Борис уже было хотел, отложив газету, отправиться в страну морфея, когда узнал во вновь прибывшем свою новую знакомую — Надю.

— Молчанов слушает, — трубку поднял дежурный.

Сегодня на смене был тёзка, Андрей Молчанов, которого все называли не иначе как Малыш. Светловолосый великан был чуть ли не единственным работником организации, с которым у Андрея были отношения, выходящие за рамки официальных.

Пройдя серьёзную подготовку в Академии, он очень осторожно подбирал себе друзей. Но с Малышом этот тормоз не сработал. На фоне сдержанных и даже скрытных коллег тот отличался на удивление открытым и добродушным нравом.

Андрей, остро чувствующий неискренность, порядком попривык к фальши в своей работе. Тем более что прекрасно знал, чем она вызвана, и понимал, что в их работе без этого никак нельзя. Но тут было совсем другое дело. Помнится, после того, как они отработали первый день вместе (Малыш как раз объяснял расстановку сил в филиале) Андрей был просто обескуражен простотой и открытостью этого громилы. Он не мог понять, как такой человек смог попасть в их структуру?

Потом, правда, оказалось, что парень не так прост. Работал в группе силовой поддержки с самого начала формирования местного филиала. Времена были весёлые, работы по его профилю хватало. В общем, не раз проявил себя надёжным товарищем и хорошим работником. А после того, как закрыл собой от пули будущего Босса, на полгода выпал из обоймы — еле спасли парня. Но всё же оклемался, а когда вернулся, в спецгруппу уже не взяли по состоянию здоровья. Пристроили на сравнительно спокойную работу — дежурным центрального пульта.

В общем, после таких подробностей открытое поведение Молчанова перестало удивлять Андрея. Видимо, он относился к тем людям, которые скорее прогнут любую систему, чем прогнутся сами. Как правило, системы либо ломают таких людей, либо избавляются от них. Но в данном случае наблюдалась счастливая ситуация, когда организация и человек пришли к некоему согласию.

— Привет, это я.

— А, здорова! Как жизнь?

— Ничего, — Андрею не терпелось узнать о последних новостях, — а у вас тут, наверно, весело?

— Да уж, повеселились ночью на славу. Двадцать экстренных. Но, вроде, по твоей линии никакие не проходят. Самые заморочки — с аварией. Но и тут, кажись, нашли решение. Обещают скоро решить проблему. Не знаю точно как, но я слышал от шефа, что это вопрос каких-то часов. Да ты заходи, я тебе всё подробно расскажу.

— А не помешаю?

— Да что ты! Сейчас затишье, проблем никаких. Приходи!

Малыш сидел во вращающемся кресле, которое принадлежало лично ему. История с креслом заслуживает отдельного рассказа. Однажды оперативники начали жаловаться на то, что их рабочее кресло постоянно продавлено до минимального уровня. И вообще пневматический амортизатор, который его подпружинивает, вышел из строя. Привыкшие решать всё быстро и по-деловому, сотрудники организации, быстро выяснили, что кресло просто не выдерживает без малого полутора центнеров Малыша.

Читатель может посмеяться над проблемой: нашли над чем голову сушить, у нас сплошь и рядом люди работают на стульях, переживших не одно поколение служащих. Да, действительно, для того чтобы заработал наш человек, ему совершенно не обязательно создавать особые условия. Посидит и на жёлтом стуле с полустёртым штампом Морильлага. Да и стол ему не нужен — пусть, вон, потеснит соседа, всё равно у того места много. Но много ли наработает такой бедолага? Само отношение к нему предполагает, что ни он, ни его труд никому не нужен. И будьте уверены — много не наработает. Правда, есть немало бездельников и в самых шикарных креслах. Но это уже совсем другой вопрос.

Так вот, в организации, о которой идёт речь, всё было не так. Во-первых, там уделяли серьёзное внимание материальному обеспечению в самом широком и хорошем смысле этого слова. И не потому, что денег девать было некуда, а потому что для этого были свои, вполне веские причины. Во-вторых, помнили случай с жучком в электрощите одного из соседних филиалов, сканирующим наводки от компьютерных сетей. Поэтому к любым мелочам относились очень серьёзно.

