И тут я вспомнил причину моего внутреннего дискомфорта. Аралия. Ну конечно же. Удивительная девушка из моего последнего расследования. Дело ее отца Эмбера: гангстеры и голограммы, изощренные махинации и чудесные игры, красивые женские тела и парад человеческого уродства, праздники конкурса «Мисс Обнаженная Америка». Да, моя сладкая боль была связана с Аралией Филдс. Мягкой, нежной, женственной, словом, чудесной во всех отношениях Аралией. Еще недавно моей Аралией.

А сейчас она исчезла из моей жизни и теперь вряд ли когда-нибудь в нее вернется. Я всегда подозревал, что она далеко пойдет и только вверх и вверх и станет для меня недосягаемой. Волшебная и страшная одновременно сказка, в которой она была Золушкой, а я принцем Очарование, кончилась. Золушка превратилась в королеву, а принцу и дальше предстояло копаться в человеческой мерзости. Наши пути разошлись.

И вот сейчас я стоял посреди спальни, грустно почесываясь, шевеля пальцами босых ног, утонувших в ковре, и прокручивая перед мысленным взором волшебные картинки из той, другой жизни всего лишь двухдневной давности. Однако долго печалиться было не в моих правилах. «Эй, парень, взбодрись! — приказал я отражавшемуся в зеркале шкафа лохматому, заспанному, белобрысому, но все равно атлетически сложенному и обалденно красивому парню с кислой миной. — К черту дурное настроение и всех женщин на свете!» После этого я оскалился и зарычал на того красавца в зеркале, который ответил мне тем же, и нам обоим стало легче. То, каким будет предстоящий день, зависело только от нас двоих, и мы не собирались его испортить.

Поэтому я немедленно прекратил ощипывать ковер пальцами ног, энергично подпрыгнул несколько раз как можно выше из положения приседания и заскочил под контрастный душ. Через пару минут я уже мелодично ревел «Дом на холме» голосом медведя, которому слон наступил на ухо, или просто бывшего морского пехотинца, энергично намыливая укромные, самые пахучие места.

И, о чудо! К тому моменту, как я оделся и приканчивал целительный черно-кофейный бальзам, я уже снова чувствовал себя денди и вольным соколом, лишенным каких бы то ни было комплексов. Образ Аралии отодвинулся куда-то на задворки сознания, и я сказал ей: «Пока, детка, все у нас с тобой было здорово».

Я был доволен собой. Поскольку день выдался на редкость удачным, ну, если не день, так утро; ну, если не все утро, то значительная его часть. Сначала я прилетел на крыльях эйфории в свой офис к симпатичной языкастой Хейзл. Потом потрепался со знакомыми парнями в лос-анджелесском отделении полиции, ответил на ряд нудных вопросов, которые вертелись вокруг одного и того же, подводя меня к сути с разных сторон с одинаковым результатом. Поначалу весь этот психоанализ бередил мою душу и незажившую сердечную травму. «Черт тебя дери! — сказал я себе. — Ты уже разделался с этим один раз! Почему не отнестись к этому разумно еще раз. Все это — свершившийся факт и против этого не попрешь».

Да и стоит ли?

Я пересек вестибюль Гамильтона во второй раз за день, поднялся по лестнице, преодолевая на этот раз по две ступеньки. Почти все обитатели нашего муравейника уже разбрелись по домам, и здание выглядело покинутым, безжизненным, что отнюдь не способствовало поднятию духа. Я прошел в свой офис, покормил своих маленьких Corydoras paleatus, неутомимо шнырявших у дна аквариума и разом всплывших, чтобы поприветствовать меня, или то, что я им насыпал. Понаблюдал за бессовестными улаживаниями гуппи-самцов за своими и чужими подругами.

Потом я запер дверь кабинета и поспешил вниз в теплоту и сумеречный уют бара Пита, расположенного рядом с входом в Гамильтон-билдинг.

Для завсегдатаев было еще рано, и бар был пуст, как моя душа.

Пит кивнул мне в знак приветствия и протянул руку, чтобы плеснуть мне бурбону, как обычно.

— Сотвори мне чего-нибудь новенького, Пит. Чего-нибудь такого, чего я еще не пробовал.

Он подошел к зеркальной витрине и окинул взглядом стройные ряды разнокалиберных бутылок с яркими разноцветными наклейками. Мы с Питом знакомы не первый день, и, уловив мое настроение, он сразу понял, что мне нужно.

