Собачевских собралось двадцать пять человек, и все они были не в спортивных костюмах, а в обычной одежде – тренироваться сегодня никто не собирался. Подростки понуро сидели на лавочках – разговор шел очень неприятный.

- Значит так, молодые, - сказал Пеля, буравя подростков взглядом исподлобья. – Здесь случайно нет таких, которые не знают, что вчера в городе проспектовские толпой гупнули Ботинка, и он теперь в больнице? Молчите?! Блин – бедный пацан, уже не помню, который раз его избивают, а вы все молчите!

Пеля замолчал, ожидая, не подаст ли кто-то голос. Желающих высказаться не было.

- Неделю назад гупнули Малыша – это вы, надеюсь, не забыли? – продолжил Пеля. - И уже не помню когда – избили Ежа! Блин!Я долго терпел, думая, что вы смелые пацаны, но больше терпеть не буду. Или вы, сегодня же – сегодня! – опять станете самыми сильными в Шахтерском, или можете сюда больше не приходить! Здесь не детский сад, и вам никто не собирается подтирать сопли! Если вы не отплатите за Ботинка, Малыша, Ежа, и вообще за все то, что вам сделали проспектовские после Сусликов, то пусть ни один из вас здесь больше не появляется!

- Их сейчас больше ста человек! – на правах старшего, сказал Фидель. – Нас – даже тридцати не наберется. Даже если мы сейчас выловим и гупнем нескольких из них, они отомстят нам потом. Их вчетверо больше!

- Ну и что? – Пелины глаза сузились в щелки.

- Один не может драться с четверыми!

- Может! – сказал Пеля с нажимом. - Вы никогда не видели, как загнанная в угол крыса бросается на человека? Я видел. Человек не в четыре раза – в сто раз сильнее крысы, но крыса прыгает на грудь, в лицо, мечется, кусает изо всех сил, и человек, огромный, сильный человек! – отступает!

- И что? – не понял Фидель.

- А то, Феденька, что вы должны их напугать! Вы должны напугать их так, чтобы они говорили: «Собачевские? Мы их трогать не будем! Это - сумасшедшие пацаны! Пусть их мало, но мы не станем с ними связываться»!

Пеля обвел подростков тяжелым взглядом и сказал, чеканя слова:

- Вы должны их так порвать, чтобы у них потом при мысли о вас коленки дрожали! Вы должны сделать это именно сегодня!

- А где нам их искать? – поинтересовался Бригадир. - Сегодня не суббота, дискотеки в Доме культуры нет.

- Жорик, где их искать? – спросил Пеля, обращаясь к Жорику.

Жорик засиял, даже встал. Фидель ревниво покосился на него – было похоже, что Жорик ведет какие-то дела с Пелей в обход него.

- Вы слышали, что на микрорайоне открыли новую дискотеку – «Радуга»? – важно, как на комсомольском собрании, обратился Жорик к собачевским.

- Я слышал, - сказал Бригадир. – Это в том же доме, где телевизоры ремонтируют.

- Правильно, - кивнул Жорик. – Есть точные сведения, что сегодня проспектовские собираются на «Радуге» отмечать старый новый год. Они нас не ждут, так что их там вряд ли будет сто человек. Там мы их и гупнем.

- Ага, гупнем! – скептически протянул Фидель. – Их будет не сто, их будет семьдесят! А нас – двадцать пять.

- Мы, - Жорик покосился на Пелю, - кое-что подготовили. С помощью этого мы их накроем, сколько бы их не было. Подождите, я сейчас.

Он быстрым шагом пошел в раздевалку. Пока он не вернулся, неся увесистую сумку, ни Пеля, ни собачевские ни проронили ни слова.

- Вот, глядите, - сказал Жорик, и аккуратно вывалил содержимое сумки прямо на пол спортзала.

Собачевские впились взглядом в то, что оказалось на полу. Любой мальчишка, который смотрел в видеосалонах иностранные боевики, легко узнавал эти предметы – несколько нунчаку, пара дубинок с ручкой, идущей перпендикулярно основной части – их называли «тонфа», не меньше десяти обычных дубинок. Весь этот арсенал сиял новизной - совсем недавно он был выточен из дерева на токарном станке.

- Что скажете?! – спросил Жорик, победно оглядывая собачевских.

