Действие наркотика на Чессера тоже кончалось.

– Какие-то странные грабители, – сказала Марен.

– Это не грабители, – отозвался Чессер, радуясь, что снова может говорить.

– Ни кошелька моего не взяли, ни бумажника – ничего. – Заткнись! – крикнул Чессер. Так грубо он обращался к ней только раз: во время их единственной ссоры.

Марен подошла к нему и пригладила волосы у него на висках.

– Бедненький, – вздохнула она.

– Они забрали алмаз, – сказал он, еще не веря. Чессер решил, что они все равно поедут к Мэсси. Лучше прямо сказать ему ужасную, невероятную правду.

Теперь за руль села Марен. Один раз она на большой скорости взяла крутой поворот. На мгновение все четыре колеса оторвались от асфальта, потом опустились. Машину швырнуло вбок. Марен бросила взгляд на Чессера: что он на это скажет?

Какой-то части его души было безразлично, разобьются они или нет.

Мэсси председательствовал. Он сидел за столом времен Директории – похоже, настоящим; над головой у него висела старинная итальянская люстра, за спиной – большое живописное панно. На полированной поверхности стола лежали три небольших вещицы: золотое с малахитом пасхальное яйцо фирмы Фаберже, часы георгианской эпохи и «вечное» перо с монограммой Тиффани и цифрами: «1930».

Леди Болдинг расположилась в плюшевом кресле возле раскрытого окна и делала вид, будто происходящее в комнате интересует ее в той же мере, как и пейзаж за окном. В руке она вертела огромный ярко-розовый пион, то и дело поднося его к носу, так что махровая головка цветка почти закрывала ей лицо.

Марен рассеянно бродила по комнате, которая была задумана и обставлена как один из рабочих кабинетов Мэсси.

Пока Чессер пересказывал подробности ограбления на шоссе, глаза Мэсси не отрывались от его лица. Мэсси ни разу не отвел взгляда, не проронил ни слова и никак не выказал своих чувств. Чессеру оставалось только излагать все по порядку с начала до конца. Но когда он закончил, Мэсси по-прежнему молчал.

Чессер в смятении стал повторяться, и наконец Мэсси прервал его:

– Надеюсь, вы застраховали камень на случай кражи? – произнес он.

– Нет.

– Что, у нас больше не воруют? – нарочито наивно спросил Мэсси.

Чессер был вынужден признать ошибку. Единственным оправданием его было то, что ему не приходилось заключать крупных сделок. Ему и в голову не пришло застраховать алмаз. Все произошло так быстро и так легко.

– Ладно, а Система? – сказал Мэсси, – Что Система?

– Они не помогают в подобных ситуациях?

Чессер немного удивился, что Мэсси знает о существовании Системы. В отличие от большинства людей. Но он решил, что большой бизнес должен знать о большом бизнесе. Чессера отдавали в руки Системы. Теперь он видел, чем обернулась эта злополучная сделка. Но ему не хотелось посвящать Систему в такие дела. Он сказал Мэсси:

– Система тут ни при чем. Мэсси, казалось, не удивился.

– Итак, что вы намерены предпринять? – спросил он.

– Я выполню свои обязательства. Мэсси изумленно поднял брови.

– Но на это мне понадобится время, – добавил Чессер.

– Мы заключили договор на словах, – сказал Мэсси, – Но это не значит, что его можно нарушать.

– Я знаю.

– Я ссудил вам полтора миллиона долларов под честное слово. И что же? Где мой камень?

– Вы его получите.

– Когда?

– Через три-четыре недели.

Мэсси поджал губы. В руках он вертел «вечное» перо, снимая и надевая золотой колпачок. Потом медленно покачал головой.

– Вы не выполнили договор, – сказал он.

– Я выполню.

– Вы опоздали, мистер Чессер. Когда мы договаривались о доставке через месяц, вы имели возможность отказаться.

Тогда. Я бы внял голосу разума. – Он устало вздохнул: – А теперь я предпочел бы расторгнуть нашу сделку. Верните мне сумму, которую я вам ссудил, и дело с концом. «Только не это», – подумал Чессер.

– Справедливо? – спросил Мэсси.

– Нет.

– По-вашему, я слишком капризен?

