– Пойду посмотрю, приготовлены ли для вас комнаты, – сказала леди Болдинг.

Чессер обратил внимание, что она сказала «комнаты», во множественном числе.

– Отлично! – провозгласил Мэсси. Потом, повернувшись к Марен, сказал: – Вы купайтесь, а я погляжу.

Вокруг бассейна росли несколько огромных ив с поникшими, словно от тоски, ветвями. Он был выстроен отдельно от дома и окружен с трех сторон роскошными купальнями. Четырехугольная, ванна была отделана мозаичной плиткой из португальского камня, вроде ляпис-лазури, и за счет этого чистая и прозрачная голубизна воды казалась еще более манящей.

Уединившись в одной из купален, Чессер наткнулся на запас новых плавок. Он выбрал молодежную модель, очень открытую. И обругал себя. Ему хотелось разбить зеркало, потому что он видел там свое отражение. Из соседней купальни донесся смех. Марен и леди Болдинг.

Их веселость взбесила его. Снимая носки, он швырнул один в стену. Носок бесшумно упал на пол. Надо было кинуть ботинок.

Чессер вышел из купальни и увидел на краю бассейна Мэсси. Он сидел, как монарх в ожидании вассалов. У его ног расстилалась непотревоженная гладь. Мэсси махнул рукой, подзывая Чессера, но тот притворился, что не заметил, и пошел к противоположному краю бассейна.

Поверхность воды была неподвижна. Чессер тронул ее ногой – попробовать, холодная ли; потом махнул раза два, чтобы разбежались круги. Он обогнул бассейн и сел на бортике, болтая в воде ногами.

Из купальни снова раздался смех Марен. Чессер со зла вообразил, что там происходит что-то непристойное; потом, мучась раскаянием, заставлял себя в это поверить. Он чувствовал себя покинутым, брошенным наедине со своими страданиями и готовым утешиться, причиняя страдания другим. Даже Марен. Ему фантастически повезло с клиентом – а он прохлопал свою удачу. Из-за собственного разгильдяйства. Чессер задумался, как поступил бы на его месте Уайтмен. Сидел бы дома и подсчитывал прибыль, а ответственность за доставку алмаза взяла бы на себя Королевская почтовая служба. Чессер знал, почему он не отправил камень бандеролью. Из тщеславия. Ему хотелось самому вручить Мэсси этот прекрасный, безупречный бриллиант.

Лучше бы Мэсси нанял кого-нибудь другого. И вообще, с какой стати он выбрал для такой серьезной сделки именно Чессера? Почему не Уайтмена? Чессер не раз задумывался над этим. За неимением другого объяснения он решил, что Мэсси просто хотел помочь ему, растяпе. Но теперь Чессер усомнился. Он сознавал, что разгадка лежит глубже. Мэсси слишком легко отнесся к пропаже камня. Слишком быстро поверил Чессеру.

Из купальни вышла леди Болдинг. В белом бикини. Уверенной походкой направилась к ближнему шезлонгу и бросила туда солнечные очки. Леди Болдинг явно гордилась своим телом – и не без оснований. Она была идеально сложенна, подтянута, в каждом движении чувствовались сила и сноровка. Тугой живот, тонкая, мягко обрисованная талия. Леди Болдинг встряхнула головой, и длинные белокурые волосы рассыпались по плечам.

Чессер, все еще обозленный, наблюдал за ней с противоположного края бассейна, стараясь выискать недостатки. Их не было. Тут он вспомнил слова Марен об эротических пристрастиях леди Болдинг и стал думать об этом. Ему хотелось ослабить произведенное ею впечатление.

За ней вышла Марен. По сравнению с загорелой леди Болдинг, она была кремово-белая. Контраст подчеркивался черным бикини. Марен остановилась у бортика и кокетливо улыбнулась Чессеру. Он помахал в ответ. Она резко повернулась, и Чессер увидел, что у нее на трусиках сзади выкроена круглая дырочка размером с абрикос, выставлявшая на всеобщее обозрение небольшой участок правой ягодицы.

Чессер выдавил улыбку.

– И меня не забудьте! – крикнул Мэсси.

Noblesse oblige1, Марен повернулась и получила полное одобрение Мэсси.

Чессеру почудилось, что глаза старика щелкнули, как затвор фотоаппарата.

Тут подошла леди Болдинг. Они с Марен примерились и нырнули одновременно. Отличные прыжки: обе вошли в воду почти без брызг.