Собачевские ошарашено молчали. Взять все это в руки, означало превратить довольно спокойный Шахтерский в новый Кривой Рог, в город, где в войнах кварталов убивали…

- И это еще не все! - сказал Жорик, и извлек из кармана нечто странное - металлическую чушку, которую обрамляли несколько рядов спичек, прикрепленных к ней с помощью многих слоев ниток.

- Это «чугунка», самодельная граната! - сказал Жорик. - Меня пацаны из Димитрова научили, как такие делать. Железка – подшипник с железной дороги, внутри – взрывчатая смесь, спички – для того, чтобы смесь зажглась. Чугунку, если будет нужно, я кину сам, - Жорик вопросительно посмотрел на Пелю, и тот одобрительно кивнул. – Имейте в виду – осколки разлетаются на несколько метров, так что когда кину - разбегайтесь как можно дальше, чтобы и вам не досталось.

Собачевские недружно неуверенно закивали. Жорик сел, осторожно спрятав «чугунку» в карман.

- И так, - сказал Пеля. – Вы идете, или нет? Если идете – разбирайте оружие, и вперед, пока на «Радуге» дискотека не закончилась. Если нет – проваливайте, и чтобы я вас больше не видел. Имейте в виду, - он показал на оружие, - этими игрушками легко убить, поэтому не будьте дураками – по голове не бейте. Бейте по рукам, по ногам, это так же больно, но для жизни не опасно. Ну, так что, герои? Вы идете, или нет?

- Идем, - сказал Фидель нехотя.

Он встал, повернулся к собачевским.

- Кто не хочет идти на «Радугу» - может идти домой, - сказал он. - Но тогда уж не обессудьте – вы больше не наши.

Все промолчали. У каждого на душе было мерзко - начинать такую войну не хотелось никому. Если бы было время подумать, то от такой войны отказались бы многие мальчишки, но сейчас все было слишком неожиданно, решать надо было слишком быстро! Поэтому встать и уйти не решился никто.

- Разгребайте арсенал, братва! – невесело сказал Фидель.

Собачевские поднялись, подошли к куче. Они взвешивали на руках дубинки, пробовали крутить непослушные нунчаку.

- А ты что же, Макс? – спросил елейным голосом Жорик, подойдя к Максиму, который остался сидеть на скамье.

- Там на всех не хватит, - буркнул Максим. - А я и кулаками обойдусь.

Ни он, ни Длинный, ни Фидель оружия не взяли. Им хватило ума понять – чем бы ни закончился этот день, а будет лучше, если и милиция, и проспектовские знают – именно эти собачевские пошли драться без оружия!

Потом все пошли одеваться. В теплых пальто и модных «дутых» куртках, собачевские казались похожими на медвежат или пингвинов. Дубинки попрятали под одежду.

Вышли. Войско собачевских шло на бой молча, как и несколько месяцев назад на Суслики, только теперь без зрителей и меньшим составом. Фидель, Максим и Длинный шли в середине – колонну возглавлял Жорик, уверенный в том, что он-то и есть теперь собачевский номер один.

До «Радуги» было двадцать минут быстрым шагом. Можно было двинуть через проспект Ленина, но раньше времени попадаться проспектовским на глаза, да и тревожить милицию не хотелось. Три четверти пути двигались узенькими улицами Собачевки, затем вышли к микрорайону и спрятались на неосвещенном пятачке рядом с недостроенным зданием кинотеатра.

- Я и Корень пойдем к «Радуге», - сказал Жорик, - посмотрим, там ли они, и сколько их. А вы ждите тут и будьте готовы – как только мы вернемся, сразу же идем и гупаем этих скотов! Если нас зацепят, я останусь драться, а Корень побежит за вами. Тогда уж тоже не мешкайте, хорошо?

Жорик и Корень ушли, а собачевские остались ждать. Было темно и холодно. Желая согреться, подростки подтанцовывали, утрамбовывая поскрипывающий снежок. Было страшно, и хотелось на что-то отвлечься. Внезапно развлечение само нашло их.

- Эй, мужики, а вы кто? – раздался удивленный пьяный голос.

Высокий худой парень, пошатываясь, стоял невдалеке и с пьяным изумлением рассматривал притаившуюся за кинотеатром толпу.

- Макс, гляди, это же Мафия! – шепнул Максиму Фидель. – Сейчас повеселимся!

- Мы проспектовские, идем собачевских бить! – крикнул Фидель Мафии.

- Да? – Мафия на нетвердых ногах подошел к толпе. – Это правильно! Их, козлов, гупать надо!