В тот момент, когда он поставил передо мною высокий стакан с тягучей жидкостью подозрительного зелено-фиолетового цвета, я услышал, как дверь бара позади меня открылась, потом закрылась с мягким шуршащим звуком. Я отхлебнул приготовленного мне Питом адского, но на удивление вкусного напитка и обернулся, чтобы посмотреть, кто это к нам пришел.

Фемина. Высокая, стройная, молодая, темноволосая. Она появилась из ночи и, казалось, прихватила с собой кусочек ее, темно-фиолетовой, таинственно-загадочной.

Незнакомка присела на дальний крутящийся стул, в тени, за поворотом стойки бара. Возможно, это была одна из моих знакомых, которых у меня множество, но я не мог ее как следует рассмотреть из-за приглушенного освещения.

Спустя пару минут она легко соскользнула со своего стула и подошла ко мне. Она действительно была высока и очень привлекательна, с каким-то иностранным шармом. Женственная, очень сексуальная, в простом, но, видимо, довольно дорогом, элегантном платье, которое облегало ее как вторая кожа, подчеркивая все ее волнительные округлости. Влажные, теплые, темно-карие глаза в обрамлении длинных пушистых натуральных ресниц, черные блестящие волосы до плеч, тонкие изогнутые брови, прямой греческий нос и полные чувственные губы на смуглом, слегка удлиненном лице.

Словом, при ее тщательном рассмотрении у меня сладко заныло под ложечкой.

— Вы меня знаете? — спросила незнакомка низким грудным голосом с легкой хрипотцой. — Вы на меня так посмотрели, как будто…

Я стряхнул с себя секундное оцепенение. С чего это она вдруг взяла? — подумал я. — Вроде бы я ничем не выказал своего интереса…

— Конечно. А вы разве не помните? Мы познакомились в тот памятный уик-энд в Акапулько. Я еще тогда нырял со скалы…

— А, должно быть, это произошло в Ла-Перле?

— Нет, прямо там, на скале. Ну, как ты жила все это время, Медлин?

— Прекрасно.

— Я так и думал.

— Но я не Медлин.

— Какая, однако, ты забывчивая.

Ее лицо расплылось в медленной улыбке. До этого момента она не принимала моей игры, оставаясь совершенно серьезной.

— Почему бы нам не сесть в отдельную кабину? Пит принесет нам что-нибудь выпить. Как тебе моя идея?

— Не очень оригинальная, но вообще-то я не против.

— Наконец ты начинаешь кое-что припоминать. Может быть, если я подробнее опишу эту скалу…

Но она уже снова стала серьезной.

— Понимаете, я думаю, что вы можете мне помочь. Я пришла сюда, потому что один из моих друзей сказал мне, что есть тут один детектив, «очень способный малый», как он выразился, который проводит в этом баре все вечера. И он — джентльмен, даже когда выпьет, и все такое…

— Что вы подразумеваете под всем таким?

— Мой знакомый рассказывал, что этого парня зовут Шелл Скотт. Но он плохо мне его описал. Сказал только, что он блондин атлетического сложения. Вроде вас, но как его разыскать, ума не приложу. Вы случайно его не знаете?

— В последнее время таких здесь ошивалось несколько, милая леди. Но вам повезло. Я тоже иногда балуюсь частным сыском, хотя по мне этого не скажешь, так ведь?

— О нет! Вы на сыщика не похожи.

— Ну вот этого можно было и не говорить. — Я поднялся и галантно поклонился. — Так идем и реализуем мою не очень оригинальную идею?

Я провел ее в отдельную кабину, поманил Пита, заказал ему выпить и дождался, пока он принес пару высоких стаканов с мартини «Танквери». Потом я уперся локтями в стол, подпер кулаками подбородок и приготовился слушать, с интересом глядя на ее интересное лицо.

— Ну, так зачем вам понадобился детектив, Эвелин?

— Кей. Кей Денвер.

— Ах, даже так? Красивое имя.

Мисс Денвер опасливо покосилась на возившегося за стойкой Пита.

— Можете не беспокоиться, Кей. Он у нас глухонемой. Так что вы имеете мне сказать?

— Боюсь, что вам я не могу ничего сказать, — горестно покачала она прелестной головкой. — Мне противно рассказывать об этом кому бы то ни было, тем более повторять эту историю дважды.