– Да, – бросил Чессер ему в лицо.

Мэсси улыбнулся. Этого Чессер никак не ждал.

– Давайте обратимся в полицию, – предложила леди Болдинг.

Мэсси взглядом запретил ей даже думать об этом, потом повернулся к Чессеру:

– Чего вы от меня хотите?

– Дайте мне срок достать новый алмаз.

– Завидую вашей способности тянуть время, – Мэсси взял георгианские часы. Завел их и сверил ход по тем, что были у него на запястье. Этим было сказано все. Наконец он прервал напряженное молчание: – Так вы думаете, что вас ограбили профессионалы, которых навел на след кто-то из Антверпена?

– Да.

– Резонно. И кто же из Антверпена? Чессер пожал плечами:

– Кто-нибудь из гранильщиков.

– Представляете, как трудно будет доказать такую связь? Все это вилами по воде писано. Даже окажись ваша догадка правдой, даже получи мы доказательства, думаете, они вернут нам алмаз?

– Надеюсь.

– Надеетесь?

– Не очень, – пришлось признаться Чессеру.

– Как, по-вашему, воры распорядились бы таким алмазом? Быстро, разумеется, – но каким способом?

– Продали бы частному лицу. Огранили заново, чтобы камень нельзя было узнать.

– Его и так никто не узнает. Камень видели только вы.

– И Вильденштейн, гранильщик.

– Капля в море. У вас есть фотография готового бриллианта? – Нет.

– Вижу, вы знаете, как себя защитить, мистер Чессер. Чессер без звука проглотил обиду.

– Опишите мне камень.

– Он был овальной огранки, около ста семи карат.

– По телефону вы упомянули, что он хорош. Кажется, вы сказали именно это слово. Значит, камень был первоклассный?

– Мне доводилось видеть лучшие.

– Так он не был безупречным?

– Нет.

Мэсси немного растерялся.

Чессер рассудил, что точное описание алмаза только выведет Мэсси из себя. Лучше немного принизить достоинства камня, Он быстро изобрел два небольших дефекта.

– Углеродные включения, – сказал он.

– Такой и красть не стоило, – проворчал Мэсси.

– Почти все большие камни оказываются несовершенными, – объяснил Чессер.

Мэсси так и подскочил.

– Еще одно нарушение нашего договора. Я требовал безупречный камень.

– Природа не терпит безупречности.

– А я не терплю пустой болтовни, – отрезал Мэсси. Чессер предпочел промолчать.

Мэсси отвернулся, точно забыл о нем. Чессер бросил взгляд на Марен, но она вынула из шкафа книгу и, усевшись на полу по-турецки, погрузилась в чтение. Она всегда умудрялась найти что-нибудь поинтереснее алмазов. Чессер подумал, что напрасно ее не послушался. К черту амбиции. Он заметил, что леди Болдинг обрывает лепестки пиона один за другим и бросает себе на колени. Ему показалось, что у нее ярко-розовое лоно. Чессер скосил глаза, чтобы усилить это впечатление. Зрелище было куда приятнее стариковского затылка Мэсси.

Все так же отвернувшись Мэсси спросил:

– Как бы вы поступили на моем месте? Чессер честно ответил:

– Потребовал бы деньги или камень. Мэсси это понравилось.

Он повернулся к Чессеру с более добродушным видом.

– По правде сказать, мистер Чессер, я считаю вас жертвой обстоятельств. Чем больше я об этом размышляю, тем больше мне кажется, что вы заслуживаете лучшего. Надо по крайней мере попытаться вернуть алмаз.

Он задумчиво помолчал. Тронул указательным пальцем пасхальное яйцо на столе. Оно медленно закружилось, покачалось и замерло.

– В Лондоне есть одно хорошее сыскное агентство. Иногда я даю им поручения. Я с ними свяжусь. Поглядим, что получится. Во всяком случае, попытка не пытка.

Чессер был благодарен ему за поддержку.

– А пока, – продолжал Мэсси, – погостите с вашей Марен у меня. Отдохните немножко, а тем временем я узнаю побольше о нашем деле.

У Чессера не оставалось выбора.

– Я бы выкупалась, – сообщила Марен. Она явно слышала весь разговор, хотя и не подавала вида.