Выяснив, что причиной проседания кресла явился вес Малыша, ему попытались найти подходящее, но во всей организации такого не нашлось. Тогда начальник их отдела поехал вместе с Малышом по магазинам, где поочерёдно проверялись все кресла, имевшиеся в продаже. Но и это предприятие не увенчалось успехом. Тогда неугомонные ребята из отдела «И» (а именно так назывался отдел оперативного мониторинга, в котором работал Малыш) расширили круг поиска, и нашли-таки в Интернете кресла, рассчитанные на вес до двухсот килограммов, которые производила одна американская фирма.

С тех пор Малыш обзавёлся личным креслом, но на отдельные случаи покушения на свою собственность смотрел снисходительно, так как был на удивление добродушным человеком.

Увидев Борю, Надежда особой радости не проявила. Поздоровавшись и сдав фонарь, она чинно присела неподалёку и раскрыла какую-то книгу.

Борис подождал несколько секунд, понял, что его игнорируют, и решил подойти сам.

— Что-то вы не очень торопились! — холодно встретила его Надя.

— Извини, совсем замотался, — сказал Борис. Не рассказывать же ей о летающих призраках паровозов и способности видеть в темноте.

— Интересно, где это тут ты мог замотаться? В подводной-то лодке…

Судя по всему, длительное пребывание в экстремальной ситуации не отбило у его новой знакомой способность острить. Как мог, он всё же рассказал о событиях последних суток, скрыв, правда, о видениях. В общем, объяснения Бориса вполне её удовлетворили, и она больше не дулась.

— Что твориться наверху? Наверно, родственники переживают… — то ли спрашивая, то ли утверждая, произнесла девушка.

— Да что родственники! Что вообще произошло, непонятно. Четвёртый день сидим, и неизвестно, собирается ли кто нас спасать?

— Как ты можешь так говорить? Тебя что, не волнует, что сейчас чувствуют родители, жена, дети?

— Родители далеко. Не уверен, что они знают о произошедшем. А жены нет, детей тоже. Так что за себя я спокоен.

— Тебе проще, а у меня в Морильске родители, брат. Вот уж, наверно, извелись-то!

— Не переживай, возможно, там уже нет никого в живых, — с медвежьей грациозностью пошутил Боря.

Надю, впрочем, такое предположение не обидело.

— Нет, я уверена, что всё будет хорошо!

— Ну да, конечно… Но что же всё-таки там произошло?

— Да Бог с ним, что произошло, расскажи лучше о себе.

— Да что рассказывать, — замялся он. — Родился я в Серпухове, это под Москвой…

Рассказ был недолог и больше напоминал анкету. Тем не менее, Надя слушала с интересом. В это время в зал вошли два мужика со связками фонарей, штук по пять, избавились от своей ноши и сели неподалёку, шумно отдуваясь. Судя по одежде, это были взрывники. Оба в возрасте за сорок, невысокие и плотные. У одного было болезненно-красное лицо. Второй — почти лыс — только несколько пучков волос на затылке. Они негромко разговаривали о какой-то раздатчице, которая «на той неделе снова подставила Татарина», отказавшись списать какие-то мешки; о каком-то начальнике, запретившем «палить забой» из-за нарушений в паспорте бурения, и прочих чисто производственных вопросах.

В очередной раз подивившись безмятежности своих коллег, которые не теряли присутствия духа даже в такой ситуации, Борис вернулся к разговору с девушкой. Через несколько минут он уже знал, что его новая знакомая живёт в Морильске с родителями, благодаря им же устроилась работать на рудник. У неё есть младший брат Тимур, который в этом году заканчивает школу. Ходит она в бассейн с подружкой и мечтает поступить в медицинский, так как пока за плечами только училище.

Пришедшие взрывники начали доставать продукты из пакета, чем снова обратили внимание Бориса: перечень их продуктов был тем же, что и у всех людей, встреченных им сегодня.