— Нет, я не пробовал. А вот Боб Таннер пробовал»

— Кто это тебе сказал?

— Как кто? Он сказал Джефу Тетчеру, а Джеф сказал Джонни Бекеру, а Джонни сказал Джиму Холлису, а Джим Бену Роджерсу, а Бен сказал одному негру, а негр сказал мне. Вот как было дело!

После некоторой дискуссии Том спросил Гека: как же это сводят бородавки дохлой кошкой.

— Как? Очень просто. Берешь кошку и идешь на кладбище в полночь, после того как там похоронили какого-нибудь большого грешника; ровно в полночь явится черт, а может, два или три; ты их, конечно, не увидишь, услышишь только — будто ветер шумит, а может, услышишь, как они разговаривают. Вот когда они потащат грешника, тогда и надо бросить кошку им вслед и сказать: «Черт за мертвецом, кошка за чертом, бородавка за кошкой, я не я и бородавка не моя!» Ни одной бородавки не останется.

— Похоже на дело. Ты сам когда-нибудь пробовал, Гек?

— Нет, а слыхал от старухи Гопкинс.

— Ну тогда это так и есть. Все говорят, что она ведьма.

Объекту американского суеверия — дохлой кошке — здорово повезло. Получилось это благодаря Марку Твену. Книгу «Приключения Тома Сойера» он написал в 1876 году, а вторую — «Приключения Гекльберри Финна» — в 1884-м. Прошли годы. И в центре города Ганнибала, где прошло детство писателя, был установлен памятник героям этих книг. На пьедестале — веселые и озорные мальчишки Гек и Том. У них разодраны штаны, а Гек держит за хвост перекинутую через плечо дохлую кошку.

В предыдущем очерке мы уже говорили о том, как различные приметы приводили в страх робкую пушкинскую Татьяну Ларину. И как пугал ее быстрый заяц, встретившийся меж полей. Была у нее и совсем не страшная кошачья примета.

Действительно, такая примета в народе была и сохранилась до наших дней. Совсем недавно одна знакомая старушка, увидев, как умывается кошка, тут же сделала вывод:

— Кошка лапой гостей сгребает.

А кошка умывается независимо от того, будут или не будут у вас гости. Кошки очень чистоплотные зверьки. И после еды они всегда наводят туалет — это у них своеобразная потребность, древний инстинкт, перешедший от предков. Кошки могут чуть ли не часами сидеть на месте, чистить свою мягкую пушистую шубку, умываться. И делают это довольно тщательно и умело. Язычок у кошки ярко-розовый, тонкий, но довольно шероховатый — чистит шубку лучше всякой щетки.

Вследствие такого тщательного ухода за телом кошки обычно почти ничем не пахнут. Это очень важно во время охоты, когда кошка подкарауливает мышей: если бы от кошки исходил запах, мышь издалека почуяла бы ее и не вылезла из норы.

В отличие от домашних кошек их огромные родственники львы ведут себя иначе. Они не мурлыкают и умываются не так тщательно. Б. Гржимек рассказывал, что лев моет морду обычно после еды и то лишь слегка, не захватывая далеко за ушами. В лучшем случае он вылизывает еще передние лапы и грудь, но никогда не лижет живот и бока, как это принято у домашних кошек. Не всегда умывается после еды и леопард.

Теперь, когда мы знаем, для чего кошки умываются, становится понятным, что никакой связи их умывания с приходом к вам гостей нет. Кстати, кошки умываются каждый день, да еще по нескольку раз, а гости бывают у вас раз в неделю, а то и реже. Не случайно в народе сложилась еще одна оценка кошкиному умыванию:

— Кошка-пустомойка, долго мылась, а гостей не намыла.

С детских лет помню такую примету: кошка на человека потягивается — к обнове. Не один раз я слышал эту примету от нашей мамы. Вот только обновы у меня были тогда очень редко — жили бедно. Зря старалась кошка.

