носились бесформенным клубком, и Сага была только рада тому, что ничто не пробирается в её сны, вновь угрожая и требуя остановиться. Возможно, дело было в том, что спала она слишком чутко. По сравнению с каменной постелью сейчас прежние ночевки в полях и лесу казались несказанной роскошью. Даже во сне Сага чувствовала, как каменные бугры и острые края вдавливаются в тело и причиняют тупую боль, если она не меняла вовремя положение.

Едва разлепив веки, Сага решила, что проще было не спать вовсе. Никакого отдыха, никакого ощущения свежести и бодрости не было. Более того — каждая мышца в ногах болела так, словно Сага и не лежала вовсе. Желудок тихо поскуливал, напоминая о себе, но Сага стиснула зубы и, пошатываясь, поднялась. Первые несколько шагов дались ей с таким трудом, словно подошвы прилипали к земле. Следующие оказались гораздо легче, и Сага побрела вперед.

К середине или концу следующего дня — Сага не могла понять потому, что время здесь словно замерло, поворотов становилось так много, что у неё не оставалось сил считать — сколько раз она повернула от начала дороги у Арки. Паника уже давно въелась в мысли, и Сага больше всего боялась думать о том, что попала в ловушку, которая навсегда оставит её здесь — блуждать по этим дорогам до того момента, как она упадет замертво. Интересно, можно ли умереть в мире мертвых? Если да, то ей наверно придется вечность блуждать по этому лабиринту.

К утру третьего дня Сага больше не могла сделать и шагу. Она сидела на обочине, отказываясь признавать тот факт, что каждый новый поворот словно высасывал из неё все силы. Она могла бы идти ещё, борясь с голодом и страхом, но каждый новый шаг становился всё тяжелее и тяжелее, будто ноги врастали в камень.

Плащ Огмы хоть немного, но согревал тело, удерживая тепло. И Сага из последних сил куталась в ткань, запрещая себе засыпать. Сейчас она надеялась на то, что охотник сможет найти её в этом сплетении лабиринта. Коварный Аннуин словно испытывал на прочность каждого смельчака, который имел глупость забраться в его владения без похоронного билета. И, кажется, Сага не проходила очередного испытания.

Она попробовала пожевать травинки, росшие возле колючей стены, и ей удалось ненадолго притупить чувство голода. Поэтому сейчас Сага берегла последние остатки сил и впадала в состояние полудремы, когда непонятно — где реальность, а где сон. Интересно, искал бы её Эдуард, если бы оказался здесь? Думает ли он вообще о том, что Сага ему не пишет столько времени? Она внезапно поняла, как жалки и бессмысленны были её попытки занять в сердце Эдуарда больше места, чем он ей отвёл. Сага испытывала почти презрение к себе, и злые слезы медленно застилали глаза. Она — всего лишь маленькая дурочка, которая решила потягаться с судьбой и теперь бессмысленно проводит свои последние часы в лабиринте Аннуина.

Киан испытывал невероятно яркое чувство раздражения, которое охватило его в тот момент, когда девчонка легко провела его и бросилась в светящуюся арку. Он с самого начала подозревал, что казавшаяся такой простой задача добраться вместе со спутницей до Каэр Сиди превратится в массу проблем. Мог ли он предположить вообще, что его свобода будет зависеть от какой — то пигалицы, которая только и делала, что сверлила его спину неодобрительным взглядом?

Не так он представлял себе дорогу к свободе.

«Тебе придется проиграть, чтобы победить». Слова проклятья, брошенные ему полубогом, Киан помнил ежесекундно в течение каждого дня, проведенного в попытках освободиться. Он полагал, что уже проиграл, попав в своё заточение в мире Аннуина. А раз так, то значит — может рассчитывать на победу и возвращение домой.

Сейчас Киан медленно продвигался по светящемуся коридору причудливой арки, помня о том, что в Аннуине каждый поворот, каждая тень и каждый местный обитатель могут оказаться неизведанным врагом. Именно поэтому раздражение становилось всё сильнее при мысли о том, что глупая девчонка умчалась вперед и теперь рискует погибнуть, оставив Киана без шанса на свободу. Нет, он не позволит никому вырвать у него его спасение. Его ждет Тара, далекая Ирландия — его дом, тоска по которому уже давно выжгла всё внутри Киана.

Поэтому, когда он найдет свою спутницу, то позаботится о том, чтобы она и шагу больше не могла сделать без его ведома.

Однако, чем дальше Киан продвигался, тем неспокойней ему становилось. Он уже давно выбрался наружу из сияющего коридора и оказался на каменистой дороге. Стены из кустарников по обе стороны не давали никакого шанса на попытку спрятаться в зарослях, и Киан справедливо полагал, что девчонка отправилась вперёд, надеясь оторваться от своего спутника.

Здесь пахло угрозой, и Киан чувствовал её каждой клеточкой тела. Несмотря на то, что до сих пор никто не попался ему навстречу, было что — то опасное в самом воздухе этого странного места. Напряженно сжимая рукоять меча, Киан невольно содрогнулся, представив себе, как девчонка бредёт одна по этой дороге.

Никто не посмеет отобрать у него его счастливый билет домой.

Эта мысль подействовала как топка сухого валежника, подброшенная в затухающий костер. Но обнаружив, что дорога внезапно разделяется на две одинаковые тропы, Киан замедлил шаг. Девчонка могла выбрать любую, но у него нет права на ошибку. Поэтому Киан нетерпеливо провел рукой по волосам, давно уже превратившимся в спутанную грязь, и тряхнул головой.

Она наверняка выбрала ту дорогу, что уходила влево.

После третьей развилки Киан с трудом подавлял смесь напряжения и беспокойства. До сих пор он выбирал путь интуитивно, но сомнения становились всё сильнее и сильнее с каждым новым увеличением числа одинаковых дорог. Он даже попробовал повернуть назад, чтобы попробовать разведать другие тропы, но неожиданно налетел на невидимое препятствие. Ощутимо врезавшись в него плечом, Киан заскрежетал зубами. Проклятый колдовской Аннуин создал лабиринт, по которому можно было передвигаться лишь в одном направлении. А что, если девчонка ушла по другой дороге? Киан взбешенно сжал кулаки, ощущая, что его снова поймали в ловушку. Затем оглядел дорогу и решил остановиться. Он может идти вечность, но это бессмысленно, если он не попытается понять — как выбраться из лабиринта.

Здесь не было дня и ночи, и отсутствие временных границ сбивало с толку. Киан не стал тратить время на попытки разобраться в том, сколько он уже идет по каменной аллее. С каждым новым шагом мысль о том, что он теряет свою спутницу, превращалась в жало, которое пыталось просверлить в голове дыру. Киан неожиданно понял, что испытывает беспомощность и от этого — еще сильнее злится на себя, на глупую девчонку, которая легко могла погибнуть в суровом Аннуине. За то время, которое он провел в нём, Киан прекрасно узнал, что Иной Мир лишь кажется наполненным потусторонним спокойствием. Он жил своей жизнью, по своим законам, и здесь было слишком много опасностей для маленькой женщины.