Они плыли под водой. Чессер увидел, что леди Болдинг достигла противоположного края бассейна, легко развернулась, оттолкнулась от стенки и устремилась назад. Марен вынырнула рядом с Чессером. Ее волосы намокли, потемнели и липли прядями.

Она послала ему воздушный поцелуй.

1 Положение обязывает (англ.).

– Поплыли со мной, – весело пригласила она. Чессер передернул плечами.

– Эй, – сказала она. – Я тебя люблю.

– Я знаю.

Мгновение оба серьезно смотрели друг другу в глаза. Марен отцепилась от бортика и, схватив Чессера за ногу, потянула его в воду. Чессер сопротивлялся. Она отпустила. Передразнила его скорбную гримасу, потом подняла к лицу его ногу. Чессеру показалось, что она хочет поцеловать его ногу, но она внезапно впилась в нее зубами, да так, что он едва удержался от крика.

– Зануда! – заявила она.

Оттолкнувшись от бортика, она поплыла к другому краю бассейна, вылезла и легла ничком на один из шезлонгов.

Тем временем леди Болдинг все еще плавала, рассекая воду сильными точными гребками. Потом она тоже вышла на берег, стряхнула с волос воду, обтерла ладонями руки и ноги и легла на шезлонг по соседству с Марен.

Чессер увидел, что Мэсси поднялся и направился к женщинам. Они о чем-то говорили, но Чессер не слышал. Слуга принес высокие бокалы с красным вином. Марен и леди Болдинг взяли по бокалу, но Чессера не позвали. Сам он подходить не стал, и его бокал так и остался стоять на столе. Вода в бассейне уже успокоилась и снова стала гладкой как зеркало.

Чессер встал. Подошел к вышке для прыжков, поднялся на платформу и постоял в нерешительности. Он никогда не был хорошим ныряльщиком. Прыжки напоминали ему долгое падение в воду. Чессер был уверен, что все следят за ним, ждут, что он поразит их каким-нибудь особенным прыжком. Он раскачал помост, подлетел вверх и мешком свалился в воду, подняв фонтан брызг. Кажется, над ним смеялись.

Он поплыл, ударяя по воде ладонями и пиная ее ногами. Куда ему до стремительной грации леди Болдинг. Чессер плыл с открытыми глазами, попеременно видя то небо, то голубые плитки. Он пересек бассейн раз, другой, третий, четвертый и, без желания, по инерции, пятый. Закончив, он вылез на берег по металлической лесенке, а не прямо через бортик, как подобает спортсмену.

Он ожидал, что будет в лучшей форме. Дыхание было частым и затрудненным, но на душе, по крайней мере, полегчало.

Чессер подумал, что теперь можно присоединиться к остальным и выпить свой бокал. Он оглянулся. Марен и леди Болдинг неподвижно лежали на шезлонгах, сняв верх купальника и подставив солнцу спины. Чессер забеспокоился, как бы Марен не обгорела. Мэсси нигде не было видно.

А Мэсси вернулся в дом, прямиком прошел в кабинет на втором этаже и запер за собой дверь. Из ящика стола он достал ювелирную лупу и проградуированные в каратах весы. Потом взял золотое с малахитом яйцо, указательным пальцем надавил пружину, и яйцо распалось на две половинки.

Внутри на ватной подушечке лежал украденный алмаз. «Мэсси».

Мэсси привычно взвесил камень. Получилось чуть больше ста семи карат. Чессер был прав.

Он поднес бриллиант к северному окну. Приладил к глазу лупу и осмотрел камень. У него еще не было случая познакомиться с ним так внимательно. Он с удовольствием обнаружил, что камень безупречен, совершенно безупречен. Чессер его обманул.

Мэсси улыбнулся, не разжимая губ. В окно ему был виден бассейн. Он сжал «Мэсси» в кулаке, словно это был талисман, хотя на самом деле алмаз был только пробным шаром в его игре.

Более чем когда-либо Мэсси был уверен, что Чессер ему подойдет.

Той ночью Чессер спал неожиданно долго и спокойно. Его с Марен комнаты были смежными, и Марен оставалось только смять свою постель, как будто она на ней спала, и перейти в комнату Чессера.

Чувствуя себя виноватым за недавнюю холодность с Марен, Чессер стремился отдать ей должное в постели, и она с чувством приняла его извинения. В четверг утром они долго не вставали, несмотря на жаркое солнце, бьющее в раскрытое окно. Они ласкались, слушали пенье английских птиц и болтали.