Недавно я узнал еще одну «кошачью примету» — прислали с Украины. Хорошо, гласит она, если в новогоднюю ночь на печке посидит кот. Тогда печь будет хорошо греть и не будет дымить. Конечно, кот здесь ни при чем. Все зависит от печника, хозяев, которые должны регулярно чистить дымоход, а иногда и от погоды. Ну а коту приятно погреться на печке не только под Новый год.

А теперь еще немного о самих кошках. В сентябре 1925 года Сергей Есенин в стихотворении, посвященном сестре Шуре, писал:

И все же кошек кое-где считают. В США в 1985 году насчитывалось 46,3 миллиона домашних кошек — их держали 27,3 процента американских семей.

В польском журнале «Медицина ветеринарийна» в последнем номере за 1988 год приводятся любопытные сведения о количестве кошек, приходящихся на 100 жителей в ряде западных стран. Так, в США в среднем содержали 17,4 кошки, Дании — 16,7, Австрии — 24,7, Канаде — 14,1, Австралии — 13, Франции — 12,6, Швейцарии — 12,5, Голландии—11,2, Бельгии—10, Великобритании — 9,6, Швеции — 9,5, Италии — 8,5, в ФРГ — 5,8. Меньше всего содержат кошек в Японии — по 2 на каждых 100 жителей.

В том же журнале сообщалось, что в ФРГ в 1987 году жители страны содержали 3,6 миллиона собак, 3,9 миллиона кошек и 7,3 миллиона клеточных птиц (попугаев, канареек и других). Затраты на кормление и содержание собак и кошек составили по ФРГ около 940 миллионов немецких марок, а на содержание птиц — 320 миллионов марок. Напомню, что 100 марок ФРГ соответствовали тогда 33 нашим советским рублям.

По приблизительным подсчетам специальной комиссии Организации по вопросам образования, науки и культуры при ООН (ЮНЕСКО), в 1979 году на земном шаре насчитывалось 600 миллионов домашних кошек. Надо полагать, что за прошедшие годы число их не уменьшилось.

В заключение еще одна похвала кошкам: они — важный объект медико-биологических исследований, верные помощники ученых самых различных профилей и направлений.

Как-то ранней весной я получил письмо от старого друга, сослуживца в военные годы, агронома. Он уже давно на пенсии. Трудится на своем участке земли возле домика в Макеевке. Постарел. И похоже, стал немного суеверным. Пишет: «Шел я вечером по нашему проулку, а надо мной ворона закаркала. Плохая примета, не к добру. Это она чует или пророчит мою кончину».

Пришлось ответить ему, что я уже двадцать пять лет хожу в свой институт через старинное кладбище, ставшее теперь парком, и редкий день над моей головой не каркают вороны. И ничего, пока жив. И вороны живут и благоденствуют на городских свалках и мусоросборниках.

Прошли месяцы, затем и годы, а мой друг-агроном жив и здоров в меру своих лет и роднее нажитых болезней. «Воронья примета» не сработала. Как же тут не вспомнить народную поговорку: «Пуганая ворона куста боится…»

А вообще, с птицами из черного семейства вороновых связано множество различных примет и предрассудков. Столетиями создавались и копились они в памяти народной. Напомню, что в семейство вороновых (врановых) птиц из отряда воробьиных входят серая и черная вороны, галки, сороки, грачи, крупные черные вороны, сойки и другие.

Самая простая и безобидная примета связана с сорокой. Это очень осторожная птица. Она и видит хорошо, и слышит неплохо. Усевшись на вершину дерева — такая уж у них манера, — сорока первой издали заметит пришельца, хоть человека, хоть собаку или дикого зверя, и оповестит об этом других лесных жителей. А остальные птицы и звери уже давно усвоили: раз сорока подает сигнал, тревожно стрекочет — значит, кого-то заметила, надо прятаться. За это и охотники порой обижаются на сорок и подчас начинают гоняться за ними с ружьями, что, конечно, недопустимо.

Чуткость сорок принесла им славу пророчиц. Эту давнюю примету упоминает в одном из своих стихотворений А. С. Пушкин.